Когда же мы снизились над Лондоном, то снега на земле не наблюдалось вообще.
Эрик продолжал меня удивлять. Для коренного шведа он был чересчур энергичен. Поэтому его так ценил Ральф Нискинен. Но сейчас его торопливость раздражала. Похоже, я привык к неспешности шведов в Умео, там действительно торопиться было некуда.
В первый раз в прошлой жизни я попал на Альбион в девяностых годах, поэтому было интересно посмотреть на Англию середины семидесятых. Но Стромбёрг не давал этого сделать, моментально прекращая мои жалкие попытки остановить такси, чтобы разглядеть очередное историческое здание.
– Что тебе с этого зрелища? – с упреком спрашивал он. – У нас через три часа деловая встреча, а мы все еще в пути. Проведем переговоры, заедем в гостиницу, после этого можешь гулять сколько угодно, но без меня.
Встреча со знаменитым режиссером произошла в его рабочем офисе, кроме него там присутствовал его атторни Уилл Сандерс. Сандерс был так толст, что я при знакомстве невольно его спросил, не занимается ли он, как герой Рекса Стаута, Ниро Вульф, разведением орхидей.
Дэвид Лин в этот момент злорадно захихикал и сообщил, что в отличие от Ниро Вульфа у Уилла Сандерса не имеется своего Арчи Гудвина, поэтому ему приходится самому идти в паб, чтобы пропустить кружку другую пивка. А об оранжереях Уилл знает лишь одно, что они есть.
Но при всем пристрастии к пиву, законником Уилл был хорошим. Когда они начали торг со Стромбёргом, мы с Лином, как интеллектуалы, сделали вид, что мы выше битвы за золотого тельца и начали беседу о литературе и кино. Лин, увидев перед собой молодого парня, держался покровительственно и снисходительно, отыгрывая известную веками картину, мэтр поучает неразумного ученика.
Я сразу признался, что до кинокритика не дорос и могу высказывать мнение, как обычный, ничем не выдающийся зритель. Признание было принято благосклонно. Зато пожилого режиссера приятно удивило мое знание англоязычных писателей.
– Знаешь, Алекс, я, пожалуй, еще раз пересмотрю свои взгляды на образование в вашей стране. Впервые я задумался об этом, когда вы в пятидесятых годах запустили первый спутник. Насколько знаком с твоей биографией, ты закончил всего лишь школу и не учился в колледже, получается, выпускник вашей десятилетки знает нашу литературу лучше выпускника нашего колледжа. Это никуда не годится. У меня есть друзья в палате лордов, я попрошу их в очередной раз поднять вопросы школьного образования в Англии, – заявил он после того, как мы слегка коснулись творчества писателей викторианской эпохи.
Я слегка поддержал его в этом вопросе, сказав, что образование должно идти в ногу со временем. Вроде бы не перестарался, Лин согласно кивнул и продолжил свои поучения. Я же радовался, что у нас не сложилась ситуация, как в анекдоте об американце всю ночь распивавшим водку в бане с русскими, ругавшими свое правительство, а когда американец под утро с ними согласился, они набили ему морду. Лин, интеллигентный человек, лицо мне не набьет, но возьмет на заметку.
Пока мы наслаждались высокими материями, наши агенты пришли к консенсусу. За вполне умеренные деньги право на сценарий переходило к Лину, он со своей стороны, обязался в течение пяти лет после подписания соглашения снять фильм по этому сценарию. Если это обязательство не будет выполнено, то прав на сценарий он лишится автоматически.
После подписания соглашения мы фуршета не устраивали, тем не менее, вполне дружески расставшись, отправились в гостиницу, где нас ждали забронированные номера.
После того, как пообедали в гостиничном ресторане, меня повело в сон. Подумав, что стоит немного отдохнуть, я улегся спать, надеясь, что часам к восьми вечера проснусь и прогуляюсь по вечернему Лондону. Увы, ничего из этого не получилось. Проснулся я только утром, когда зазвонил телефон на тумбочке, подняв трубку, услышал отвратительно бодрый голос Стромбёрга, напомнившего, что в двенадцать часов у нас самолет, поэтому стоит привести себя в порядок и успеть позавтракать перед вылетом.
Как ни странно, но вездесущие журналисты узнали о нашем приезде. Но о его цели вынюхать ничего не успели. Поэтому по приезду в Хитроу, когда мы выбрались из такси, нас атаковали несколько человек вооруженные фотокамерами и зонтиками.
Но мы с Эриком молчали, как рыбы о цели нашего приезда, ибо Лин просил нас именно о секретности договора.
Не очень понимаю, зачем это ему понадобилось. Все равно в этой сфере ничего надолго утаить не получится. Но раз просил, мы согласились.
В самолете мы сидели рядом с Эриком и болтали о всякой чепухе.
Вдруг Стромбёрг спросил:
– Алекс, а ты не думал переехать в Стокгольм, как мне кажется, писателю твоего уровня надо жить в столице?
Вопрос для меня оказался неожиданным. Поэтому я машинально ответил, что о переезде до этого момента не помышлял и не помышляю. Эрик моим ответом удовлетворился и перешел на другие темы, а я начал размышлять, стоит ли переезжать в Стокгольм. Честно сказать, в Умео было скучновато. Это стало ясно только в последние месяцы. Первый год жизни скучать мне было некогда, работа занимала большую часть времени. Сейчас же ресторан и кафе не требовали столько внимания. К тому же мне не нравилась наша квартира. Нет, она была вполне удобной, теплой, но имелся в ней один недостаток, она находилась в одном здании с кафе. Возможно, предыдущим владельцам нравилось, что можно не выходя из дома появиться на работе. Но я то не собирался посвящать всю жизнь мелкой придорожной забегаловке, что вполне может произойти, если оставаться в ней жить.
Так, что оставшееся полетное время я провел в раздумьях, прикидывая все за и против решения о переезде.
И даже пришел к выводу, что со временем все же перееду в Стокгольм. Но не в этом году и даже не в следующем.
В Стокгольме пришлось явиться под ясные очи Ральфа Нискинена и доложить ему об успешном заключение договора. Докладывал, естественно, Эрик, я только согласно кивал в нужных моментах, подтверждая сказанное.
Повезло, что в Лондоне удалось выспаться в гостинице, поэтому на докладе я имел вполне приличный вид. Зато Эрик спал на ходу. При взгляде на него у меня появилось подозрение, что ночь он провел не в гостиничном номере.
Но это совершенно не моё дело.
Когда следующим утром вышел на перрон железнодорожного вокзала в Умео, только тогда понял что приехал домой.
С вокзала я сразу отправился в свой ресторан, проверить, как работает коллектив без моего надзирающего пригляда.
Коллектив мои надежды оправдал, все было в порядке. Поэтому, раздав ценные указания, я отправился в сторону второго заведения.
К сожалению, меня там ждали неприятности.
В свое время мне пришлось взять на работу по просьбе общества анонимных алкоголиков одного товарища, ибо муниципалитет весьма положительно оценивал такие поступки со стороны бизнеса. Почти год пожилой саам держался. Но пару дней назад сорвался и запил. Работал он дворником и заодно уборщиком в кафе. Будучи пьяным, поругался с водителем фуры и разбил лобовое стекло у его машины. Так, что пришлось разбираться с последствиями этого происшествия.
Освободившись, я плотно пообедал и направился в квартиру. Эмели была на занятиях, поэтому в комнатах было тихо и темно, несмотря на отсутствие штор. Тем не менее, спать не хотелось. Поэтому я переоделся и отправился наверх в мансарду, надо было начинать третью книгу о мальчике волшебнике, который собственно был уже не мальчик, а тинейджер.
Я увлеченно стучал по клавишам, когда внизу хлопнула входная дверь.
– Саша, ты приехал? – раздался оттуда радостный вопль Эмели.
– Приехал, приехал, – сообщил я, с трудом выбираясь из кресла. От долгой пребывания в нём затекли ноги.
– Как здорово на Музу влияют поездки заграницу, – думал я, шагая вниз по лестнице. – Даже не ожидал, что так распишусь. Но сегодня наверно больше писать не придется.
Не успел я сойти с последней ступеньки, как Эмели, раскрасневшаяся от мороза, кинулась мне в объятья.
– Милый, я так по тебе скучала. Если бы ты знал, как мне надоели твои поездки, – сообщила она между признаниями в любви.
– Кстати, – добавила она. – Сегодня к нам приедет папа с Вилмой. Им хочется услышать твой рассказ о поездке.
Мысленно я чертыхнулся. Понятно, что больше всех мой рассказ хочет услышать Вилма. Магнус в этом вопросе гораздо тактичней и просто так в гости напрашиваться не будет.
Немного остыв, со смешком подумал, что уже вполне адаптировался к шведской жизни, сам очень редко хожу в гости и других не приглашаю. Интересно, что будет дальше.
Глава 25
Май 1975 года оказался наполнен событиями. Во-первых, я дописал третью книгу о юном шведском волшебнике и почувствовал, что надо сделать перерыв, и заняться другими делами.
Во-вторых, я увлекся работой в театре. Чувство, возникающее, когда зал слушает тебя, а ты управляешь его эмоциями, действовало подобно наркотику, заставляя на него понемногу подсаживаться. Другое дело, что из-за этого хобби не хватало времени развивать свое основное детище, общественное питание.
В-третьих, Магнус, напомнив, что я когда-то выразил желание заняться организацией питания в школах города, сообщил, что сейчас муниципалитет объявляет очередной конкурс на поставку готовых обедов и завтраков на следующий учебный год. Так, что мне карты в руки, если я, конечно, не передумал.
Ну, что же, у меня нынче хватало свободных средств, чтобы начать строительство с нуля пищевого комбината. Притом, кроме финансов, я еще имел и соответствующие знания о работе таких предприятий. Поэтому не сомневался, что деньги будут потрачены не зря.
Магнуса же заверил, что пока сомневаюсь в окупаемости такого проекта, поэтому буду просчитывать все плюсы и минусы этого проекта, хотя для себя все уже решил. В той жизни такой комбинат успешно работал, правда и студентов в городе в те времена прибавилось на десяток тысяч человек. Взявшись за этот проект, я понимал, что в этом году в конкурсе принять участие не удастся, а вот деньги на стройку уйдут приличные. Но кто не рискует, тот, как говорится, не пьет шампанское. Главное ввязаться в это дело, а там следовать по обстоятельствам.