— Ты тоже прости меня за резкость, — пробормотал я и обнял Люду за плечо, мимолетно чмокнув в щеку.
Так, обнявшись, мы зашли обратно в купе. Обе девчонки уже сидели в халатиках, демонстративно обнажив ноги до середины бедра.
Я почувствовал, как напряглась жена, и тихо шепнул ей на ухо:
— Ты обещала.
Разочарованные нулевой реакцией Люды, девчонки прекратили ее троллить и начали болтать о чем-то о своем, уже не обращая на нас внимания.
Поезд подкатил к Петрозаводскому вокзалу по расписанию. Меня ждали на работе, поэтому я домой не поехал. Мы быстро убрали вещи в автоматическую камеру хранения, и я поднялся на второй этаж в ресторан. А Люда отправилась на остановку троллейбуса, до работы ей оставалось еще полчаса.
Кроме директора никто не знал, где я провел свой отгул, а посему и вопросов мне никто не задавал.
Лишь после обеда, когда Галицкий появился на работе, он вызвал меня к себе и полюбопытствовал, доволен ли я итогами поездки.
Пришлось честно и откровенно признаться, что никуда ехать не собираюсь, жилье категорически не понравилось жене, а я, как послушный олень, всегда выполняю ее пожелания.
При этих словах Дмитрий Янович сочувственно улыбнулся, все мы знали, что наш директор строг только на работе, а дома супруга вертит им, как хочет.
Но все же его откровенно удивила причина отказа.
— Послушай, Санек, — фамильярно обратился он ко мне. — Неужели вы отказались от предлагаемой квартиры только из-за ванны с туалетом?
У меня тоже комната на Васильевском острове не фонтан, двенадцать семей живут в коммуналке, но я отказываться от квартиры из-за грязного туалета не собираюсь. Значит, ты не смог объяснить жене преимуществ жизни в большом городе. Сам понимаешь, театры, музеи, концерты знаменитостей, да одно снабжение чего стоит!
Я улыбнулся.
— Но вы-то сами, Дмитрий Янович, ленинградец, а работаете в Петрозаводске, значит не все так просто, как вы говорите.
Директор смутился. Понятно, не хотелось Галицкому объяснять, что ему не светило занять такой пост в Питере, пришлось соглашаться на Петрозаводск.
Ходили слухи, что ему у нас недолго осталось работать, скорее всего, он займет такую же должность в Мурманске.
Ну, в общем, когда я ушел из кабинета, Галицкий остался в уверенности, что его подчиненный является подкаблучником и послушно выполняет все требования жены.
До Нового года мы дожили спокойно. Семен Моисеевич позвонил один раз, поинтересоваться моим решением, Галицкий даже не позвал меня к телефону, только к вечеру сообщил о звонке. Светлана Леонидовна тоже забыла обо мне.
Я больше не удивлял коллег новыми рецептами, и так на мой бухарский плов желающих хватало, так же, как и на торты и суфле.
Люда была также довольна жизнью. А чего, собственно быть недовольной? С продуктами питания у нас проблем не было. Так же, как и с одеждой. В принципе, я мог достать все, что угодно из дефицита, проблема была в деньгах. В отличие от того времени, когда я работал в такси, залегендировать наличие лишних финансов не было возможности. Зарплата у меня была скромная, сто десять рублей. Чаевых, в отличие от официантов я не имел. Но жаловаться все равно было бы грешно. В рабочие дни питались мы в ресторане, за что у нас вычитались в месяц смешные деньги, в пределах 6–7 рублей. Хотя город у нас вроде бы был достаточно большим, вскоре я знал лично многих заведующих базами, товароведов и прочих деятелей торговли.
И тут оказалось, что меня начала банально заедать скука. Наверно, не хватало адреналина, которого имелось в избытке в прошлой жизни врача. Со скуки я начал даже ездить на зимнюю рыбалку. Тем более, что строительный трест, которому принадлежала общага, выделил для этого дела автобус, в который по выходным набивалось любителей рыбалки, как сельдей в бочке. И потом мы ехали в тесноте около часа, дыша друг на друга вчерашним перегаром. А некоторые ухитрялись дышать и сегодняшним, ловко прихлебывая водку из раскладных пластмассовых стаканчиков, занюхивая черным хлебом.
В одной из таких поездок я познакомился с человеком, сыгравшим большую роль в моей дальнейшей судьбе.
Приехав, как обычно с первым автобусом на Укшозеро, я выбрал место и усевшись на шарабан приступил к ловле.
Денек был замечательный, безветренный и не особо морозный, градусов пятнадцать. Скрип снега за спиной я услышал издалека.
Минут через десять ко мне подошел высокий, крепкий мужчина, и что интересно с небольшой бородкой. В наше время это было большой редкостью.
— Добрый день, молодой человек, — дружелюбно поздоровался он. — Как клев?
Я ответил в том духе, что рыба пока плавает в озере.
Мужчина пробурил лунку неподалеку и тоже уселся на свой шарабан. Посидев спокойно пять минут, он встал и начал что-то искать в нем.
— Ага! Вот она! — радостно воскликнул он, достав из шарабана бутылку «Петровской». Для тех, кто не знает, сообщу, что такую водку делал Петрозаводский ликероводочный завод, настоянная на черном хлебе она имела желтоватый оттенок.
— Будешь? — спросил он, обращаясь ко мне.
— Не, не буду, «Петровскую» не пью, — сообщил я в ответ.
Сосед на этом не успокоился, убрав бутылку в шарабан, он достал из него бутылку «Столичной».
— А эту будешь? — спросил он с надеждой в голосе.
— Ну давайте по одной, — согласился я.
Мужчина с довольной физиономией начал выкладывать на лед нехитрую закусь, бутерброды с колбасой, вареные яйца и термос.
Пришлось и мне доставать свои запасы.
После того, как мы выпили по рюмке, я открыл термос с широким горлом и выложил на пластмассовую тарелку вчерашний плов.
Мой напарник по выпивке взял ложку и попробовал мою стряпню. Его брови сразу поползли вверх.
— Ты плов, похоже, в ресторане брал? — поинтересовался он.
— Нет, сам варил, — не вдаваясь в подробности, ответил я.
На этом беседа пока остановилась, потому что начался клев. Брала крупная плотва где-то в течение часа, затем кивки на наших удочках остановились и мы вновь вернулись к столу.
Мой собеседник моментально уничтожил плов в одиночку, чему я был только рад. Я же с удовольствием ел бутерброды с вареной докторской колбасой и констатировал про себя, что совсем зажрался со своей работой.
Бутылку мы так и не допили. Я отказался, да и мужчина особого энтузиазма не проявил.
Все же во время беседы он быстро выведал у меня место работы.
— Вот оно что! — вальяжно протянул собеседник, — а то думаю, где я такой плов пробовал, все понятно! Так где, говоришь, тебя можно найти?
Он вынул из внутреннего кармана ручку с золотым пером и записал мои координаты в записной книжке с кожаным переплетом.
Однако, мой собутыльник-то непрост! — констатировал я. Судя по легкому акценту, он финн, или карел. Откуда он тут взялся?
Мы молча шли в сторону шоссе, когда он неожиданно спросил меня.
— Парень, а ты поваром в посольстве в Финляндии поработать не желаешь?
От неожиданности я остановился.
— Простите, а кто вы такой, что так легко мне предлагаете такую работу?
Мужчина усмехнулся.
— Кто-кто, посол.
Глава 23
— Блин, как все достало! — думал я, в который раз выходя из здания комитета госбезопасности. — На кой хер согласился на эту тягомотину?
На дворе стояла весна 1974 года, прошло уже почти четыре месяца с памятной беседы на Укшезере, а в моей судьбе никакой ясности еще не было. Кормили завтраками который день. Я опять отчетливо вспомнил, как все начиналось.
— Кто-кто, посол, — еще раз повторил улыбающийся спутник, глядя на мою оторопевшую физиономию. — Что не верится?
— Не очень, — признался я. — Как-то непривычно встретить особу такого ранга на рыбалке и без сопровождающих лиц.
— Ехидничаешь, ладно, оставим разговор до машины, — вздохнул мужчина. — Ты вообще, как до дому собираешься попадать?
— На остановку пойду, туда скоро наш автобус должен подъехать, — пробормотал я.
— Нет уж, раз я такой разговор завел, идем со мной, на дороге меня машина ждет, — предложил спутник и продолжил идти в сторону берега.
Не успели мы выйти на шоссе, как к нам плавно подрулила черная «Волга» с нулевыми номерами.
Водитель вышел из машины, быстро открыв багажник, сложил в него рыбацкие принадлежности начальника, затем вопросительно уставился на меня.
— Ну, чего застыл, Григорьич? Не видишь, парень со мной. Скидывай в багажник его барахло, — скомандовал мой спутник и предложил мне садиться.
Заднее сиденье в машине было застелено пленкой, поэтому я спокойно там уселся не переживая, что запачкаю обшивку.
— Ну, будем знакомы, — сказал посол, усаживаясь рядом и протягивая руку.
— Степанов, Владимир Севастьянович, в настоящее время Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Финляндии, — представился он, крепко пожав мою ладонь.
Ни хрена себе повезло! — мысленно воскликнул я. Это же наш бывший первый секретарь обкома партии. Вот что значит газеты не читать, даже не знал о его назначении на этот пост. Видимо, в ЦК решили в Финляндию местного кадра отправить, для углубления, так сказать. Кажется, я даже догадываюсь, чего это он меня в повара позвал. Скорее всего, хочет немного количество московских стукачей уменьшить. Я-то совершенно случайно ему попался.
— Красовский, Александр Владимирович, повар ресторана «Привокзальный», — в тон послу представился я.
— Хм, Красовский, Красовский, — наморщил лоб Степанов. — Знавал я одного Красовского, Владимира, подполковника милиции, еще по Кондопоге.
— Да, это мой отец, — сообщил я индифферентно.
— М-да, тесен мир, как говорится, — усмехнулся собеседник. — Так что думаешь насчет моего предложения?
— А чего тут думать, конечно, согласен, — сообщил я.
Как я был в то время наивен. Естественно, мне было понятно, что не уеду в Финляндию через неделю, но то, что это дело растянется до весны, не представлял. В прежней жизни я, как и многие граждане страны ездил по путевкам в страны соцлагеря. Довелось побывать в Болгарии, Румынии, Польше. Но там как-то было все попроще. Сейчас же проверка шла такая, как будто я являюсь секретоносителем высшей степени и если сбегу в американское посольство, то от этого рухнет Советское государство.