Я не мог больше действовать в вакууме. Мне нужна была информация.
Получилось найти предлог. Для очередного блюда мне понадобился свежий чабрец, который я, разумеется, мог бы заказать, но сказал Бориславу другое.
— Чабрец, который растет у теплой южной стены общей кухни, самый ароматный, — пояснил своему молчаливому стражу. — Там земля прогревается от очагов. Обычный слуга может не найти, но тот мальчишка, Матвей, он шустрый и знает там каждый камень. Не мог бы ты привести его? Он соберет то, что нужно, за пару минут.
Борислав смерил меня долгим взглядом, взвешивая мою просьбу. Видимо, решив, что маленький, забитый поваренок не представляет угрозы, он коротко кивнул.
Через полчаса он привел Матвея. Мой маленький союзник нес в руках пучок ароматной травы и смотрел на меня испуганными, но полными решимости глазами. Борислав отошел на несколько шагов, давая нам иллюзию уединения, но не сводя с нас глаз.
— Говори, — тихо скомандовал я, забирая у него траву.
— Плохо все, Алексей, — зашептал Матвей, его голос дрожал. — Прохор… он стал странным. Все время ходит злой, как черт, на всех кидается. А меня… он несколько раз подзывал к себе. Пытался выведать, чем ты кормишь княжича. Спрашивал, какие травы носишь, что готовишь. Обещал лишнюю порцию каши, если расскажу…
— Что ты ему сказал? — я чуть не зашипел от раздражения на моего бывшего начальника.
— Сказал, что не знаю! — испуганно ответил мальчик. — Сказал, что ты все делаешь сам и вообще мы не видимся, но он не верит. Он что-то задумал, я чувствую.
Я сжал кулаки. Прохор. Тупой, жадный и мстительный не мог смириться с моим возвышением. Он попытается либо украсть мои секреты, либо, что вероятнее, подстроить какую-нибудь диверсию, чтобы я потерпел неудачу. Это была прямая, физическая угроза, но то, что сказал Матвей дальше, было гораздо страшнее.
— И еще… — он понизил голос до едва слышного шепота. — Лекарь Демьян. Говорят, что он дважды за последние дни ходил в покои к великому князю Святозару. После его визитов, служанки шепчутся, князь-отец хмурый и злой. Говорят, Демьян настраивает отца против сына. Говорит, что Ярослав связался с колдуном, и ты его не лечишь, а травишь медленным ядом, который дает лишь временную силу, но погубит его в итоге.
Вот оно. Удар с другого фланга. Демьян был умен. Он не мог одолеть меня на моем поле — поле результата, — и поэтому перенес битву туда, где я был абсолютно бессилен. Он бил по самому слабому месту — по доверию отца к сыну. Если князь Святозар поверит ему, он одним своим словом прекратит мой эксперимент, и никакие успехи Ярослава не помогут.
Кольцо сжималось. С одной стороны угроза от Прохора. С другой ядовитая интрига от Демьяна. Я оказался между молотом и наковальней.
— Хорошо, Матвей. Я понял, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. — Ты принес очень важные вести. Твои уши сейчас важнее моих рук, но будь предельно осторожен. Ничего ему не говори. Избегай его. Если почувствуешь опасность — найди способ дать мне знать через Борислава. Скажи, что мне снова нужен чабрец.
Я сунул ему в руку небольшой, плотный шарик, который заранее приготовил — смесь из толченых орехов, меда и энергетических кореньев.
— Съешь это, когда никто не видит. Придаст сил.
Он с благодарностью сжал шарик в кулаке, быстро кивнул и под присмотром Борислава поспешил прочь.
Я остался один посреди нашего уединенного двора. Вдали Ярослав, ничего не подозревая, отрабатывал медленные удары тренировочным мечом.
Солнце светило по-летнему ярко, но для меня мир снова стал серым и холодным. Угроза перестала быть абстрактной. У нее появились лица. Лицо Прохора и лицо Демьяна. Я понял, что одной лишь идеальной еды и правильных тренировок для победы может не хватить.
Весь следующий день прошел под гнетом новостей, принесенных Матвеем. Я работал с удвоенной энергией, гнал Ярослава на тренировках до седьмого пота, создавал все более калорийные и насыщенные блюда, но мысль о двух врагах — хитром и коварном Демьяне и тупом, но непредсказуемом Прохоре — не отпускала меня ни на минуту.
Я понял, что просто хорошо делать свою работу уже недостаточно. Нужно делать ее гениально, чтобы результат был настолько ошеломительным, что никакие интриги не смогли бы его оспорить.
Поздним вечером, когда последняя изнурительная тренировка была окончена, а сытный ужин съеден, я приготовил для княжича финальный на сегодня напиток. Непростой отвар.
Я взял теплое молоко, добавил в него ложку меда, щепотку успокаивающей лаванды и, главное, немного порошка из гриба, который [Анализ] помечал как «Львиная грива» со свойством [Улучшение Нейронных Связей (слабое)]. Это был напиток для восстановления не только мышц, но и нервной системы.
Когда вошел в покои, Ярослав не спал. Он сидел на полу у камина, на толстой медвежьей шкуре, и методично, плавными движениями, чистил свой тренировочный меч промасленной тряпицей. Огонь отбрасывал на его сосредоточенное лицо и напряженные мышцы спины и плеч живые, пляшущие блики. Он был похож на молодого хищника, который отдыхает после охоты, но ни на секунду не теряет бдительности.
Я молча поставил кружку на столик рядом с ним. Он кивнул, не отрываясь от своего занятия. В комнате стояла уютная, рабочая тишина, нарушаемая лишь треском дров и тихим шорохом тряпки о сталь. Я уже собирался уходить, когда он вдруг заговорил, глядя не на меня, а на огонь.
— Расскажи мне о своей матери, повар.
Я замер у двери. Вопрос был настолько неожиданным, настолько личным, что я на мгновение растерялся.
— Какой она была? — продолжил он так же тихо. — Как она научилась всему этому в такой глуши? Все эти травы, коренья… Это не те знания, что можно найти в каждой деревне.
Я понял, что это не праздное любопытство. Он пытался понять меня. Пытался заглянуть за маску слуги и наставника, чтобы увидеть человека и от моего ответа сейчас зависело, перейдут ли наши отношения на новый, более глубокий уровень доверия. Я решил не врать, а… дополнить правду своей легендой.
— Она была… тихой, княжич, — сказал я, возвращаясь к камину и присаживаясь на невысокую скамью. — И очень внимательной. Она говорила, что лес — это большая книга, нужно только научиться ее читать.
Я сделал паузу, вызывая в памяти чужое, но ставшее моим, воспоминание о тепле и запахе ромашки.
— Я помню, когда был совсем маленьким, мы нашли в лесу молодого оленя. Он попал в браконьерский силок, и у него была сильно порвана нога. Я испугался, заплакал, а она… она просто опустилась на колени и начала с ним говорить. Тихо-тихо. Потом пошла, собрала какие-то листья, мох, растерла их камнем и приложила к ране.
Я спросил ее, как она узнала, что нужно делать, а она улыбнулась своей обычной печальной улыбкой и сказала: «Сила земли может стать силой человека или зверя, Лёша. Нужно просто знать, как ее попросить. Каждая травинка, каждый корень имеет свою душу и свою цель. Один — чтобы унять боль, другой — чтобы остановить кровь, третий — чтобы прояснить разум. Не нужно заучивать рецепты. Нужно слушать и думать».
Я рассказывал эту полуправдивую, полувыдуманную историю, и сам почти верил в нее. Она была красивой и объясняла мой подход лучше любых трактатов. Говорил не о калориях и микроэлементах, а о философии, о связи с природой.
Ярослав долго молчал, глядя на танец огня. Он перестал чистить меч.
— Слушать… — повторил он задумчиво. — Все наши наставники учили нас приказывать, брать, подчинять. Никто не учил слушать.
Он поднял на меня свой взгляд, и в нем я увидел то, чего так долго добивался. Полное, безоговорочное доверие. Ярослав больше не видел во мне слугу или даже простого лекаря, а видел носителя иного, почти утраченного знания, которое было глубже и мудрее, чем простое искусство махать мечом.
Он снова взял меч, и его взгляд стал острым, сфокусированным.
— Завтра начнем работать над скоростью, — сказал он твердо. — Морозов силен, но он неповоротлив. Мой шанс — в быстроте. В том, чтобы нанести удар там, где он не ждет, и уйти до того, как он успеет ответить.
Я кивнул. Он больше не был пассивным учеником, следующим моему плану. Княжич стал его соавтором. Начал думать тактически, анализировать своего врага и ставить передо мной конкретные задачи.
[Вы успешно применили блюдо [Восстанавливающий молочный отвар] к цели «Княжич Ярослав Соколов»!] [Получено 25 ед. опыта.]
Именно эти двадцать пять очков опыта стали последней каплей, переполнившей чашу. Я вытирал столешницу, готовясь к собственной тренировке, когда почувствовал знакомый прилив сил, а перед глазами вспыхнул долгожданный золотой свет.
[Суммарный опыт превысил порог уровня!]
[Ваш уровень Дарования повышен! Текущий уровень: 7!]
[Вы получили 1 очко улучшения. Всего доступно для распределения: 3]
[Ваш наиболее часто используемый в последнее время навык [Анализ Статуса (Существо)] был автоматически улучшен до уровня 2!]
[Новая возможность: [Прогноз]. Теперь вы можете видеть не только текущие характеристики цели, но и прогнозируемое изменение этих характеристик в результате ваших блюд или тренировок в течение следующих 24 часов.]
Я замер, опираясь о стол.
Прогноз! Система дала мне в руки не просто скальпель диагноста, а инструмент стратега. Теперь я мог планировать на шаг вперед, видя, как именно моя еда изменит силу и выносливость княжича завтра.
На фоне интриг Демьяна и козней Прохора этот новый дар был как нельзя кстати. Игра становилась все опаснее, но и я становился сильнее.
Глава 20
Наступило утро десятого дня. До дуэли с Игорем Морозовым оставалось четыре дня.
Воздух в крепости, казалось, звенел от напряжения. Каждый воин, каждый слуга знал, что близится час решающей схватки. Второй этап нашей подготовки — «Набор Силы и Массы» — был официально завершен.
Я стоял посреди своей кухни на рассвете. Пришло время для финального, самого важного этапа — «Пиковой Формы» и для него мне требовались новые, более совершенные инструменты.