— Итак, два часа тому назад я был у вас в магазине?
— Ради Бога, ваше высокопревосходительство… Смилуйтесь! Я ничего не понимаю, — лепетал ювелир.
— Я вас спрашиваю и приказываю вам отвечать на мои вопросы прямо, без уверток! — загремел гневный голос генерала Трепова. — Вы утверждаете, что я сейчас npиезжал к вам?
— Так точно, ваше превосходительство!
— Я?!
— Вы-с…
Колени подгибались у ювелира.
— Зачем я к вам приезжал?
— Вы-с купили колье из голубых бриллиантов и такую же диадему.
— Я?!
— Вы-с, ваше высокопревосходительство. За сто десять тысяч.
— Вы… вы, любезнейший господин Г., в самом деле, как себя чувствуете? Вы не в белой горячке? Вы не сумасшедший?
Все больший и больший страх отражался на лице ювелира.
— Я вас спрашиваю: вы не бредите? — затопал ногами Трепов.
— Помилуйте-с… нет-с…
Один Путилин оставался невозмутимо спокойным, бесстрастным при всей этой непонятно странной сцене.
— И вы-с, ваше высокопревосходительство, приказали мне прислать к вам ровно через два часа доверенного со счетом. Но ввиду того, что я боялся доверить получение столь крупной суммы какому-либо из моих служащих, я осмелился явиться лично.
Лицо Трепова было бледно от бешенства, негодования.
— Смотрите, черт возьми, всматривайтесь в меня пристально! Слышите: пристально! Я, именно я, был у вас?
— Вы-с, — тихо слетело с трясущихся губ ювелира. Трепов с силой ударил рукой по столу.
— Это… это… я не знаю, что это такое! — бешенно вырвалось у него.
Он даже зашатался.
— Что же это? Подлый шантаж? Ты, негодяй, осмеливаешься клеветать на меня прямо мне в глаза? Да знаешь ли ты, что я тебя за такую проделку упеку туда, куда Макар телят не гонял? Ты что же: меня, генерала Трепова, в мошенничестве обвинить хочешь? Если я тебе говорю, что я у тебя не был…
Голос генерала перехватился волнением.
Тут вмешался Путилин.
— Я вас попросил бы, ваше высокопревосходительство, уделить мне несколько минут для разговора с глазу на глаз.
Трепов с багровым лицом отошел в угол своего огромного кабинета.
— Что такое?
— Отпустите с миром ювелира. Для меня все ясно. Он тут ни при чем. Сейчас я буду иметь честь все вам объяснить.
— Как?! Вы говорите, что вам эта чертовщина ясна?
— Совершенно.
И повернулся к ювелиру.
— Поезажайте домой. Не тревожьтесь: я, Путилин, с великодушного разрешения его высокопревосходительства заявляю вам, что все это дело будет расследовано. Мы имеем дело с мошенничеством новой необычайной дерзости. Вы продали бриллианты не генерал-адъютанту Трепову, а… а его двойнику, которого я, кажется, знаю. Ступайте. Предупреждаю вас — ни звука никому о случившемся.
Путилин говорил властно, уверенно.
Трепов во все глаза глядел на него.
Ювелир, шатаясь от пережитого волнения, вышел из кабинета знаменитого генерала.
— А теперь, ваше высокопревосходительство, благоволите выслушать следующее.
И Путилин спокойным, ровным голосом начал что-то рассказывать Трепову.
— Как?! Здание Главного штаба?! Вы шутите?
— Нимало.
— И вы полагаете?
— Что эта бешено-дерзкая проделка есть дело рук того же самого авантюриста. Он делает удар за ударом, ход за ходом.
Трепов облегченно вздохнул и с выражением благодарности и искреннего восхищения посмотрел на Путилина.
— Однако, вы недаром гремите, Иван Дмитриевич!
— Ну, — усмехнулся Путилин, — пока в этом деле, ваше высокопревосходительство, я еще ничего не сделал. Все ходы еще за мной. Вот когда я сцапаю этого молодчика — только тогда я заслужу вашу столь лестную похвалу. Имею честь кланяться.
Прошло пять дней.
В течение этого времени мой талантливый друг, очевидно, не напал еще на след блестящего афериста — графа П.
Лицо Путилина было хмуро, раздражительно.
Особенно изводил его Трепов.
Чуть не по нескольку раз на день присылал он осведомляться: разыскан или нет дерзкий мошенник, осмелившийся проделать такую штуку с ним, генералом Треповым.
Путилина передергивало.
— Эк, ведь, как задело! «Вынь и положь!» Поискали бы сами.
А между тем граф П. словно издевался над гением русского сыска: в течение этих пяти дней он совершил еще несколько крупнейших проделок: выманил у настоятеля богатейшего собора под каким-то предлогом крупнуюсумму денег; учел поддельный вексель; словом, работал во всю.
— Однако, — вырвалось у Путилина.
Слухи обо всех этих громких проделках разнеслись по Петербургу. Их смаковали, комментировали, по обыкновению привирая с три короба.
— Что же наш-то Путилин не отличается?
— Да, поймайте-ка сразу такого ловкача! Вот он что учудил: в Трепова обратился! Шутка сказать!
На шестой день после всего происшедшего, когда мы сидели в служебном кабинета Путилина, курьером была подана карточка:
— Моисей Арнольдович З., — вслух произнес Путилин.
— Ого, — вырвалось у меня.
Я знал эту фамилию. Она принадлежала крупнейшему еврею-богачу, железнодорожному концессионеру-воротиле, дельцу высокой марки.
— Неужели новая история? — усмехнулся Путилин.
В кабинет вошел щеголеватый еврей, средних лет, маленького роста, с глазами, как у лягушки, на выкате, с бакенбардами котлеткой.
«Вот он, каков этот миллионер, перед которым заискивают сильные мира сего!» — пронеслосьу меняв голове.
— Имею честь говорить с его превосходительством, господин Путилиным? — небрежно спросил он.
— Да, вы говорите с начальником сыскной полиции. В чем дело? Чем могу служить?
Путилин пригласил З. садиться.
— Дело чрезвычайно странное и глупое. Откровенно говоря, я не стал бы из-за него тратить свое время и беспокоить вас, но я все-таки боюсь.
— Что же, именно, это за дело?
З. говорил с весьма изрядным акцентом.
— Прошу извинить, сейчас я покажу вашему превосходительству. — Не торопясь, правой рукой, на которой сверкали дивные солитеры, великий концессионер вынул из бокового кармана бумажник, а из него записку.
— Вот что я получил.
Путилин прочел:
«Вам угрожает большая опасность. Обратитесь к начальнику С.-Петербургской сыскной полиции — знаменитому Путилину. Ваш доброжелатель».
— Не правда ли, ваше превосходительство, это очень странно? — спросил великого сыщика известнейший делец.
— Да, это странная записка, — задумчиво произнес Путилин.
— Так что, я хорошо сделал, послушавшись анонимного автора, то есть обратившись к вам?
— Отлично, отлично поступили.
Лицо З. побледнело.
— Ради Бога, ваше превосходительство, вы, стало быть, придаете серьезное значение этой записке?
— Да.
— И, стало быть, мне действительно грозит беда?
— Очень может быть. А теперь я вас попрошу ответить мне на несколько вопросов.
— Сделайте одолжение… Я, право, так расстроен…
— Скажите, вы абсолютно не можете предположить, откуда и какая опасность угрожает вам?
— Понятия не имею.
— Не произошло ли за последнее время чего-либо такого, что создало бы вам врагов?
З. развел руками.
— Ничего особенного. У меня, как у всякого крупного деятеля, немало врагов, но согласитесь сами, что от этого далеко еще до «большой опасности».
— Да, да, — рассеянно ответил Путилин.
Он, не обращая внимания на З., погрузился в глубокое раздумье.
Миллионер-концессионер с недоумением и робостью глядел на него. На его лице как бы застыл немой вопрос: «Что же ты молчишь? Ведь меня кто-то направил к тебе, прославленному и знаменитому, а ты, кажется, понимаешь в этом деле не более меня?»
— Так что же вы думаете об этом, ваше превосходительство? — не выдержав, спросил З.
Молчание.
З. повторил свой вопрос. Путилин очнулся от дум.
— Скажите, пожалуйста, господин З., много ли вы денег держите при себе, в вашем доме?
При слове «деньги» З. вздрогнул, насторожился.
— Как случится. А что?
— Ну, например, в настоящую минуту, сколько их увас дома?
— Около миллиона.
— Порядочно, — усмехнулся Путилин. — И где они находятся?
— В… в несгораемом шкафу.
Все больший и больший страх проступал на лице дельца.
— Вы предполагаете, что меня хотят ограбить? Голос З. задрожал.
— Когда вы получили эту записку?
— Сегодня в десять часов утра по почте.
— Вы показывали ее кому-нибудь до меня?
— Своих домашних я не хотел тревожить, поэтому скрыл от них получение ее, но я показал ее своему личному секретарю.
— Ему известно, что вы поехали ко мне?
— Да.
— Это отвратительно! — холодно проговорил Путилин.
— Что вы хотите этим сказать? — привскочил со стула З. — Уж не подозреваете ли вы моего секретаря? Я могу поручиться за него головой.
— Кто вам сказал, что я подозреваю вашего секретаря, любезный господин З.?
Путилин посмотрел на часы и дал звонок.
— Х., скорее сюда! — отдал он приказание поспешно вошедшему дежурному агенту.
Потом он обратился к миллионеру-дельцу.
— Поезжайте домой, господин З. На всякий случай, я отправлю с вами моего агента.
Вошел X.
— Вот что, голубчик: вы будете охранять господин З. до его дома, но, разумеется, невидимкой.
Расстроенный З. стал прощаться.
— Я страшно взволнован, ваше превосходительство. Я боюсь. Ради Бога, защитите меня от неведомой опасности! Я буду, как вам угодно, благодарен вам.
— Я попросил бы вас выражение «как вам угодно, благодарен» не произносить в моем кабинете, monsieur З. Я подрядами на себя не торгую, а несу государственную службу.
З. побагровел.
— Все, что смогу, сделаю. Особенно не тревожьтесь. А теперь слушайте меня внимательно. У вас револьвер есть?
— Есть… — совсем уже упавшим голосом пробормотал испуганный делец.
— Отлично. Держите его наготове. Затем поджидайте меня. Я сегодня приеду к вам, скоро, может быть.