— Н-да… можно сказать, красивенькая история!.. — Батюшка уныло смотрел на диакона.
— Тридцать пять лет священствую, а такого чуда не видывал, — сокрушенно бормотал он.
— Что говорить, «душеспасительная» свадьба, отец Александр, как вы соизволили ее назвать, — насмешливо отвечал диакон. На клиросе шло не меньшее волнение:
— Вот так «голубица»! — ужасной октавой гремел бас. — У этой голубицы усы чуть-чуть поменьше моих. А еще регент говорил: и зачем это вы, Колюченко, насосались винищем? А ежели я предчувствовал, может, сие церковное поношение? А? Иван Елпамидонтович, как же вы полагаете: прав был я или нет, взявши подкрепление загодя?
Регент только руками разводил.
— Ну-ну… Пропала мзда за концертное пение…
Перед церковью шло не меньшее волнение.
— Невесту украли! Вот так фунт изюму с кисточкой!
— Слышь, паря, у невесты под венцом усы выросли!
— Ври больше…
— А ей-богу! Усы — во какие!
— А как это он ее ловко, братцы, слямзил! Молодчина!
— Это по-нашенски: орел!
— Матушки! Святители! — шамкала какая-то ветхая старушка с костылем. — Неушто правда? А где ж у ней, у поганой, усы-то выросли?
— На губе, бабушка, на губе!.. — с хохотом отвечали ей голоса зубоскалов.
Паника росла, увеличивалась.
К вечеру весь Петербург кричал о необыкновенном приключении с венчанием двух отпрысков известнейших миллионеров-купцов. Стоустая молва, конечно, разукрасила все это, и многие невесты-девицы со страхом бросались к зеркалу:
— Господи помилуй, уж не выросли ли и у меня усы?
Я сидел у Путилина в его служебном кабинете, беседуя с ним о необычайном происшест-вии, имевшем место в Н-ской церкви. Было часов около девяти часов вечера.
— Хочешь держать пари, доктор, что они явятся ко мне? — улыбаясь, задал мне вопрос мой талантливый друг.
— Кто «они», Иван Дмитриевич?
— Ну, потерпевшие, конечно… Честное слово, если бы я был на их месте, я сделал бы это!
— Ты говоришь о трагическом венчании? — Путилин улыбнулся еще более широкой улыбкой.
— Трагическом… Ах, мой скверный доктор, как ты любишь сгущать краски. По-моему, тут гораздо более налицо комического, чем трагического, элемента.
— Но ведь это — необычайно, как хочешь…
— Совершенно верно. И наперед тебе скажу, дело это очень трудное, но… но не мрачное…
— Что ты за удивительный человек, Иван Дмитриевич! — искренно-восторженно вырвалось у меня. — Неужели ты уже сейчас что-нибудь проводишь?
В дверь кабинета раздался стук.
— Ваше превосходительство, вас желают видеть…
— Господа Русановы? — спокойно спросил великий сыщик.
— Да-с, — удивленно ответил дежурный агент.
— Пусть войдут.
В кабинет вошли два посетителя, один — уже старик, красивый, важный, упитанный, другой — молодой человек в пиджаке, с глупым бараньим лицом.
— Господа Русановы? — обратился к вошедшим Путилин.
— Да-с, ваше превосходительство, — ответил старик.
— Прошу покорно. По делу неудачного венчания? — Миллионер Русанов-отец удивленно вскинул глазами.
— А вы… вы уже знаете?..
— Я, голубчик, начальник сыскной полиции, поэтому я все должен знать.
И, повернувшись к молодому человеку, неудачному жениху, шутливо проговорил:
— Эх, молодой человек, молодой человек! Нехорошо: из рук невесту выпустили! Проворонили!..
Молодой Русанов густо покраснел, с досадой мотая кудрявой бараньей головой.
— Как же-с… помилуйте…
— Усов испугались? Подумаешь, какая невидаль!
— Как, ваше превосходительство?! — оба в голос воскликнули они. — Как? Вы находите неудивительным, что у девушки вдруг под венцом выросли большие усы?!
— Совершенно верно: ровно ничего удивительного не вижу в этом, — бесстрастно, с улыбкой ответил мой гениальный друг.
Оба Русанова в сильнейшем изумлении уставились на Путилина. Каюсь. Я сам с не меньшим удивлением поглядел на него. «Что он говорит?» — пронеслось у меня в голове.
— Усы у девушки?!
— Усы у девушки.
— Вы как это, всерьез или в шутку, ваше превосходительство? — В голосе старика миллионера послышалась досада.
— Я не имею обыкновения шутить, любезный господин Русанов. Ну-с, в чем дело? Невеста вашего сына, дочь купца первой гильдии Аглая Сметанина действительно исчезла? Вы, конечно, из церкви бросились в дом ее родителей и что вы узнали от отца и матери?
— Да-с, поехали туда… С самой дурно сделалось… Отец — волосы рвет на голове. А узнали мы, что дочь их, Аглая, невеста моего сына, отбыла, честь честью, с подружками и с посаженой матерью в карете в церковь. А вот, что дальше произошло, это так непостижимо…
— Усов у вашей невесты не было? — повернулся Путилин к жениху.
— Что вы-с… Помилуйте… да ежели бы у нее были усы — разве я предложил бы ей руку и сердце? Слава Богу, мы и безусых девиц, при нашем капитале, найдем сколько угодно…
Фигура, физиономия молодого Русанова были настолько потешны, что я не выдержал и расхохотался.
— Кому-с — смех, кому — слезы, — недовольно пробурчал старик миллионер.
— Простите, я вовсе не смеюсь над вами… но, согласитесь, такое необыкновенное приключение, — смешался я.
— Итак, невеста вашего сына бесследно исчезла? И вы желаете…
— Чтобы вы, ваше превосходительство, помогли нашему горю, распутали эту необыкновенную историю.
— Вы никаких особых подозрений не имеете? — Старик миллионер взглянул на сына.
— Ты как, Васенька, ничего не примечал? А? — Васенька отрицательно покачал головой.
— Ничего-с особенного-с…
— Она была влюблена в вас, ваша невеста?
— Как-с сказать-с… Девицы конфузятся высказывать свои чувства.
В дверь кабинета раздался стук.
— Входите! — крикнул Путилин.
В кабинет бомбой влетела толстая купчиха, расфранченная, но со шляпой, съехавшей набок.
За ней еле поспевал помощник Путилина.
— Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! — завопила она.
— Ради Бога? Что такое? Что случилось? — попятился мой талантливый друг.
— Украли! Украли! Выкрали!
— Что украли? Да вы успокойтесь, сударыня, придите в себя, объясните толком.
— Как я приду в себя, когда я из себя вон вышла?! — еще больше завопила купчиха, бросаясь в кресло.
— В чем дело, Виноградов?
— Почти одинаковый случай… сейчас у г-жи Сосипатровой исчезла дочь-невеста. Выкрадена из кареты во время следования к венцу в церковь Спаса.
— Что?! — привскочил даже старик Русанов. — Слава те, Господи!
Радость, ликование послышались в голосе миллионера. Он даже перекрестился широким, размашистым крестом.
Это неожиданное восклицание привело в ярость прибывшую купчиху.
Она бросилась как разъяренная тигрица к Русанову:
— Как?! — взвизгнула она. — Что это вы сказали, батюшка? Слава Богу? Это слава Богу, что уменя дочь из-под венца похитили?! Да как вы, старый пес…
— Именно, слава Богу, потому, значит, не я один в конфузе, что у моего сына невесту скрали, — с чувством удовлетворенного купеческого самолюбия произнес Русанов.
Путилину пришлось вмешаться, дабы предотвратить сцену грубой перебранки взволнованных родителей.
— Что произошло?
— А то, господин начальник, что когда ехала карета с моей дочерью-невестой, вдруг поравнялась с ней другая. Не успели опомниться посаженая мать и шаферицы, как дверца той проклятой кареты распахнулась, в нашу карету впрыгнул злодей и, схватив на руки мою дочь, исчез…
— С кем должна была венчаться ваша дочь?
— С откупщиком К-вым, — всхлипнула купчиха.
— Хорошо, господа, я сделаю все, что могу, чтобы раскрыть похитителей ваших невест.
Когда мы остались одни, Путилин шутливо спросил меня:
— Скажи, доктор, медицина не знает таких случаев, когда у барышень вдруг моментально вырастают усы?
— До сих пор, мой друг, таких чудес не бывало.
— Однако видишь, они, эти чудеса, существуют… Путилин погрузился в продолжительное раздумье.
— Помилуй Бог, забавный случай! — оживленно вырвалось у него.
— Ты считаешь это дело серьезным?
— В каком смысле смотря. Если насчет крови-убийства — этого в данных случаях не имеется, но сами по себе похищения совершены ловко, и, может быть, не так-то легко будет их раскрыть.
В доме Сметанина, отца невесты с усами, нас встретили не особенно приветливо. «Сама» заболела, слегла в постель, а «сам», темнее тучи, рвал и метал, рыча аки лев…
— Вот дочку вашу хочу попытаться разыскать, любезный господин Сме-танин, — проговорил Путилин.
— Чувствительно благодарен, а только можно бы и без этого обойтись, — угрюмо ответил старый купец.
— Как?! Вы не хотите отыскать свою дочь?
— Совершенно верно, особого желания не имею.
— Почему же?
— А потому, ваше превосходительство, куда же она годится после такого сраму? На всю столицу ославилась и фамилию мою обесчестила.
— Ну, какое тут бесчестие, — утешил миллионщика Путилин. — Меня вот Русанов-старик просил отыскать невесту его сына — вашу дочь.
— Да ну? Неужто? Значит, не вполне прогневался? — В голосе Сметанина послышалась радость.
— Да ведь я бы и вам рекомендовал подождать гневаться на вашу исчезнувшую дочь. А что, если в этой необыкновенной оказии скрывается преступление?
Купец побледнел.
— А именно?
— А то, что вашу дочь могла похитить какая-нибудь банда негодяев. Знаете ли вы, что произошло почти одновременно с исчезновением вашей дочери?
И он поведал ошеломленному миллионеру о похищении дочери-невесты купчихи Сосипатровой.
— И у нее! Что же… что же это такое, ваше превосходительство?..
— А вот это-то и надо расследовать.
— Явите такую милость! Вовеки благодарен буду.
— Где комната вашей дочери? Укажите мне. Надо ее осмотреть.
Сметанин провел нас анфиладой комнат, убранных с поражающей купеческой роскошью.