В течение следующих минут Виктории удалось расслабиться. Фуада переполняла злость, и это сделало его неуклюжим. Катеб же дрался более правильно. Он двигался грациозно, почти танцуя. Она сразу сообразила, что Катеб хотел скорее утомить пацана, чем ранить.
— Катеб может сохранить ему жизнь, ведь так? — спросила она Юсру.
— Если Фуад попросит пощады, — голос прозвучал неуверенно, — но он полон решимости.
— Пока Катеб его не тронул. Но ведь он только ранит Фуада. Я просто в этом уверена. Он не хочет его убивать.
— С чего ты взяла?
— Знаю.
Схватка продолжалась. Пусть Виктория и не получала удовольствия от созерцания направленного в сторону Катеба палаша, она видела, что он дрался куда лучше, чем Фуад. У мальчишки просто не было шансов. Виктория даже смогла оценить футболку Катеба без рукавов, похожую на кимоно, оголявшую его впечатляющие мускулы на руках. Позже она попросит его продефилировать в ней, словно по подиуму. А потом она ее сорвет…
Нет. Этого никогда не случится. После схватки она уедет. Она просто не могла здесь остаться. Его предложение звучало соблазнительно, но она не станет загонять себя в ловушку, в которой желания сердца осуществятся только частично Сначала все будет замечательно, а потом ее сердце завянет и остановится. Ведь…
Фуад уронил палаш. Зрители повскакивали с мест. Юсра ликовала от восторга, но Виктория знала: что-то тут было совсем не так. Она нутром это чувствовала и прокричала Катебу, чтобы он был осторожен.
Вряд ли он мог расслышать ее голос среди тысячи других.
Катеб повел себя благородно и опустил свой палаш, позволяя Фуаду поднять упавшее оружие. Пацан наклонился, но вместо того, чтобы поднять палаш, вытащил из сапога нож и вонзил его в ногу Катеба.
— А это разрешено?! — пронзительно прокричала Виктория.
— Нет. Но и переживать тут не о чем. Всего лишь маленький порез. Крови почти не будет.
— Дело не в этом! — ответила Виктория, не понимая, откуда ей это точно известно. В голове крутилась одна единственная мысль: «Это хорошо не закончится, Фуад все спланировал».
— Опасен не порез, а то, что на лезвии ножа.
Катеб, уронив палаш, упал на колени еще до того, как Виктория выбежала на поле битвы через полураскрытую дверь. Фуад схватил палаш и поднял его над головой, явно приготовившись лишить противника жизни.
— Нет! — прокричала она на бегу. — Остановись! Ты не можешь… Я жертва.
Фуад уставился на Викторию. В глазах плескалось бешенство, лицо побледнело.
— Убирайся отсюда, женщина! Тебе здесь нечего делать.
Виктория слышала, как другие люди суетились за ее спиной. Она чуть не споткнулась на чертовых каблуках, но удержала равновесие и встала между Фуадом и Катебом.
— Я жертва, — проорала она Фуаду в лицо. — Это меня… меня ты должен убить. Таков закон. — Виктория повернулась и увидела склонившихся над Катебом мужчин. — Думаю на лезвии ножа что-то было. Наверно, это яд, — сказала Виктория. — Скорее всего он быстродействующий, поэтому можно опоздать.
Заид, тяжело дыша, поспешил к ним. Он нагнулся, взял нож и, понюхав лезвие, посмотрел на Фуада.
— Нечестная месть бессмысленна, малыш.
— Мертвый он и в Африке мертвый, — сердито произнес Фуад.
Виктория влепила ему пощечину.
— Ты совсем с ума спятил?! Позор твоего отца продолжается в тебе.
На лице Фуада читалось потрясение.
— Хочешь умереть вместо него? Я это устрою.
— Прекрасно! — прокричала Виктория в ответ. — Давай! Убей меня! Проколи меня насквозь! И что дальше? Твой отец так и останется в могиле. Его убил мальчик, которого он взял в заложники. Мальчик намного моложе тебя, Фуад. Ты когда-нибудь об этом задумывался? Катеб был всего лишь ребенком. Неужели ты считаешь, что он хотел причинить вред твоему отцу? У него просто не было выбора, а у тебя он есть. У тебя хотя бы была возможность честно сражаться. А это больше, чем твой отец дал Катебу. И больше, чем дал Катебу ты.
— Заткнись! — потребовал Фуад. — Немедленно замолчи!
— Чтобы ты меня убил? Большой и сильный Фуад убивает девчонок. Выше подбородок, боец, тебе есть чем гордиться!
За спиной что-то происходило, но Виктория не смела взглянуть. Ей только оставалось надеяться, что они сумеют спасти Катеба.
Фуад полоснул палашом ее руку. Острие прорезало кожу и оттолкнуло Викторию на несколько футов назад. По руке потекла кровь, рана болела сильнее, чем Виктория себе представляла.
— Хочешь со мной сразиться? — глумливо произнес Фауд. — Ну что ж, победи меня, жертва. Если тебе так не терпится умереть, то сегодня это случится.
Страх был неподдельным, как и ненависть в глазах мальчишки. Виктория не хотела этого делать. Она не хотела, чтобы этот день стал для нее последним. Но у нее не осталось выбора.
— Бери палаш, — приказал Фуад.
— Издеваешься? Ты вообще в курсе, сколько он весит? Не собираюсь я его поднимать. Да и если бы подняла, мы оба знаем, что я понятия не имею, что делать с этой штуковиной.
Виктория глубоко вдохнула.
— Хорошо, Фуад. Просто сделай это и с концами. Я здесь. Не знаю, как будет проще. Наверно, сразу в сердце, я думаю. Только не промахнись. Я не любитель страданий. Завоплю так, что мало не покажется, а мне хочется уйти из жизни достойно. Так что, пожалуйста, с первого раза.
Фуад моргнул.
— Я не стану убивать безоружную женщину.
— Почему? Ты же отравил Катеба. Какая тебе разница?
Он опустил палаш.
— Почему ты это делаешь? Это мужская работа.
— Умирать? Я считаю, что у смерти нет половой принадлежности. Все умирают.
Фуад вперился в нее взглядом.
— Но почему ты это делаешь? — повторил он свой вопрос. — Почему ты жертвуешь жизнью?
— Потому что я слишком его люблю, чтобы дать ему умереть. Катеб для меня целый мир. Он единственный мужчина, которого я когда-либо любила. — Виктория с трудом сдержала слезы. — Тебе нравится меня мучить? Тебе от этого хорошо?
— Я не могу убить женщину.
— Почему нет? Ведь еще пару минут назад ты бы с радостью проколол мою грудь. — Виктория подошла поближе. — Мне очень жаль, что с твоим отцом это случилось. Я потеряла маму и много из-за этого пережила. Мой отец обычный неудачник. Он азартный игрок, и когда я росла, его вечно не было рядом. Но моя мама его любила, хоть я и не понимала за что. Правда теперь поняла. Катеб не идеален, тем не менее он хороший человек. Он старается поступать правильно. Он сделает свой народ великим. Я в это верю. Однако мне все равно больно за твоего отца.
Фауда затрясло. Палаш выпал у него из рук, и мальчишка упал на землю.
— Ты первая, кто мне это сказал, — прошептал он и разрыдался. Виктория подошла к нему и заключила в свои объятия.
Его всхлипы проникали в самую душу. Несмотря на его высоту и силу, он все еще оставался маленьким мальчиком, много лет назад потерявшим своего отца.
— Ну, и как мы это закончим? — спросила Виктория, прижимая его к груди.
Фуад поднял заплаканное лицо и посмотрел в ее глаза.
— Прошу пощады, — прошептал он.
Охранник увел Фуада прочь. Виктория немедля побежала в зал старейшин. Катеб лежал на раскладной кровати. Он был бледен, правда еще дышал.
— Как он? — требовательно спросила Виктория, прокладывая себе путь поближе к Катебу. Она упала на колени рядом с мужчиной со стетоскопом на шее.
— Он в порядке?
— Катеб поправится, — ответил ей врач. — Яд древний и сильный, но при этом легко реагирует на противоядие. Через пару часов от симптомов не останется и следа.
— Ну, слава Богу! — выдохнула она, а затем наклонилась и поцеловала принца.
Катеб открыл глаза.
— Из-за тебя я чуть с ума не сошла, — произнесла Виктория, не обращая внимания на стоящих вокруг людей. — Вот взяла бы и пристукнула тебя, если бы только была уверена в том, что это поможет! У меня чуть инфаркт не случился.
Он слабо улыбнулся.
— Ты убила бы меня, чтобы проучить?
— Короче, ты знаешь, что я хотела сказать. Больше так не делай.
— Не буду, — Катеб прищурился. — Почему у тебя на руке кровь?
— Да так, ничего страшного.
Катеб нахмурился.
— Я не все помню, но кто-то, кажется, говорил о жертве. Жертвой стала ты? — Он заставил себя сесть и, несмотря на слабое состояние, выглядел достаточно угрожающе. — Это правда? — потребовал ответа Катеб. — Жертвой была ты?
— Ну… в принципе… — начала Виктория.
Не дослушав, Катеб прорычал.
— Кто это допустил? Кто разрешил женщине пожертвовать собой?
— Эй, ты, тише! — проговорила Виктория, тыча пальцем ему в грудь. — Нигде не сказано, что женщина не может быть жертвой. Я это сама уточняла.
— Ты не знаешь древнего языка.
— Мне помогли. И? Ты жив, я тоже жива, Фуад попросил пощады. У нас замечательный день!
— Ему нужно отдохнуть, — сказал врач. — Он должен поспать.
Виктория почувствовала, как ее кто-то оттаскивает. Ей хотелось пойти за Катебом, но внезапно она растерялась. Она же сказала ему, что после сражения уедет. С ним все в порядке. Разве ей не пора сдержать обещание?
Отъезд вдруг перестал казаться ей таким простым решением. Она не могла себе представить жизнь без Катеба. Ей хотелось большего. Она хотела чуда.
Юсра отвела ее в смежную комнату.
— Эх, глупый мальчишка, — пробормотала она, закрывая двери, а затем взяла тазик с водой и начала обрабатывать рану, которая все еще причиняла Виктории сильную боль.
— Так с ним все в порядке? Пощада разрешена законом. Ты сама мне об этом сказала.
— Он пытался отравить Катеба. Пощада возможна только в случае честной схватки. Преднамеренное убийство — серьезное преступление.
У Виктории скрутило живот.
— Ты шутишь? Я знаю, в чем он поступил нехорошо, но ведь на то были свои причины. У него умер отец. Он много лет был брошен. Удивительно, что он вообще выжил. И за все перенесенные невзгоды его еще и накажут?
— Этого требует закон. А твой закон разве бы оставил этот поступок безнаказанным?