— Благодарю вас, Ваше Высочество! И надеюсь, что ваши женщины в столице будут очень рады вашему возвращению!
— Вы прекрасно знаете, что я холост, и смею вас заверить, что у меня нет и никогда не было гарема, и уже давно нет даже одной-единственной любовницы! Хотя бы потому, что я день и ночь работаю!
И тут он поцеловал ее! Но так стремительно, что Эмбер не успела ответить. «Пожалуйста, еще, еще!» — мысленно взмолилась она. Но шейх уже отступил к выходу.
— Вы устали за день, да и мне тоже пора. — Он направился к выходу и, отодвинув полог, воскликнул: — Невероятно, миллионы звезд! Вы когда-нибудь видели подобное?!
Говорить она пока не могла. Он посмотрел на нее через плечо.
— Что бы там ни случилось, я даю вам слово: завтра вечером мы будем вместе смотреть на звезды. Я поведаю вам все тайны арабского неба.
Сердце Эмбер было готово выпрыгнуть. Но что, если завтра он не вернется? Просто не отпустят дела?
— А вдруг… Вдруг завтра не будет видно звезд?
— Исключено. Небо покажет нам все звезды, а я уж постараюсь.
На следующий день Эмбер без конца поглядывала на небо, пытаясь увидеть звезды, пока не задумалась, не сошла ли она с ума. Ясно же, что и на Востоке звезды светят только ночью. Но гораздо хуже было то, что она больше не понимала себя. Она ведь действительно была готова и хотела близости с шейхом!
Он, конечно же, подразумевал именно это, романтически рассуждая о звездах. Только не нужно убеждать себя, что это имеет отношение к любви. Банальное, хотя и очень сильное сексуальное влечение — а через пару дней все встанет на свои места, и она опять вернется в Лондон. И будет жить дальше, словно никогда и не знала никакого шейха.
«А нужно ли мне все это?» — никак не могла понять Эмбер.
Но искушение было велико. Ее слишком тянуло к этому великолепному мужчине — стоило представить хотя бы его руки, как внутри пробегал восторженный озноб и перехватывало дыхание.
Она опять была с Набилой среди женщин, но все время ловила себя на том, что совершенно не может сосредоточиться на ее объяснениях и не может думать ни о чем, кроме как о грядущей ночи. И о нем… Женщины, словно чувствуя ее состояние и обо всем догадываясь, были сегодня гораздо менее оживлены и старательно отводили от нее взгляды. Интересно, что они о ней думают?
Время тянулось невыносимо медленно. Наконец она не выдержала и сказала Набиле, что, пожалуй, пойдет в свой шатер, очень уж сегодня для нее жарко. Да, вам сегодня больше подойдет шатер — примерно так ответила Набила и покивала с загадочно-многозначительным видом.
Эмбер вспыхнула, а Набила тем временем продолжила: мол, все о’кей, мэм, она подаст ей обед туда, жарко, правда жарко, вон, мэм, вы вся красная — и никакой таинственной многозначительности в ее лице уже не было.
«Мне только показалось, — уверяла себя Эмбер, — просто я взвинчена до предела, вот и кажется, что остальные тоже ведут себя не так, как всегда».
Наконец опустились сумерки. Эмбер сидела в своем шатре и в ожидании звезд смотрела на небо. Сначала она еще пыталась работать, приводить в порядок свои записи, но потом, окончательно убедившись, что все усилия бесполезны, подняла повыше полотнище у входа в шатер и стала следить, как постепенно, но неумолимо, следуя законам природы, меняется цвет небес.
С темнотой жизнь стоянки начала оживать после полуденного безмолвия — самую жаркую часть дня бедуины проводили в шатрах. До слуха Эмбер доносились голоса, звуки шагов, какие-то стуки, позвякивание, детский смех — и вдруг все это перекрыл шум вертолета!
Эмбер выскочила из шатра. Действительно, неподалеку, в пустыне, готовился сесть вертолет. Первым желанием было побежать ему навстречу, но она вернулась и даже опустила полотнище. Ее трясло, а сердце колотилось как бешеное.
Но прошло не меньше получаса, прежде чем полотнище заколыхалось, и в шатер заглянул шейх.
— Добрый вечер. Все звезды уже на месте. Я тоже, как и обещал.
Его появление почему-то вдруг оказалось такой неожиданностью, что Эмбер почти лишилась сил и не могла говорить.
— Надеюсь, вы не откажетесь принять участие в маленьком торжестве?
Эмбер сглотнула комок в горле. Шейх стоял, одной рукой придерживая полотнище, и был необыкновенно живописен в своих белых одеждах на фоне ночной темноты.
— В каком торжестве? Входите!
— Не стоит! — Он с улыбкой покачал головой, а Эмбер сжалась от разочарования. — Вы почетный гость прощального ужина. Такой чести мало кто удостаивается.
— Боже мой, — только и смогла пролепетать Эмбер.
— Сейчас к вам придет Набила и проводит в шатер Абу Бакара. А я пока ненадолго прощаюсь. Мне нужно умыться и переодеться с дороги. Не могу же я прийти на праздник таким неряхой, — совсем по-свойски добавил он, проводя по своей щеке ладонью. — Жуткая пылища.
— В вертолете? — глупо спросила Эмбер, сто раз зарекавшаяся смотреть на его руки.
Он рассмеялся.
— И в вертолете тоже. — Его взгляд и голос были полны нежности. — Увидимся.
Полотнище опустилось.
Эмбер несколько раз глубоко вздохнула. Все хорошо, сказала она себе, этот праздник очень удачно оттянет «любование звездами».
Да, но что же надеть? Ее вечернее бирюзовое платье было доставлено с остальными вещами, но оно слишком европейское и к тому же декольтированное, а ведь очень вероятно, что она опять будет единственной, как тогда, женщиной в шатре среди мужчин, что, по местным понятиям, и без того едва ли прилично.
Придется идти в том же самом лиловом хиджабе, который она носит здесь каждый день. Конечно, не очень-то празднично, но вся остальная ее одежда — рубашки, футболки и шорты — однозначно спортивная.
Тут вошла Набила, и Эмбер, недолго думая, решила поделиться с ней своей проблемой. Та поняла ее с полуслова!
В считанные минуты Набила вернулась с зеркалом и целым ворохом одежды. До чего же это были дивные вещи! Изумительные ткани, изящные узоры, все расшито золотыми и серебряными нитями, блестками, стеклярусом, бисером…
Эмбер перемерила не меньше шести, пока не остановилась на хиджабе изумрудного цвета с такой богатой и тонкой золотой вышивкой, что она казалась нерукотворной.
— Джамиля джиддан! — изрекла Набила и пощелкала языком, что явно означало: великолепно!
Эмбер шагнула в шатер Абу Бакара. Ее встретил восторженный взгляд шейха. И в эту минуту Эмбер поняла, что наряжалась только для него. «Наверное, не стоило так наряжаться — он может подумать, что я пытаюсь его соблазнить», — размышляла она секунду. Но тут же эта мысль исчезла сама собой. Эмбер была счастлива, что шейх так смотрит на нее.
Он поднялся ей навстречу.
— Когда вы вошли, я подумал, что это сон, — мягко произнес шейх, и от его голоса ее обдало жаром. — Вы самая красивая женщина на свете! Говорю вам это еще раз.
Эмбер покраснела. «Господи, во что я только ввязываюсь», — спросила она себя в которой раз, отчетливо ощущая, что совершает нечто рискованное, грозящее неведомой опасностью.
Но когда шейх подвел ее к низкому столику, за которым сидели Абу Бакар и другие почтенные старцы, Эмбер вдруг оставили всякие сомнения, и ей неожиданно стало все равно, безумно то, что она делает, или нет. У нее больше не было сил бороться со своими чувствами — наоборот, захотелось дать им волю, даже если потом и придется пожалеть об этом. Ей хотелось просто радоваться, ей хотелось быть с этим мужчиной!
Одно сказочное блюдо следовало за другим. Все они были изумительно ароматны и необычайно вкусны. Их вносили поочередно, и, казалось, им не будет конца. Эмбер недоумевала: когда только их успели приготовить в таком изобилии? Эту трапезу ей не забыть никогда.
Она чувствовала, как от возбуждения и восторга горит ее лицо. И главной причиной был шейх, который сидел по другую сторону от Абу Бакара. Белые одежды, черные глаза, осанка, чарующий голос, выразительные жесты — он был великолепен, и ее сердце трепетало в груди, стоило лишь на него взглянуть.
В своем решении она больше не сомневалась. Может быть, потом она действительно пожалеет, но пожалеет гораздо больше, если так и не испытает его ласк.
Трапеза заканчивалась — подали кофе, халву и смоквы, начиненные миндалем. Нервы Эмбер были напряжены до предела. Ну когда, когда же она останется с ним наедине?
Все чаще они встречались глазами. От его взгляда словно не ускользало ни одно ее движение. Она интуитивно чувствовала, что он должен быть фантастическим любовником, и едва скрывала внутреннюю дрожь нетерпения.
Наконец Абу Бакар, шейх и остальные поднялись. Эмбер тоже встала, радуясь, что ей осталось ждать совсем недолго.
Все прощались, желали друг другу доброй ночи, и вдруг в шатер стремительно влетел Рашид, но на пороге замер, поклонился и что-то взволнованно заговорил, обращаясь к шейху.
Эмбер в замешательстве обвела взглядом всех, однако никаких особых эмоций на лицах остальных не заметила.
Шейх выслушал Рашида, кивнул и по-английски сказал Эмбер:
— Не волнуйтесь. Все в порядке. Просто Рашид не всегда справляется со своим темпераментом, как вы уже знаете. Он всего лишь сообщил, что прибыла свежая почта, и, по мнению моих секретарей, там есть пара писем, которые не мешало бы срочно просмотреть.
— Но… Ночью?… А звезды? — пролепетала Эмбер.
— Полагаю, что почта не отнимет много времени. До скорой встречи. — Он улыбнулся, взглянул на часы и поспешил из шатра.
Эмбер тоже машинально посмотрела на свои. Стрелки показывали начало второго. «Неужели мы так долго ужинали?» — удивилась Эмбер, и вдруг ее осенило: ведь появление Рашида и почта — всего лишь предлог, чтобы бедуины не подумали, что шейх намеревается провести ночь с ней! А то, что все, несомненно, понял, а может быть, и знал Рашид — не имеет никакого значения…
До шатра ее провожала Набила, которая едва передвигала ноги, то и дело позевывая. Когда они дошли до «женской территории», Эмбер предложила ей сразу отправляться спать, если не нужно сегодня же возвращать изумрудный хиджаб. Такой необходимости не было, и, помедлив немного ради приличия, Набила, к облегчению Эмбер, рассталась с ней, вручив керосиновую лампу.