Последние метры до своего жилища Эмбер проделала одна, надеясь в душе и до конца не веря, что там ее уже ждет шейх.
Но в шатре никого не было.
Что ж, очень хорошо, она его подождет и встретит именно в этом сказочном наряде. Она старательно расчесала волосы, достала помаду, чтобы подкрасить губы, но задумалась: может, не стоит? Наверное, ему будет не очень приятно ощутить парфюмерный вкус помады на ее губах. Вкус айвы гораздо лучше…
И тут тишину ночи очень отчетливо разорвал вертолетный стрекот.
Эмбер вздрогнула, и разом, как давно уже не случалось, из глаз потоком хлынули слезы, унося с собой мечту о ночи любви под звездным небом. Какая же она идиотка! Как только ей могло прийти в голову, что он станет пускаться на какие-то хитрости перед соплеменниками, чтобы переспать с ней! Он — эмир, и может на глазах у всех спать с кем захочет, и никто не посмеет его осудить.
Она яростно вытерла слезы, а в памяти отчетливо звучал его голос: «Смею вас заверить, что у меня нет и никогда не было гарема, и уже давно нет даже одной-единственной любовницы! Хотя бы потому, что я день и ночь работаю!»
День и ночь! Он полетел к себе во дворец работать!
Эмбер стало стыдно, хотя и мелькнула мысль, что почту могли бы привезти сюда. Но это же смешно! Вместе с почтой должны явиться секретари, всякие там консультанты и эксперты. Почта главы государства — это ведь не любовные записки и не сувенирные открытки от любимой тетушки, путешествующей по Европе.
Так что нечего рыдать! Конечно, теперь он вряд ли вернется до рассвета. Хоть и на вертолете, все равно дорога туда и обратно плюс работа займут не один час. Не случилось этой ночью — что ж, будет следующая. Эмбер вздохнула, шмыгнув носом, и вдруг похолодела: как бы там ни было, известие, которое среди ночи требует вмешательства главы государства, должно быть очень серьезным!
Нет, лучше об этом не думать. Она ведь вряд ли способна помочь.
Эмбер сняла сказочный наряд, аккуратно положила на кресло, переоделась в пижаму, задула лампу и легла, свернувшись под одеялом.
Но уснуть она не могла. Дело было вовсе не в этой ночи и даже не в пугающем известии, которое сегодня отняло у нее шейха.
Через несколько дней они расстанутся, и она уедет навсегда. Слишком мало оставалось времени. Потому-то ей так дорог каждый час с ним.
«Дорог?» — спросила она себя. Слово звучало странно и вряд ли могло выразить то, что она на самом деле чувствовала.
Она долго перебирала другие, более подходящие слова, пока не поняла, что не может иначе передать свои ощущения. Каждый миг с шейхом для нее был действительно дорог.
Эмбер перевернулась на спину и стала смотреть в темноту. Осознание приходило медленно и словно сковывало ледяным холодом. Шейх значит для нее слишком много. Она не вынесет жизнь вдали от него. Но, как бы то ни было, через несколько дней ей предстоит навсегда с ним расстаться.
Она лежала неподвижно и слушала удары своего сердца. «Ох, нет, только не это, — обреченно подумала она, — я ведь правда в него влюбилась».
Эмбер открыла глаза. Значит, она все-таки задремала, но что-то ее разбудило. Движение? Какие-то звуки? Она не могла бы точно сказать и прислушалась, вглядываясь в темноту.
Вроде бы шаги. Она выпрямилась, прижимая руки к груди, где, как бешеное, застучало сердце, и именно в этот момент полотнище входа отодвинулось…
Сначала Эмбер смогла разглядеть только крупную фигуру на фоне ночного неба с сияющей луной и тысячей звезд.
Она затаила дыхание и тихо спросила:
— Гасан, это ты?
— Да, моя пери, я пришел.
Наконец во вселенной восстановился порядок. Она лежала в его объятьях, прильнув головой к плечу, и вдыхала его запах. В темноте шатра она почти ничего не видела, но слышала его дыхание и стук его сердца, и вдруг со всей ясностью поняла, что она — его и что больше всего на свете хотела бы остаться с ним навсегда.
— Ты уже проснулась, — сказал он и стал покрывать ее лицо нежными поцелуями — его губы были теплыми и легкими. Потом весело добавил: — Привет!
— Привет, — ответила она, чувствуя, что ее радость вот-вот выплеснется через край. «Я люблю его всем сердцем, — отчетливо поняла она, — я ждала его всю жизнь».
Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. На Эмбер была ее старенькая любимая пижама, а на нем — хлопковые штаны, которые он носил под своим белым одеянием.
Прошлой ночью они не занимались любовью. Когда он вдруг появился из темноты и с поцелуем лег к ней, она просто обняла его и тут же заснула у него на груди, не зная, верить ли в эту чудесную явь или это опять вернулся ее прекрасный сон.
Смешно! Так ждала его, так хотела быть с ним — и не поверила своему счастью!
— Пожалуйста, пойми меня, — в темноте заговорил он. — Я мечтаю о тебе больше, чем ты можешь себе вообразить. Но ночь почти миновала, и люди вокруг скоро встанут. Сейчас не слишком подходящее время, хотя знала бы ты, каких сил мне стоит сдержаться. Но первый раз, когда мы будем по-настоящему вместе, должен быть особенным. Нам нужно время. Много времени, чтобы насладиться друг другом. Я не хочу торопиться, это испортит нашу радость и все разрушит. — Он поцеловал ее и прижал к себе. — Спи, но я еще немного хочу побыть с тобой.
Эмбер подумала, что теперь ей уже вряд ли удастся заснуть, но что она могла сказать ему? Оставалось лишь наслаждаться каждой минутой в его объятьях и потрясающим ощущением — чувствовать его рядом, слышать его голос, верить его признаниям.
Ее не огорчило даже то, что этой ночью между ними ничего не произошло. Она была спокойна и радостна, расценивая эти часы нежности как величайший дар судьбы, как обещание.
Она тихо лежала рядом с ним, слушала его ровное, глубокое дыхание, чувствовала своей плотью его тело — и былое невыносимое напряжение таяло. Ни с каким другим мужчиной прежде она не была так близка, как с ним. Не узнав его, не почувствовав в себе, она ощущала его каждой клеточкой своего тела, она будто была его половиной, его частицей.
И теперь она его понимала. Конечно, многое еще было неясно и загадочно, но он ей открылся, и она смогла заглянуть в его душу. Он больше не чужой! И вдруг Эмбер поняла: он ей нужен, чтобы быть счастливой.
— Мне пора. — Он осторожно высвободился из ее объятий и поцеловал в щеку. — Будет лучше, если меня не увидят в твоем шатре. Ни к чему, чтобы о нас складывали здесь легенды. Но следующая ночь принадлежит нам! Как только первые звезды покажутся в небе, мы будем любить друг друга, пока не взойдет солнце. — Он рассмеялся и опять поцеловал ее. — Что скажешь? Как тебе идея? Ты согласна?
Эмбер кивнула, но, сообразив, что в темноте он вряд ли увидит ее жест, поспешно ответила:
— Я согласна.
— Я приду. — Он встал.
Она смутно различала его силуэт и скорее догадывалась, чем видела, что он одевается. Неужели это не сон? И, чтобы удостовериться, спросила о будничном:
— Кстати, а как ты так быстро успел ночью слетать во дворец, разобраться с почтой и вернуться?
Он усмехнулся и присел к ней.
— Я не улетал. Я все решил здесь. Улетел Рашид. Он вот-вот вернется, и вертолет заберет меня. Мой день расписан с самого утра и очень плотно. Не грусти, моя пери. — Он нежно провел пальцами по ее щеке. — Мы ведь расстаемся только до вечера. Выспись как следует, спокойно собери вещи, и, когда будешь готова, Рашид доставит тебя во дворец на моем «рейндж-ровере». Ну, что ты молчишь? — Он взял ее руку и переплел ее пальцы со своими. — Или ты предпочитаешь вертолет?
— Если это сон, то я просто не хочу просыпаться…
Ей показалось или она действительно увидела, как блеснули его глаза?
— Лишь только звезды появятся в небе, мы будем вместе! Слышишь, моя пери? — Он нагнулся к ней и быстро поцеловал. — Ну, решай — камуфляжный вертолет или голубой «рейндж-ровер»?
— Белые олени… — Она протянула руку, чтобы его обнять, но он поймал ее за запястье и поцеловал ладонь.
— Знаешь, моя пери, я так никогда не уйду, а мне все-таки хоть изредка надо поруководить страной. Но если, конечно, дочь самого лорда Макгонера настаивает на белых оленях…
Не ожидая от себя такой смелости, Эмбер прикрыла его рот другой рукой — ей ужасно хотелось почувствовать на своих пальцах его дыхание — и сказала:
— Ладно, так и быть, Ваше Высочество, голубое авто меня устроит.
Он рассмеялся, целуя по очереди обе ее ладони.
Луна освещала внутренний дворик мягким светом. Эмбер сидела в кресле. Искупавшись и даже слегка поплавав в мраморном бассейне, она надела бирюзовое вечернее платье, надушилась и старательно уложила феном волосы. «Я волнуюсь больше, чем перед своим первым свиданием», — думала она, наблюдая за белым павлином, который клевал зернышки, рассыпанные по каменным плиткам. Каждые пять секунд она поглядывала на небо.
Что, если Гасан слишком устал и не придет? И вообще, вдруг все то, что прошлой ночью она пережила в полумраке шатра, — лишь сон, мираж? Эмбер прикрыла глаза и словно вновь почувствовала прикосновения его рук и губ, сильного гибкого тела, услышала стук его сердца. В ушах вновь зазвучал его веселый голос: «Ну, решай — камуфляжный вертолет или голубой «рейндж-ровер»?» — и его смех…
Тогда ей безумно хотелось улететь вместе с ним, но Эмбер поняла, что он этого не хочет, раз не предложил ей сам. Выбери она вертолет, быстрее бы оказалась во дворце, но какой в этом смысл? Увидеть его она сможет лишь поздно вечером. А до этого все будет валиться из рук в ожидании ночи. К тому же, если она поедет на машине с Рашидом, то сможет попросить его заехать в какой-нибудь магазин, чтобы купить себе что-нибудь подходящее из одежды для предстоящего любования звездами. И она выбрала «голубое авто».
Но, увы, ее планам не суждено было сбыться: оказалось, что сегодня — государственный праздник и все магазины закрыты.
— Но мы можем связаться по рации с дворцовой службой снабжения. Скажите, что вам нужно, — предложил Рашид, — и к вашему приезду все будет доставлено в ваши апартаменты.