В.К.: Кто же в таком случае Воланд?
А.Б.: Ну, в этот "треугольник", как вы сами понимаете, вписывается только Ленин. И, надо сказать, их взаимоотношения в жизни по существу точно отражены в романе. Андреева всегда послушно выполняла волю Ленина и была при Горьком его злым гением. Ленин, желая хотя бы на время избавиться от непослушного Горького с его "Несвоевременными мыслями" и одновременно не желая терять Основоположника социалистического реализма с его всероссийским и зарубежным авторитетом, стал выпихивать его за границу. Горький ехать не хотел, догадываясь, что лишают почвы его критику в адрес пролетарской власти, и Андреева сделала все для того, чтобы Горький из России все-таки уехал. Этот шлейф послушной исполнительницы воли Ленина тянется за ней с дореволюционных времен. Замечу, что когда известный "охотник за провокаторами" Бурцев, исследуя деятельность политшколы на Капри, заявил, что если он "откроет им, кто был на службе у немцев, то все содрогнутся", то он имел в виду не Горького, как все в тот момент подумали (в том числе и сам Горький), а именно Андрееву. Впоследствии, излагая свою биографию (а Андреева жила долго), она немало врала и многое скрывала.
В.К.: Какие же ленинские приметы сообщил Воланду Булгаков? Что-то не припоминаю ни лысости, ни картавости.
А.Б.: По-вашему, Булгаков был самоубийцей?! Но врач-венеролог Булгаков не только привел четкие клинические признаки болезни Ленина, но и сделал это с фактической ссылкой на роман "Белая гвардия". Симптомы застарелого заболевания сифилисом Булгаков вполне мог извлечь из бюллютеней о состоянии здоровья Ленина, которые хранились у него в папке материалов к роману. Отсюда и разные глаза, и хромота Воланда.
Первоначально роман вообще задумывался как повествование о Воланде и назывался "Великий канцлер". Именно такой должности и соответствовал пост Ленина в Советском правительстве.
В.К.: Так что же, у каждого действующего лица в романе был четкий жизненный прототип?
А.Б.: Да, именно так. Каждому из них Булгаков дал две-три характерных черты облика, манеры поведения или рода деятельности, иногда пользуясь общественно-политической известностью персонажа – как, например, Луначарского, которого у него "играет" Латунский, иногда театральными мифами и легендами.
В.К.: Давайте уж покончим с "рогатой нечистью". Кто такая Гелла?
А.Б.: Сестра жены писателя Ольга Сергеевна Бокшанская. Она была потрясающей интриганкой – это она изображена в "Театральном романе" под именем Поликсены Торопецкой. Она замечательно стучала на пишущей машинке – и не только. Еще и в НКВД. И не только на шефа, но и на весь творческий коллектив.
В.К.: А как же к этому изображению относилась Елена Сергеевна?
А.Б.: Она знала свою сестру, любила мужа и безоговорочно ему доверяла.
В.К.: А Варенуха?
А.Б.: Немирович-Данченко. Римский – Станиславский. Вообще антимхатовский пласт в романе очень силен, вплоть до точных указаний, что театром Варьете был именно МХАТ. Станиславский и Немирович-Данченко интуитивно чуяли антисоветскую закваску булгаковских пьес, даже когда они были написаны в жанре мениппеи, как "Кабала святош", и придраться к тексту вроде бы было невозможно. Животный страх, с годами все усиливавшийся, заставлял их душить Булгакова всеми силами, средствами и методами, и если бы не "Дни Турбиных", любимая пьеса Сталина, которую он смотрел 15 раз, пьесы Булгакова в тридцатые годы даже не рассматривались бы театром. "Кладбище моих пьес," – говорил про этот театр Булгаков.
В.К.: Если фактическая сторона отслеживалась Булгаковым так тщательно, то и места, в которых происходят описанные в романе события, наверняка имеют четкие адреса. Вы их вычисляли?
А.Б.: Да, конечно. Не вдаваясь в подробности вычисления, скажу: Дом Грибоедова – это Дом ученых на Пречистенке, он был в ведении Андреевой; квартира 50 – это квартира 20 и не на Садовом кольце, а на третьем этаже дома №4 на углу Воздвиженки и Моховой, здесь с финансовой помощью Андреевой до революции шла подготовка боевиков; "дом с готикой" находится не там, где его искали, потому что раньше (а Булгаков в момент его описания отсылает читателя к старым, дореволюционным временам) Арбатом считался район, ограниченный Садовым и бульварным кольцом, Тверской улицей и – примерно – местом, где сейчас Новый Арбат. Потому и дом находится рядом с Патриаршими прудами – предоставьте читателям возможность самим его разыскать, это им будет и нетрудно, и приятно.
В.К.: Так все- таки, вернемся к нашим баранам. Зачем Булгакову понадобился такой странный рассказчик и кто за ним стоял в реальной жизни?
А.Б.: Ну, что ж, мы подошли к самому тайному – и самому тонкому моменту в романе.
Представьте себе, что Булгакову советская власть – например, в лице Сталина – дает "социальный заказ": написать в духе социалистического реализма роман об Основоположнике этого самого социалистического реализма и его жене. Врать не просто не хочется, врать – невыносимо и гибельно, и Булгаков это знает. Он пишет правду, насколько возможно пряча всяческие концы, которые его могли бы выдать, – и в то же время тщательно продумывает всевозможные метки, зарубки и "стрелки", по которым думающий читатель смог бы восстановить его истинное отношение к описываемому. Но даже в таком виде при повествовании от первого – авторского – лица роман был бы смертельно опасен для автора, и Булгаков вводит "правдивого повествователя", который ерничает и ехидничает и за слова которого Булгаков "не отвечает".
Кто же этот "правдивый повествователь", которому хватило смелости хотя бы в такой, скрытой форме поиздеваться над властью "рогатой нечисти"? В окружении Булгакова было два человека, которые и стали прототипами этого образа, – сатирик Николай Эрдман и актер Василий Иванович Качалов. Это после чтения Качаловым басен Эрдмана (в том числе: "Вороне где-то Бог послал кусочек сыра… – Но Бога нет! – Не будь придирой, – ведь нет и сыра!") последнего арестовали и сослали; Качалов же и в жизни вел себя, как Коровьев в романе ("- Мессир, вам стоит это приказать!.. – отозвался откуда-то Коровьев, но не дребезжащим, а очень чистым и звучным голосом. И сейчас же проклятый переводчик оказался в передней, навертел там номер и начал почему-то очень плаксиво говорить в трубку.")
В романе есть несколько явных аллюзий на биографию В.И.Шверубовича, по сцене Качалова, сына священника православной церкви в Вильно, а неудачная шутка, после которой замолчал "фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом", – и были те басни, после которых Эрдман замолчал на всю жизнь, впредь разрешив себе заниматься исключительно "развлекаловкой".
В.К.: Похоже, это единственный "положительный" образ в романе?
А.Б.: Да, это так. К тому же это главный герой романа Булгакова, потому что он до самого конца пытается бороться с "рогатой нечистью" – даже будучи с ней накоротке. Своим романом Булгаков доказывал себе и окружающим, что мириться со злом нельзя ни при каких обстоятельствах и что честный писатель и настоящий интеллигент даже под пятой сатанинской власти не отрекается от своих убеждений.
ПОЛИТУРА ОТПУСКАЕТСЯ ПОСЛЕ 11
Прошедшие в "Новых известиях" публикации моего интервью с Альфредом Николаевичем Барковым (см. №№211-214, 222) вызвали самую разнообразную реакцию у читателей – от шока и недоумения до изумления и благодарности. Я понимаю, что воспринимается интервью непросто и требует встречной работы мысли, а главное – терпимости и непредвзятости в оценке столь неожиданного взгляда на мировую классику. Ну, что ж, последние годы всем нам приходится преодолевать сложившиеся в нашем обществе – и в наших головах – стереотипы, и это нелегко. Но, я уверен, сегодня вы уже не сможете не увидеть в "Гамлете", в "Евгении Онегине" и в "Мастере и Маргарите" хотя бы части того, что Барков в них разглядел и предложил на рассмотрение вам, дорогие читатели.
Тем не менее мне хотелось бы все-таки доубедить тех, кто излишне недоверчиво отнесся к этим публикациям и чей первый вопрос после прочтения – несмотря на приведенные доказательства – был: "Да полно, так ли это все на самом деле? Может быть, Барков все это остроумно придумал и наплел нам с три короба, а мы и уши развесили? Мало ли что можно насочинять по поводу текстов гениев?" Я предлагаю на примере текста романа Булгакова посмотреть, как автор создавал упомянутую в интервью точную временную мету, выводящую центральный образ романа на М.Горького (год, месяц и день смерти Мастера), и как анализирует эту работу писателя Барков в своей книге "Роман Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита"".
ЧЛЕНСКИЙ БИЛЕТ №3111
Самой ранней датой, полагает Барков, которой можно идентифицировать время происходящего в романе, "следует считать 1929 год, с которого издается "Литературная газета"… Она оказалась в руках Воланда с портретом и стихами Бездомного. Верхний допустимый предел – 1936 год: во время сеанса черной магии в Варьете в публику падали белые червонцы, имевшие хождение до 1 января 1937 года, когда была проведена денежная реформа."
Фраза "Нас в МАССОЛИТЕ три тысячи сто одиннадцать членов" дает возможность Баркову поднять нижний предел: 10 апреля 1936 года Горький в статье "О формализме" упоминает о "3000 членов союза писателей" Наконец, в словах Воланда Булгаков дублирует информацию о годе: "Мой глобус гораздо удобнее, тем более что события мне нужно знать точно. Вот, например, видите кусок земли, бок которого омывает океан? Смотрите, вот он наливается огнем. Там началась война."
Анализ Баркова показывает, как тонко работал писатель: "Сочетание слов "кусок земли" исключает понятие о континенте, а "омываемый океаном бок" – об острове. Следовательно, имеется в виду полуостров. Действительно, в 1936 году началась гражданская война в Испании…" Видимо, понимая, что Булгаков знал кого-то, кто незадолго до смерти Горького (19 июня), прощания с телом и похорон (20 июня) или в близкие к этим датам дни был принят в члены союза писателей под номером 3111, Барков обратился к мэтрам булгаковедения (все – члены СП СССР) с просьбой выяснить по архивам дату