- Я, может, тебя первый раз в жизни спросил. И последний. Это ты учти, - сказал я.
- Отстань, Костя. У меня экзамены на носу.
Я говорю:
- Покажи нос. Никаких экзаменов на нем нет. Очки есть, а экзаменов нет.
- Господи! - простонала Зинаида. - Когда же мама приедет?
Я говорю:
- Правильно. Вот мама приедет, я ей все расскажу: что ты мне ни разу посоветовать не хотела и что ты за едой читаешь…
Зинаида уставилась в книжку, а на меня даже не смотрит.
- От этого еда плохо переваривается, - сказал я. - Ведь ты же сама говорила, что плохо.
А Зинаида на меня внимания не обращает.
- К экзаменам надо готовиться в течение всего года, а не в последний день. Ты же сама говорила…
Зинаида молчит.
- И не горбись за столом. Будешь ходить с искривленным позвоночником.
В общем, я повторил Зинаиде все, что она мне раньше говорила.
Она всегда меня учит, как что делать. А Зинаида молчала. Это она решила от меня отмолчаться. Она знает, что мне неинтересно, если не отвечают.
Тогда я сказал:
- Все равно будешь со мной разговаривать.
А Зинаида - ни слова.
Я надел пальто и говорю:
- У меня вот уроки не выучены, а я гулять пойду.
А Зинаида даже не оборачивается.
Тогда я спустился по лестнице и снизу позвонил из автомата.
- Алло!
- Алло! Я слушаю, - ответила Зинаида.
- Это Костя, - сказал я. - Видишь, вот ты со мной и разговариваешь.
В трубке сразу запищали короткие гудки. Но это уже не важно. Все-таки она сказала мне три слова: «Алло», «я» и «слушаю». Вот, наверное, сейчас злится. Зато в другой раз будет разговаривать. Я ведь ее по делу хотел спросить. А про уроки я нарочно сказал. Я их еще вчера выучил.
Только я вышел на улицу, как около кино увидел Борьку. Он стоял в очереди у телефона. Зачем ему из будки звонить? У нас же в парадной есть автомат. Я хотел подойти и спросить. Но потом я подумал, что спрашивать неинтересно. Борька сразу скажет. Он всегда отвечает, если его спрашивают. Лучше я сам узнаю. Так, чтоб он не заметил.
Я подождал, пока Борька войдет в будку, и незаметно подкрался. Сквозь стекло было плохо слышно. У меня даже в ушах закололо - так я старался расслышать.
- Алло! Это редакция газеты? - спросил Борька.
Тут Борька повернулся, и я еле успел отскочить. Больше я ничего не услышал.
А когда Борька вышел из будки, я заметил, что на другом углу его ждет Вика. Они поговорили немного и вместе пошли к Фонтанке.
Борька всегда с Викой ходит. Даже со мной меньше ходит, чем с Викой, хоть мы и живем на одной лестнице. Вместе мы редко бываем. И все из-за Вики. Староста несчастная! Невеста без места! Я ей даже сказал один раз:
- Данилова, ты что, Борькина невеста? Чего ты за ним бегаешь?
- А ты болтун, - ответила Вика, - поэтому с тобой никто из девочек дружить не хочет.
- Со мной? - сказал я Вике. - Со мной хоть тысяча девчонок дружить будут. Я, может, сам не хочу. Захочу - так будут.
- Захоти!
Рядом стояла Мила Орловская. Я ее спросил:
- Мила, будешь со мной дружить?
Мила покраснела и ничего не ответила.
Тогда я сказал Вике:
- Пожалуйста! Видишь - молчит. Молчание - знак согласия.
После уроков Мила подошла ко мне и шепотом сказала, что она будет дружить, только чтобы никто не знал.
- Почему это ты шепчешь? - спросил я.
- Чтобы не услышали, - прошептала Мила.
- А почему «чтобы никто не знал»?
- Так интереснее, - прошептала Мила.
- Кому это интереснее? - сказал я. - Вот еще! Что я, с тобой буду шепотом дружить? Да я и не собирался с тобой дружить. Это я нарочно спросил. С тобой дружить - ты еще в газету напишешь.
Мила обиделась и назвала меня грубияном. А сама правда в газету писала. Она написала: «Дорогая редакция! У нас в классе все интересуются, можно ли дружить мальчику и девочке. Ответьте, пожалуйста». Ну чего тут ей отвечать? Ей что, от редакции специальное разрешение нужно? А если ей ответят «нельзя», так она дружить не будет, что ли?
Пока я думал про Милу, Борька и Вика ушли совсем далеко. Я побежал их догонять. Только я старался, чтобы они меня не заметили. Мне было интересно узнать, куда они идут.
Они перешли через Фонтанку и остановились около большого дома. На дверях была вывеска: «Редакция газеты «Ленинские искры». Тут я вспомнил, что Борька по телефону спрашивал редакцию. И у меня внутри все перевернулось от смеха. Я сразу догадался - они пришли спрашивать, можно ли им дружить или нет.
Я подождал, пока они немного пошептались, и подошел.
- Борька, ты чего тут делаешь?
- А ты чего делаешь? - спросил Борька и вдруг обрадовался. - Ты, значит, тоже догадался?
- Конечно, догадался, - сказал я. - Только ты в редакцию не ходи. Все равно тебе разрешат.
- Чего разрешат?
- Дружить с девочкой.
- С какой девочкой?
- С Даниловой. Хоть она и староста, все равно разрешат. Вика посмотрела на меня и сказала:
- Боря, может быть, у него температура? Смотри, какой он красный.
- Нет у него никакой температуры, - мрачно сказал Борька.
- Это у тебя температура! - сказал я Вике. - А то бы вы не спрашивали про мальчика с девочкой.
- Про кого? - спросил Борька.
- Не притворяйся, - сказал я. - Думаешь, не знаю, зачем ты пришел?
- Зачем?
- Спрашивать: можно или нет дружить мальчику и девочке.
Борька с Викой переглянулись, и вдруг Вика захохотала. У нее даже шея покраснела от смеха. Она так смеялась, что на нее прохожие оборачивались.
Я говорю Вике:
- Смейся, смейся. Только учти - у меня был один знакомый. Он от смеха лопнул.
Она еще сильнее захохотала. Я отвернулся, как будто мне до них никакого дела. Она видит, что я не смотрю, и перестала смеяться. Борька говорит:
- Пойдем с нами. Сам увидишь, зачем пришли.
- Нужно мне с вами идти!
- Зачем же ты за нами шел?
- Я не за вами шел, а по улице.
- Идем, Боря, - сказала Вика. - Все равно его не переговоришь. Он как долгоиграющая пластинка.
- Чего? - сказал я. - Какая пластинка?
- Долгоиграющая. Тридцать три оборота. До-олго играет…
Я говорю:
- Борька, дать ей за пластинку?
- Попробуй дай.
- Может, заступишься?
- А ты попробуй дай.
- За невесту заступишься?
- Дурак, - сказал Борька. - Идем, Вика.
Я стоял и думал: идти мне за ними или нет? Ведь если я пойду, то получится, что я за ними бегаю. А если не идти, то, значит, я Вики испугался. И потом, мне очень хотелось узнать зачем они пришли.
Все-таки я пошел. Поднялся по лестнице. А там длинный коридор. И на всех дверях написано: «Ленинские искры».
Вдруг одна дверь открылась, и оттуда вышел какой-то человек. Пока он выходил, я увидел, что в комнате сидят Борька и Вика. Я заглянул. Они сидели на диване, а рядом с ними сидел молодой парень в зеленом пиджаке. Он меня увидел.
- Ну, заходи, - сказал парень. - Не бойся.
- Я и не боюсь.
- У тебя дело есть?
- Может быть, и есть, - говорю я. - Еще не знаю.
- Ну тогда посиди. Я с ребятами закончу.
А Борька и Вика посмотрели на меня и ничего не сказали, будто меня не знают.
- Так, значит, вы ждали, ждали… - сказал парень Вике.
- Ага, - ответила Вика. - Не только мы, все ребята ждали. И Алексей Иванович тоже. А потом посмотрели - они совсем сломанные.
- Алексей Иванович сказал, что им на свалке место, - добавил Борька.
У меня сразу лоб вспотел. Значит, они не про мальчика и девочку, они про станки пришли разговаривать. А Борька мне ничего не сказал. Ну ладно, я ему припомню.
- Так что же вы теперь думаете делать? - спросил парень.
- Не знаем.
Тут я уже не мог вытерпеть. Если не знаешь, так и не ходи в редакцию. Лучше письма пиши. Про мальчика и девочку.
- Их засудить надо - вот что делать, - сказал я. Парень повернулся ко мне.
- Кого засудить?
- Шефов.
- А ты здесь при чем? - спросил парень.
- Он из нашего класса, - сказала Вика.
- Вот оно что. - Парень засмеялся. - Значит, тебе тоже без станков плохо?
- Очень плохо, - сказал я. - Просто жить невозможно.
Они все трое засмеялись. И я тоже засмеялся, хотя мне и не хотелось с Викой смеяться. Но я просто удержаться не мог.
- Ну ладно, - сказал парень, - пошутили мы с вами, а теперь давайте думать…
В это время позади меня скрипнула дверь. Но я смотрел не на дверь, а на парня и заметил, что он сразу съежился. Лицо у него стало обиженное, как у маленького. Я обернулся и увидел Указателя.
Сначала я испугался. Я думал, что он меня специально выслеживает, когда я в газету приду. Но Указатель на меня даже не посмотрел. Он заулыбался и протянул руку.
- Приветствую вас, Игорь Владимирович.
Игорь Владимирович сморщился, будто ему в рот клюкву положили.
- Здравствуйте.
- Рад видеть вас в добром здравии.
- Спасибо.
- Я к вам по делу. Вот, так сказать, новые плоды трудов моих. Надеюсь, на этот раз подойдут. Мне кажется, это то, что нужно.
Указатель не говорил, а прямо орал, как будто с глухим разговаривал. Игорь Владимирович даже вздрагивал.
- Ребята, - попросил Игорь Владимирович, - обождите, пожалуйста, минутку в коридоре.
Я говорю:
- Мы же первые пришли.
Это я нарочно сказал. Я мог бы хоть целый час ждать. Просто мне Указатель не нравится.
Указатель вытаращил свои глаза и спрашивает:
- Тебя как зовут?
- Костя меня зовут.
- Фамилия?
Тут я совсем разозлился. Мне даже как-то обидно стало, что он меня не узнал, и я уже хотел спросить у него разрешения посмеяться. Но Игорь Владимирович тихонько мне глазами показывает на дверь: «Выйди, пожалуйста»,
Тогда я говорю:
- Идем, Борька, я тебе тоже труды плодов моих покажу.
Мы вышли, но дверь я не закрыл и стал слушать, как Указатель читает свои стихи. Вот какое было стихотворение:
Жил да был мышонок Петя