Кажется, что ожидания продиктованы тебе как необходимые условия пребывания в этом мире. Откуда-то извне. И ты подчиняешься этим условиям, перелетая в помыслах, как гаубичный снаряд по крутой траектории, через проживаемое сегодня в предполагаемое будущее. Каким, дескать, ты окажешься там – в месте его падения? А таким же, сынок. Только станешь богаче или беднее, счастливей или бросишь об этом думать, но таким же. Метаться будешь, если метания – это твоя природа, или тихо следить за течением времени, поглядывая, что проплывает за иллюминатором, если устройство твое приспособлено для любования не собой, или еще что-нибудь.
Ждать все-таки.
В том числе и избавления от зависимости.
Вот он стоит и всем своим видом показывает,
что ничего не ждет.
Пусть обманывается.
И сделаем вид, что мы ему верим.
Он ведь так стоит не только для себя.
Для нас тоже.
Детство
Что остается от детства? Длинный день, долгое лето, бесконечная жизнь впереди и краткая внезапная мысль, рождающая оторопь и обиду: неужели кто-то будет гонять в футбол под окном, стоить шалаш из декораций в театральном дворе, лежать на нагретом солнцем песке в невидимом стоячем облаке запахов полыни и скошенной травы, а меня не будет?
«О, как мы любим лицемерить / И забываем без труда / То, что мы в детстве ближе к смерти, / Чем в наши зрелые года».
Ты, маленький и резвый, бежишь мимо ползущего времени и все успеваешь. Как хорошо, как весело любое занятие. Как радостно все учит тебя. Хоть молотьба овса, хоть школа. Как занимательны друзья, как много обретений, узнаваний, открытий. Разочарования легки и выносимы.
Влюбленности до холода в животе. Впрочем, это уже юность или молодость, и время разгоняется помаленьку.
Взрослеем. Движения твои затормаживаются. Начинается период усилий и потерь.
«Еще обиду тянет с блюдца / Невыспавшееся дитя, / А мне уж не на кого дуться / И я один на всех путях».
Ну, не совсем один. Просто поиск ленив, а время споро и уносит тех, кто привязан некрепко. Перебери узы. Еще многое есть, хотя глаз обрел несвойственное – видеть не то, что снаружи, а то, что внутри.
То-то.
Но не хочу уснуть, как рыба,
В глубоком обмороке вод,
И дорог мне свободный выбор
Моих страданий и забот.
Осип Эмильевич понимал.
Важно, что это не бывает,
а есть.
По направлению к людям
Бог устроил все толково. Он ограничил время нахождения в пути, но не сам путь. Конечна жизнь, сказал он, но желание жить – бесконечно.
Безграничны возможности, бессмертна душа. Иди и ищи! И заметь себе: достижение цели лишено смысла, ибо означает конец пути. Движение к цели и есть жизнь.
Чтобы ты ориентировался хоть как-то, Бог расставил столбы, на манер верстовых, что сохранились у дороги из Петербурга в Царское Село, а люди написали на них цифры, сами по себе не означающие ничего, если не учесть место или время, когда ты делал шаг.
Всякий вдох мы минуем очередную временную версту.
Кого-то достойного потеряли, кого-то доброго встретили. Уцелели. Не утратили лица. Спасибо. А если малость добавили небесполезного к тому, что сочинили и сработали прежние, – и вовсе неплохо.
Сетования на времена и время бессмысленны, ибо отсчитываешь его ты сам. В тебе тикает. В тебе бор, и свет, и река, и ненаписанное письмо, и несотканный холст, и несрубленная изба. И твои друзья, и слезы по утратившим возможность плакать – все в тебе.
Мешает этот воздух – надыши другой. Не нравятся эти люди – наплоди славных. Механизмы барахлят – запряги лошадь, нет лошади – сам впрягись. Весело тащи возок. Возьми необходимое и хорошее – тяжело не будет.
Или вот что: распредели по карманам – и налегке. Как этот неведомый мне сван. Посох и снегоступы – немало для зимнего пути.
Тот, кто истинно в дороге, да будет согрет и накормлен теми, кто истинно на дороге.
Встретишь! Только иди: вон там Дант сошел с круга и бредет в поисках тебя, здесь Григорий Сковорода с котомкой легкой мудрости, в которой ты так нуждаешься, а это Ганди, по нашему-то снегу босой, одной скатертью укутанный и ласковый. Для тебя бредут по времени Путеводители… Присоединяйся.
И этот, со снегоступами, тоже для тебя.
Можно и за ним.
По направлению к сванам.
Это все равно по направлению
к людям.
Двигайся к цели.
Не достигай ее.
Хотя бы еще год.
Хотя бы один день.
Перед творческой командой во главе с автором при формировании состава и разработке конструкции книги стояла сложная задача: как соединить тексты, написанные в разное время по очень разным поводам, с иллюстративным материалом, который тоже разнообразен: портреты героев, широкий мир, выходящий далеко за пределы отечества, уникальная красота, которую с такой выразительностью удалось передать автору.
Каждое из направлений путешествия диктует свой порядок материалов. Мы попытались сохранить логический строй повествования и одновременно собрать визуальный рассказ в отдельные шестнадцатистраничные альбомы. Но в ряде случаев есть исключения и компромиссы, как и в реальной жизни. Перекрестная навигация между текстами и иллюстрациями позволит читателю построить собственные траектории путешествия по страницам книги.