– А?
Ударить коротко, чтобы оглушить. Он, конечно, кабинетный работник, но мало ли что.
Поворот.
Еще.
Вероника болтается где-то там сзади, стукаясь о борта.
А погоня? Погоня приближается… Захлопали выстрелы. Несколько пуль шмякнули в заднюю дверцу.
– Падайте на пол!
– А как же стрелять?
– После стрелять, если скажу.
Вильнуть в одну, в другую сторону.
Нет, не оторваться. Они тут местные, им все дороги известны, рано или поздно достанут. Надо притормозить и попытаться разбить им передок или пробить колеса.
Вытащить, сунуть в карман в дверце пистолет, чтобы можно было мгновенно выдернуть. И еще один перетащить поближе. Но не теперь, теперь безнадежно. Надо там, где будет прямая дорога. Дать по тормозам и через плечо выпустить обойму! Только ближе подпустить, как можно ближе!
Это только в кино во время погони из машин на полном ходу в яблочко попадают, а в жизни – умудрись, когда тебя как на аттракционе «Американские горки» мотает!
Еще несколько пуль пробили джип навылет! Так можно и не успеть, не дотянуть до прямого участка. Надо сбить их с прицела, надо огрызнуться! А уже потом…
– Вероника!
– Что?
– Хотели пострелять – стреляйте. Чего тянете?
– Куда?
– Хоть куда. Неважно! Можно по передку, чтобы в радиатор угодить!
– А если в водителя?
– В водителя на ходу не попасть. Ваша задача их с прицела сбить!
Бах, бах! Еще несколько пуль ударили в джип.
– Да стреляйте уже!
Вероника поднялась с пола, зашаталась. Это было видно в зеркале заднего вида.
– Стреляйте, я сейчас тише поеду!
– Ага! – ответила Вероника. – Села в багажнике на пол, расставив, уперев туфли в борта.
Нужно держать машину по возможности ровно, хотя – колея и песок, и кидает из стороны в сторону… До ближайшего поворота метров триста.
– Вот сейчас!
Короткая быстрая очередь. Точно – на три патрона!
Еще очередь! И опять – на три! Не рвет, не дергает спусковой крючок. Отсекает.
– Притормозите! У меня ничего не получается!
Бах, бах! Удары пуль о металл.
Убрать ногу с педали газа. Но не тормозить, нет! До поворота сто метров. Держать руль, который как живой…
Очередь!
Очередь!
И вдруг машина преследователей, на полном ходу вильнула в сторону и зацепилась за обочину.
Как это она?
– Куда вы стреляли?
– В водителя! – злобно крикнула Вероника. – Притормозите! Там еще одна машина! Ну какого черта вас болтает?!
Очередь!
Очередь!
Очередь!
– Медленнее! Куда вы несетесь! Не на ралли!
Очередь!
Очередь!
Вторая машина мотнулась в колее, теряя управление.
Шины? Точно, передние шины!
Еще очередь, уже длинная и что-то там, в передке той машины засверкало искрами, хлопнул, открылся на ходу капот, впечатался под напором воздуха в ветровое стекло так, что стекла посыпались.
Джип развернулся и встал поперек дороги.
– Уф! – сказала Вероника. – Не смогла водителя достать.
Вот это сюжетец!
– Ну вы даете!
– Сама от себя не ожидала. Спасибо папе с мамой. А вы теперь поезжайте, на дорогу внимательно смотрите, не оглядывайтесь – нет за нами больше никого. А я… я тут всю юбку разорвала в хлам и колготки. И синяков наставила! Такая обида!
– Ты рассказал всё?
– Всё, что вы хотели услышать. Что дальше?
Дальше… Дальше ничего. Дальше земная жизнь Сергея Семёновича закончится. В самое ближайшее время. Потому что «языков», которые обо всем рассказали, в живых не оставляют. Не тащить же их на себе через линию фронта. Да и некуда тащить. Он сам подписал себе приговор тем, что предал Родину, да не единожды, а дважды. И еще тем, что видел его лицо и его навыки в действии. Одного этого довольно…
– Могу я сейчас написать семье?
– Что?
– Написать семье записку. Я дам вам адрес, и вы бросите письмо в почтовый ящик. Не напрягайтесь, там не будет никаких шифров. Это будет письмо моей жене и моим детям. Прощальное. Надеюсь, вы окажете мне такую, не обременительную для вас услугу? Ведь, как ни крути, мы коллеги по цеху. Не знаю, кому вы служите, но служите достойно.
– Хорошо. Я брошу письмо в почтовый ящик.
– Спасибо.
И все же чем-то Сергей Семёнович был симпатичен. Может быть, тем, что вел себя достойно, по-мужски, хотя понимал, живым отсюда не выйдет.
– Хотите совет?
– Какой?
– Не лезьте слишком глубоко во всё это… Утонете. Здесь всё слишком запутано и неоднозначно.
– И в вашем случае тоже?
– И в моем тоже. Жизнь достаточна сложна и многовариантна. Вы повернули меня к себе одной стороной, а у меня их много. Может быть, когда-нибудь вы это поймете.
Сергей Семёнович говорил долго. Не для того, чтобы что-то объяснить, чтобы – жить. Потому что пока он говорит – дышит, видит, слышит. А смерть – это конец всему.
– Хватит, Сергей Семёнович, нет у вас никаких сторон. Потому что вы стороны попутали. Не на той оказались, не на нашей. Пишите свое письмо… Я даю вам пять минут.
Через пять минут Сергей Семёнович умер.
И теперь всё стало ясно. Окончательно! Из множества элементов, выуженных из открытых источников, собранных филерами, добытых технарями, перехваченных у противника, рассказанных «языками», сданных Сергеем Семёновичем… сложился гигантский пазл. Каждый элемент встал на место, сцепившись с соседним и со следующими, образовав цельную картинку. Да еще какую!
И кто бы мог подумать, что в этой, у черта на куличках, стране, сойдется и заплетется в тугой узел столько разных интересов? И даже до конца непонятно, ради чего затевается весь этот сыр-бор! Но видно невооруженным взглядом: что затевается. И скоро количество перейдет в качество. И тогда…
Как водится, начнется все с раскачки, потому что всегда так начинается. Монолитную страну, где все всем довольны, не перевернуть. Значит, будут создаваться «объективные» и «субъективные» трудности.
Западные партнеры разорвут выгодные контракты и заморозят строящиеся объекты, чтобы лишить часть населения рабочих мест. Сделать их безработными и, значит, недовольными режимом.
Прикроют кредиты. Это святое. Правительство лишится свободных денег, с помощью которых можно латать социальные дыры.
Кредиторы потребуют возврата средств, начнут судиться и что-нибудь там арестовывать.
Введут санкции на экспорт стратегического сырья, то есть перестанут покупать хлопок, чайный лист, выделанную кожу бегемотов, бивни слонов, негритянские маски, скульптурки и экзотических насекомых.
Прибывшие в страну добровольные советники с известными именами популярно объяснят министрам и президенту, куда всё это может привести – к коллапсу экономики, разрушению финансовой системы, санкциям, голоду, протестам, народным волнениям, переворотам и как итог – к виселице для всех бывших правителей страны.
Ой, как страшно! Должно быть…
Что еще?
Прикроют импорт. А это, считай, полный список предметов бытового назначения. Потому что внутри страны кроме плетеных корзин и глиняной посуды ничего не выпускается. Это – серьезный момент. Стиральные машинки перестанут стирать, автомобили без импортных запчастей встанут на прикол, телефоны нечем будет заряжать. Начнется бытовая разруха, которая вызовет недовольство населения.
Правда, есть контрабанда, которую никто не отменял. Которую здесь, в джунглях, отменить невозможно. Купцы даже под угрозой смерти потащат свой товар. Тем активнее, чем его больше будет не хватать. Пробьют караванные тропы, договорятся с партизанами об охране. А есть еще морская граница, куда можно суда с товаром подгонять. Но, тем не менее…
Дальше?
Закроют «Макдоналдсы» и «KFC», изымут из продажи кока-колу и гамбургеры, чтобы подтолкнуть народ к бунту. Хотя этим можно спровоцировать революцию только в США. Но молодежь, конечно, опечалится. И еще больше, если отрежут Интернет. Это уже беда!
Прикроют поставки продуктов, включая гуманитарную помощь, чтобы поднять розничные цены и спровоцировать голод. Что в стране с неизжитыми рецидивами каннибализма сделать довольно сложно. Потому что мясо у них есть, причем всегда и в избытке. Надо лишь вспомнить свои древние традиции и рецепты.
Что еще?
Конечно, будут запущены слухи и страшилки про действующий кабинет и, особенно, про президента. Который окажется вором, извращенцем и людоедом. Впрочем, последний пункт не сработает, это всё равно что европейских лидеров обвинять в пристрастии к национальной кухне и излишнем гурманстве.
Деньги в Западных банках найдут. И внебрачных детей. Это святое. Но никого не впечатлит. Большой Вождь должен иметь много жен и без счету детей, иначе кто его будет уважать?
Про застенки с казематами расскажут, где мучают и убивают ни в чем не повинных граждан. Что тоже не сильно кого взволнует. Нравы здесь простые, жизнь человеческая ничего не стоит.
Чем еще можно скомпрометировать президента? Разными излишествами? Так на то он и президент. Вождь. Он должен жить лучше своего племени, чтобы быть добрым.
Что в остатке? Выступления и протесты местной творческой интеллигенции – писателей, журналистов, колдунов, шаманов и другой уважаемой в народе публики. Которые станут роптать и настраивать.
Визовая война? Так они и так никуда не ездят и загранпаспортов не имеют. А многие и внутренних. А многие даже карманов, куда паспорт положить можно.
Напряженность на границах, где соседи забряцают оружием и застучат в тамтамы? Наверное… Вернее, наверняка. Это добавит населению беспокойства. Особенно если сжечь дотла несколько приграничных деревень.
Ну и, конечно, вброс слухов, один другого страшнее, теракты, угрозы…
Хорошо, будем считать народ разогрели и подготовили к действию. С чего оно начнется? С крови. Любая революция, любой переворот должен начинаться с крови. Без этого не бывает. Причем, учитывая местную специфику, кровь должна политься рекой. К ручейкам и лужам здесь привыкли.