– Вы… оттуда? С Лубянки?
– Оттуда. А вы, если не прислушаетесь ко мне – туда! Вначале на Лубянку, потом в Салехард на лесоповал. Чтобы отдохнуть от жары и потрудиться на благо, но уже топором. Как вам такая перспектива?
– Хорошо. Я всё скажу. Я напишу, завтра.
– Нет, теперь и под видеокамеру. Со всеми подробностями.
– А вы точно с Лубянки?
– У вас есть с собой телефон? Позвоните в Москву, домой. Дома у вас неприятность.
– Какая?
– А который сейчас час? Десять минут назад у вас случайно загорелась дача в деревне Алексеевке. Она ведь у вас есть… извините, была?
– Дача? Да… Откуда вы знаете?
– Предполагаю. Вы звоните, звоните…
И точно, в ближнем Подмосковье, в деревне Алексеевке ни с того ни с сего загорелся дом. Вернее, коттедж. Точнее, особняк. Внезапно заполыхал с двух сторон, потому что неизвестные хулиганы бросили в окна бутылки с зажигательной смесью. А ее так просто не потушить. Стоило это недорого: найти по Интернету пару отвязных пацанов, предложить веселое дело и подтвердить свои намерения переведенными в их электронные кошельки деньгами.
– Это аванс. Можете считать, что это мой вам подарок, даже если вы откажетесь. Если сделаете дело, получите втрое больше. По той же схеме.
И всё. Пацаны нашли на помойке пустые бутылки, плеснули в них бензин и масло и отправились на дело. И даже не поинтересовались кто и зачем заказал им пожар.
На торгпреда смотреть было жалко.
– Дом… горит. Жена сказала. Там уже весь первый этаж… Зачем вы…
– Затем, чтобы подтвердить серьезность своих намерений. Следующим, случайно, сгорит ваш гараж. У вас ведь кажется «мерседес»? И еще есть две квартиры? Да вы не переживайте так. Легко пришло – легко ушло.
– Что я должен делать?
– Дать информацию, что наши геологи ошиблись, что запасы нефти на шельфе не так велики, как предполагалось в начале. Ну и вообще, сделать так, чтобы они потеряли интерес к нашим буровым.
– Они не поверят.
– А вы убедите. С помощью цифр и личного обаяния. Нам, нашему государству не нужны здесь конкуренты. Идите, трудитесь. Ну или… покупайте огнетушители.
– Ребята, ну вы что, тут работы всего ничего! Слетали, отбомбились и домой. Максимум – полтора-два часа, и денежки у вас в кармане. По сто тысяч зеленых на рыло.
– А полетим мы на чем, на воздушных шариках?
– Да всё нормально, я договорился с местными. «Борты» у них есть – наши МИГи, а пилоты – дерьмо, с сотни метров в футбольное поле не попадут, промахнутся. А вы нет. У вас опыт, налет, участие в боевых действиях. Мастерство не пропьешь.
– А если нас? Это же сопредельная территория.
– Да кто? У них ПВО: три «максима» на треногах и одна пиротехническая ракета. Они вас даже засечь не смогут. Сядете в аэробус, прибудете на побережье, на курорт, отдохнете недельку на халяву, в море покупаетесь, потом я вас автобусом до места подброшу, так что даже никто не хватится. Взлетите, отбомбитесь, сядете, снова в автобус – и в отель. Как-раз к ужину успеете. А на следующий день домой. И всё, поминай как звали. В той стране, где МИГи на взлётке гниют, вы больше не появитесь, лиц ваших никто не увидит, а баксы – в кармане. Ну, а в России вас и подавно никто не сыщет. Да и искать не будут. Кого искать? Хорошо, даже если найдут, то у вас алиби: вы на пляже пузо грели, а после в баре оттягивались.
– А если «борты» грохнутся? Знаем мы этот металлолом…
– За это не беспокойтесь, в них теперь наши механики ковыряются, в порядок технику приводят. Что-то чистят, что-то меняют, так что «борты» будут в надлежащем порядке с полным боекомплектом. Ну, а летать на них вы умеете, чай, не забыли ручки-то?
– Помнят.
– Что, бьем по рукам? А то я могу и других летунов найти, которые ломаться не станут: дело плевое и прибыльное, сотню косарей баксов за три часа срубить.
Звено МИГов, неизвестной принадлежности, с заляпанными номерами и обозначениями на фюзеляжах, взлетело с какого-то полузаброшенного африканского аэродрома, где они отстаивались, проходя по документам уже почти металлоломом. В документах этот полет отметили как обычный, учебный.
МИГи набрали расчетную высоту и легли на курс.
– Боря, Серый, слышите меня?
– Слышим, командир.
– Границу переходим на предельно низких, над верхушками. Черт его знает, что там может быть.
– Принято.
Ревя турбинами, МИГи прилегли на крыло, свалились к самым вершинам деревьев, пошли над джунглями так, что сорванная реактивными струями листва позади закружилась.
– Эшелон полторы тысячи.
– Есть.
– Расходимся. Разбираем цели. Через пятнадцать минут сбор в квадрате. Предел ожидания – три минуты. С богом, соколы…
– Добро!
Координаты целей – долгота и широта были известны. МИГи легли на боевой курс, прошли над местом, выглядывая ориентиры. Что там – река, озеро, водопад? Но больше доверяли не глазам – приборам. Которые до метра…
Боевой заход. Готовность. Залп.
Ракеты, коротко перечеркнув небо, устремились к земле. Ахнули взрывы, выворачивая деревья, вздыбливая землю, поднимая какие-то обломки и доски.
Еще заход, расширяя границы поражения, чтобы накрыть цель наверняка. Залп. Разворот. Курс домой.
– Нормально?
– В порядке, командир. Перепахал там всё, как тракторист целину.
– Добро.
– Серый?
– На подходах. Задание выполнено. Отработал по двум целям.
– Уходим.
Но вдруг… Чёрт!
– На локаторе «борты»! Звено… Девяносто пять градусов.
– Вижу!
– МИГи, как у нас!
Что за чертовщина? Откуда они? Неужели местная ПВО? Засекли? Вот тебе и прогулка!
– Приготовиться к бою!
– Есть, командир!
И вдруг в шлемофонах голос с нижегородским выговором:
– Эй, мужики, вашу маму! Давайте без глупостей. А то еще пальнёте сдуру!
– Твою дивизию! Вы кто?
– Свои! Курортники, как и вы. Халтурку до ужина взяли. Сейчас отработаем и домой. Как там у вас?
– Нормально у нас.
– Ладно, мы свои квадраты отбомбим, потом ваши подчистим. Вдруг вы маху дали.
– А ты за нас не бойся.
– А я не боюсь. Я приказ выполняю. Ну всё, мужики, бывайте здоровы…
Разошлись «борты», как не встречались.
Вечером возле бассейна отдыхали подвыпившие русские туристы. Про них не скажешь, что они только что сидели за штурвалами боевых штурмовиков и разнесли в пух и прах схроны с оружием, которые туда неделю на мулах тащили.
Было оружие – и не стало!
И чем теперь прикажете воевать? Вот дела…
Американские морпехи сидели в палатке, сосали пиво, жевали резинки и смотрели фильм. Естественно, американский. И пиво, и жвачка тоже, конечно, были свои, штатовские. Американцы даже воду предпочитают привозить с собой. Потому что американское – это самое лучшее.
– Давай! – весело кричали они, размахивая руками. – Ломай ему шею!
Очередной киногерой «мочил» на экране «красных». Взводами и ротами. Потому что он был американский герой, а американский герой – самый сильный и правильный!
Киношный рэмбо расколошматил два полка, сказал патриотическую речь, поднял американский флаг и пожал руку президенту. Конец первой серии.
– Пойду отолью, – сказал один морпех и вышел из палатки в туалет.
Притащили еще ящик пива. Но тут, откуда-то с улицы, раздался душераздирающий вопль. Морпехи мгновенно вскочили на ноги, разобрали оружие и выскочили наружу, чтобы отразить нападение врага, чтобы прикончить всех, как тот киногерой.
Вопль раздавался со стороны туалета – фанерного домика на отшибе.
– Скорее туда! Справа обходи!
Рассыпались в стороны, взяли сортир в полукольцо, рванули дверь. И увидели… О боже мой!
Их приятель лежал на полу в собственном дерьме, дергаясь и пуская пену изо рта, корчил страшные рожи. Вокруг него, извиваясь и шипя, ползали несколько змей. Одна в коротком броске еще раз укусила несчастного за голую ляжку.
– Твари… Твари!!!
Морпехи открыли ураганный огонь из всех стволов, разрывая в клочья змеиные извивающиеся тела. Подхватили своего приятеля, потащили в медицинскую палатку, но было уже поздно. Даже один укус этих змей был практически смертелен, а их случилось несколько. Морпех погиб в далекой африканской стране страшной смертью.
Ночью случилось новое ЧП, потому что еще на двух рейнджеров напали ядовитые гады. Один парень спал в своей походной кровати, когда почувствовал, что по его ноге ползет что-то холодное и тяжелое. Недолго думая, он хлопнул по одеялу кулаком и тут же взвыл от боли и испуга. Другой морпех наступил на змею возле умывальника.
Что за чертовщина, откуда они взялись?!
Жизнь в лагере перестала быть тихой и спокойной, морпехи шарахались в сторону от каждого обрывка провода или шланга, старались не забираться в темные места, спали в полглаза, а кто-то и вовсе не спал. Африканский «курорт» превратился в «зону ужасов». А змеи всё откуда-то прибывали, словно им было тут намазано. После второго смертельного укуса на стол командиров легли рапорты об уходе в отставку.
– …Дяденька, мы еще пять штук принесли.
В большом холщовом мешке что-то извивалось и шипело.
– Ядовитые?
– У-у! Страсть какие – слона убьют.
– Ладно, держите по пятерке гринов. И еще тащите, больше тащите! А вот вы, двое, забросьте их в лагерь, только разозлите до этого как следует.
И детишки, которые куда хочешь пролезут, бежали к американскому лагерю, выуживали из мешков змей, разматывали их, ухватившись за хвосты, и перебрасывали через забор. Вокруг лагеря была сухая и вытоптанная земля, а внутри лагеря кустики, выгребные ямы, и, значит, мыши, крысы и прочие грызуны. Так что змеям там было раздолье. Если на них случайно не наступали. Или не садились. Или не лапали. А на них садились и их лапали…
Через неделю в лагере случился третий смертный случай. И еще один морпех лег в цинковый гроб, перетянутый звездно-полосатым американским флагом, и поехал домой.