— Я бы лучше ослеп, — прорычал Аш, — сдох, чем, вернувшись, нашел ее чужой женой, узнал о смерти детей и понял, что она меня предала. Такая особенная и прекрасная, что все пятна грязи на ней смотрятся слишком уродливо, чтобы не заметить.
— Тогда считай, что в эту минуту ты уже ослеп. Впусти! Или боишься правды, демон?
Аш позволил ведьме проникнуть к себе в голову и … в этот самый момент ему показалось, что он на самом деле слепнет. Глазные яблоки вспыхнули огнем. Их опалило пламя собственного погребального костра, в котором горело тело, так похожее на его собственное. Он слышал дикие женские крики, плач, вой. У него закладывало уши от этого жуткого воя.
Видел девушку в платке, которая плела венки у этих самых плит. Девушку с пустым взглядом. Она и правда казалась мертвой. Смотрела в никуда страшными глазами-безднами и перебирала пальцами венки.
В голове взорвался голос Веды, заставляя морщиться от боли, но он бы уже не смог выгнать ее оттуда. Ведьма расположилась в его воспалённом сознании, как у себя дома.
— Мы должны были оставить ее в одной из вишт. Этого требовали воины. Таскать за собой сумасшедшую, на которую объявлена охота, было и рискованно, и глупо. На Фиена сильно давили обстоятельства и законы Мендемая, которые по инерции соблюдались даже после смерти твоего отца. Тогда мы приняли решение, что если она станет женой командира, никто не посмеет указывать инкубу, как поступить с Шели. Мы провели брачный ритуал и забрали ее с собой. Вот такую. Какой ты ее видишь. Разве эта тень способна на предательство? Способна на измену и плотские утехи?
Я долго не знала, как вернуть ее к жизни. Пока не поняла одного, что Шели так устроена — ей нужно дать смысл к существованию. Она потеряла слишком много, и ее психика не выдержала этих жутких потерь. Люди так устроены, им нужно знать, ради чего они открывают по утрам глаза.
— Она сама отказалась от моих детей! Это было её решение! И она этого ни разу не отрицала.
— На них объявили охоту, Аш. Это был единственный выход переждать, и она решилась. Ни одна женщина на моем веку не любила своих детей так, как их любила она. Потому что в нашем мире дети редко рождаются от любви, Аш. Чаще от насилия или по велению происхождения, наследия.
Мы совершили то, что должны были! Иначе она бы наложила на себя руки.
— Подложили под инкуба? Вот такую беспомощную, да? Это была его идея? Трахать мою женщину во имя великой цели?
— Как же ты обозлен и от этого глуп и слеп. Поистине, ярость делает любого идиотом и рабом своих эмоций. Нет. Фиен поехал в свою вишту, там разродилась его любовница. Плод убил мать, как это обычно происходит со всеми смертными. Он привез мальчишку в Аргон. Идея пришла неожиданно, когда Шели отреагировала на плач младенца.
Аш резко выдохнул и тряхнул головой, услышав собственное утробное рычание, от которого задрожали камни. Понимание выворачивало ему мозги. Они плавились в огненной лаве. Начинало вонять горелым мясом и слышался треск собственных костей. Ведьма подливала масла в огонь.
— Нет! Ты будешь слушать до конца. Или я сочту тебя жалким трусом, который испугался последствий собственной одержимости. Можешь потом убить меня, Верховный Демон, но я договорю, раз начала. Шели никогда не была с Фиеном. Ни разу. Не подпустила к себе ни одного мужчину за все эти годы, а брак с инкубом ограждал ее от домогательств. Да! Фиен рассчитывал на то, что, когда она придет в себя и узнает о сыне, она сдастся его натиску. И я не могу упрекнуть его за это. Ей нужно было продолжать жить, а он любил её. Но он ошибся. Шели приняла ребенка, а инкуба нет. Вот такой была измена, и таким было предательство. Она медленно умирала без тебя. Горе свело её с ума, превратило в жалкое подобие человека. И ты знаешь — если бы я верила в то, что она может быть счастлива с Фиеном, я бы перевернула все проклятые страницы своих манускриптов, но я бы сделала ее счастливой. Только Шели не могла быть счастливой без тебя, Аш. Есть женщины, которые с самого рождения принадлежать только одному мужчине. Мне жаль, что этим мужчиной для Шели оказался ты.
— Хватит! — в голове нарастал рев, как рокот приближающегося стихийного бедствия с необратимыми разрушениями.
— Не хватит! После всего, что ты натворил — не хватит! Ты обязан слушать и видеть.
Ты задолжал ей это. Долги надо отдавать, демон. Ты мог унижать ее и убивать день за днем, должен смочь и принять свои ошибки. Встретиться с ними лицом к лицу.
Когда ведьма закончила и оставила его сознание, Аш осел на каменный пол и закрыл глаза. Вот теперь он действительно мертв. Внутри нарастал рев, бешеный вопль ярости. Но он так и не прорвался наружу, он разрушал его изнутри, крошил, кромсал, выворачивал душу. Ему казалось, что в глазах с треском лопаются сосуды.
— Проклятая старая сука! Ты не могла показать этого раньше?! — не крик, а хриплый шепот, и пальцы впиваются в светлые пряди, которые все еще судорожно сжимает в кулаке.
— Раньше ты объявил на меня охоту, и мне ничего не оставалось, как прятаться от обезумевшего демона, который горел жаждой мести. Считай, что это была моя месть тебе. Мы квиты!
Аш поднял на ведьму черные глаза и прорычал:
— А ей ты тоже мстила?
— Это была ее участь — любить такое чудовище, как ты. Это был ее выбор. Я больше ничего не могла для нее сделать. Как видишь, я тоже возвращаю долги. Если еще не поздно, и ты не убил ее.
— Убил, — глухо сказал Аш, — убивал очень долго и наконец-то убил.
Вдруг вскинул голову и посмотрел на Веду:
— Ты солгала! Скажи, что ты, мать твою, солгала, или я прикажу содрать с тебя кожу живьем и вырву твое сердце по кускам. Маленький ублюдок — ее сын! Она слишком его любит, чтобы это было не так! Ты развела здесь спектакль, чтобы остаться в живых.
— Падшие могут зачать не более трех раз за всю свою вечность. Такова природа ее сущности, — вкрадчиво сказала ведьма.
— Он третий, все верно, старая, — голос сорвался на хрип, а пальцы все сжимались и сжимались, вспарывая когтями кожу на ладонях.
— Нет, Аш! Третьего она родит тебе через четыре месяца, если останется жива.
Аш вскинул голову и посмотрел на ведьму, глаза жгло невыносимо, и он не мог понять, что это, морщился и старался не прижать к ним окровавленные ладони.
Ведьма подошла вплотную к нему и присела рядом.
— Слезы выжигают глаза, демон, когда переполнили сердце настолько, что там для них больше не осталось места, и они сочатся сквозь раны. Никто не в силах сдержать эти потоки.
Когда я пряталась в этих заброшенных гротах, остатки армии Берита прошли скалами в сторону Арказара. Они расположились внизу на ночлег.
Он не смотрел на ведьму, хмурился, стараясь сдержаться. Ведьма накрыла его руку своей и сильно сжала.
— Берит давно убит, Аш. Армией руководил Асмодей. Это он подослал к Мелиссе наемника. Онтамагол спас твоих детей. Твои дети живы, Аш. Мирианна и Габриэль.
Демон вскинул голову и посмотрел на ведьму, чувствуя, как горло разрывает от нарастающего рева.
— Там время идет иначе. Они уже очень взрослые, Аш. У каждого своя судьба, семья. Достойные враги Асмодея, не дающие ему покоя в мире смертных. Я слышала, как он посылал им проклятия и сожалел о том, что не смог убить их много лет назад.
Аш не задал ни одного вопроса, он закрыл глаза и откинул голову назад, на влажную стену.
— Скажи ей об этом, и, возможно, она простит тебя.
— Не простит. Слишком поздно что-то исправлять.
— Поздно, когда умирает не тело, а сердце.
В этот момент раздался странный звук, он пронесся низким рокотом, отдавая в ушах противным гудением, заставляя дрожать стены. Налитые кровавыми слезами глаза распахнулись и застыли.
Победный горн Эльфов. Дикий рев демона заглушил его, и на вершине скалы зарокотала несущаяся вниз лавина.
Глава 19
Конь хрипел под ним, исторгая из дьявольской пасти пар, по бокам животного сочилась кровь от шпор, которые безжалостно вспарывали кожу. Вихри снега взмывали под сверкающими копытами.
Влетел в лагерь, как дьявол, окровавленным ало-снежным вихрем, спрыгивая с полумертвого скакуна, который тут же завалился на бок.
— ЛАМ!
Сотрясая воздух, разрывая тишину ревом, похожим на грохот камнепада.
Отшвыривая в сторону воинов. Пока не увидел демона, дрожащего с расширенными от ужаса глазами. Тот рухнул на колени, склоняя голову и протягивая Ашу меч.
— Аш! Руби! Не щади!
Стон бессилия и огромная ладонь сгребла воина за шиворот.
— Где она?
Жуткие глаза, полные безумия, с языками пламени, которые завораживают собеседника, превращая в покорную жертву, лишая воли, заставляя содрогаться в агонии ожидания пытки.
—Я…
— Говори! Бл***ь, я сейчас начну отрывать от тебя мясо кусками.
— Я не успел. Она…
— Что не успел?
Лам зажмурился, синие губы сжались в дрожащую полоску.
— Шелли сбежала из лагеря. Ушла через мертвый лес по направлению к Тартосу еще несколько часов назад. Я выслал погоню, но начался ураган. Они предполагают, что или эльфы поймали ее в лесу или…Ее не нашли, Аш. Скорее всего…
Демон дышал так громко, что заглушал голос Лама.
— Заткнись! Заткнись, мать твою, я не хочу этого слышать! Искать! Сейчас! Всем! Вы слышали?!
— Это самоубийство! — послышался голос Тиберия. — Овраги занесло снежной пленкой, а озеро Смерти протекает прямо под ними. Мы сдохнем там! В этой темени наши кони забредут в ловушки!
— Мне плевать. Кому страшно, может всадить себе в сердце меч, иначе это сделаю я! Искать!
— Ураган убил ее, а ты погубишь из-за шлюхи войско, Аш?
Резкий выпад руки и в пальцах Аша, истекая кровью, дымясь от пара, зажат язык, а один из демонов стоит на коленях, содрогаясь в агонии боли, пачкая кровью грязный снег на глазах у ошарашенных воинов.
— Кто еще так считает? — обвел бешеным взглядом войско. — Правильно. Все за мной. Взять церберов. Искать пока не найдем. Живой или мертвой.