— Не бывать тому! — зарычал Рекс и перешел к угрозам. — Рано утром, прежде чем кто-нибудь тебя увидит или узнает, что ты дома, я отвезу тебя в Сан-Антонио. Я сам посажу тебя и тетю Марту на поезд в Нью-Орлеан, и ты останешься там до рождения ребенка. Все формальности по передаче младенца на усыновление будут улажены и, когда все кончится, ты сможешь вернуться домой.
— Нет! — Лорел с пылающим лицом и широко раскрытыми огромными глазами вскочила с места. — Никто не посмеет отнять у меня ребенка! Если ты не хочешь, чтобы я жила здесь, я уйду куда-нибудь. Можешь не признавать меня своей дочерью, я попытаюсь это понять, но ни при каких услови… — ее слова оборвались, она в обмороке начала опускаться на пол.
Когда Лорел пришла в себя, она лежала в своей постели, в своей старой комнате. Тетя Марта обтирала ей лицо влажным полотенцем.
— Я знала, что все эти волнения не для тебя, — сказала она ласково, увидев, что Лорел подняла веки, — особенно после того, как ты сказала, что чуть не потеряла ребенка.
Лорел схватилась за живот.
— Ребенок! Я не повредила ему, когда упала в обморок?
Марта покачала головой и улыбнулась.
— Не думаю. Все будет хорошо, моя родная.
— Я не отдам ребенка, тетя Марта! Что бы ни случилось и как бы ни упорствовал отец.
— Не мучай себя, дорогая. Отец сейчас вне себя, а ты знаешь его упрямство, но я думаю, что теперь он встретил достойного противника. Увидишь, он придет к тебе рано или поздно. Как только он все обдумает и поймет, чего он лишается, он изменит свое мнение.
— Скорее бы уж это произошло. Одобряет отец или нет, но младенец появится не позже августа.
— Все уладится, Лорел, вот увидишь. Если бы ты знала, как он волновался после твоего отъезда! А когда мы читали в газетах о землетрясении в Сан-Франциско, он рвался немедленно ринуться искать тебя. Я его чуть ли не силой удержала. А скольких трудов стоило убедить его, что следует прежде подождать письма от тебя! Он успокоится и поймет, какое это счастье, что ты дома, в безопасности. Он все время это твердил, пока тебя не было. Вряд ли он действительно рискнет отослать тебя из дому, что бы ни говорил сейчас. Он очень любит тебя.
— Я тоже люблю его и тебя, тетя Марта. Пока не родился малыш, вы — вся моя семья и очень нужны мне оба. Надеюсь, папа научится относиться благосклонно к малышу — без отца ему особенно понадобятся наши любовь и забота.
— Рекс полюбит маленького, Лорел, — пообещала Марта с мудрой улыбкой. — Он часть тебя, и неважно, кто его отец или как сильно Бурке презирает Прескоттов. Вот увидишь, милая! Он будет счастливейшим из дедов!
ГЛАВА 27
После двух дней интенсивной словесной войны на ранчо Бурке, Лорел не отступила ни на йоту от своего решения по поводу ребенка. На второй день Хенк, осмелившийся заглянуть, чтобы проведать Лорел, подлил масло в огонь, и Бурке рассвирепел еще больше. Мужчины крепко поговорили.
— Я приехал посмотреть, как живет Лорел, и подтвердить, что Сэм и я никогда не обнаружим, что они с Брендоном не были по-настоящему женаты. И если она сама согласна молчать, то это убережет ее и ребенка от лишних хлопот, — рассудительно объяснил Хенк цель своего визита.
— Ты думаешь, что я положусь на слово Прескотта и сразу же поверю, что в его словах есть хотя бы намек на правду? — заревел Бурке.
— Это будет решать Лорел, — жестко ответил Хенк. — Я приехал только, чтобы предложить ей такое решение и свою помощь, если она понадобится. А в ваши личные дела я, конечно, не вмешиваюсь, Бурке.
— Так я и поверил! Что касается Лорел, то она, кажется, вовсе не понимает, что вы, Прескотты, из себя представляете. Эта девочка слишком доверчива!
— Я предложил ей пожениться и сделать все как надо, для нее и ребенка моего брата, но она отказалась. Однако, если что, пусть только скажет.
— Я сам позабочусь о своей дочери и буду признателен, если ты не станешь совать свой нос куда не надо. Отказав тебе, Лорел впервые поступила разумно, правда, с некоторым опозданием. Так что еще есть надежда, что она образумится.
— Если бы это относилось и к вам! — резко бросил Хенк. — У Лорел в одном мизинце больше истинного разума, чем будет когда-либо у вас. Она, должно быть, пошла в мать, потому что характер у нее не ваш, старина! И еще одно — пора дать Лорел возможность думать самой и перестать смотреть на нее как на маленькую девочку. Она теперь взрослая женщина со своим собственным умом и волей.
— И незаконным младенцем в животе для утешения! — Лицо Рекса исказилось от ярости и бессилия.
— Как я уже сказал, никто никогда не услышит этого от меня. И я сделаю все, что смогу, лишь бы уберечь Лорел и моего племянника от скандала. А вы, разве вы не хотите того же ради своей дочери, Бурке? — И, дав Рексу тему для размышления, Хенк ушел.
Подумав, Рекс явился, наконец, к Лорел со своим решением:
— Я решил, что ты можешь жить здесь со своим ребенком, лишь бы не говорила никому, что твой брак с Брендоном недействителен. И, как бы это ни раздражало меня, ты будешь продолжать считаться Лорел Прескотт и твой ребенок будет носить это имя. Таковы мои условия.
— Но, отец, это ложь. Кроме того, я же рассказала все Хенку.
— Хенк Прескотт поклялся никогда и никому не говорить об этом. Посмотрим, можно ли ему верить и сдержит ли он слово. Но сейчас я хочу, чтобы согласилась ты.
Уступив настояниям тети, Лорел нехотя дала свое согласие.
— Кому от этого хуже, Лорел, — убеждала ее Марта, — это только избавит тебя и ребенка от сплетен.
Вот так началась новая жизнь Лорел в Кристалл-Сити. Она продолжала носить обручальное кольцо, принимала соболезнования, когда весть о смерти Бре-ндона распространилась по городу, называла себя Лорел Прескотт. Поскольку замужество Лорел длилось очень короткое время, а ее положение требовало присутствия единственной имеющейся у нее родственницы, никому не показалось странным, что она продолжает жить в доме отца, а не на ранчо Прескоттов. Все принимали то, что они видели, на веру, и никто ни о чем Лорел не расспрашивал. Все предлагали Лорел дружбу, сочувствовали ей, и людям было невдомек, что творится в душе у Лорел из-за этой лжи.
Лорел же хотелось — только в стороне от всех — зализывать раны. Она предпочитала сидеть дома в одиноком отчаянии, не желая ни с кем встречаться.
Но друзья и тетя Марта думали иначе. Они единодушно пришли к соглашению, что оставлять Лорел наедине с ее горем и воспоминаниями нельзя, и преисполнились решимости приобщить ее снова к жизни. Они регулярно заезжали на ранчо поболтать, делая вид, что не замечают унылого вида и молчания и прощая подчас ее злые выпады. Они не теряли надежды постепенно сломить упорное сопротивление Лорел.
Лорел прекрасно понимала, что ими руководит, и в конце концов смирилась с продолжительными визитами. Если бы не всепоглощающая сердечная боль, она наслаждалась бы обществом подруг и по достоинству оценила их участие. По правде сказать, она была глубоко тронута и скоро обнаружила, что с нетерпением ожидает их посещений.
Больше всего радости доставляли Лорел визиты Деборы. Девочками они были близки в течение многих лет, и теперь Деб оставалась лучшей подругой Лорел. Деб знала, что только время поможет Лорел смириться с потерей, поэтому не заставляла ее разговаривать и веселиться. Вместо этого они беседовали о ребенке Лорел, о землетрясении в Сан-Франциско, о жизни Деб в отсутствие Лорел, о старых временах.
Однажды Лорел осознала, что за короткий промежуток времени Деб в разговоре три раза произнесла имя Хенка. Стараясь побороть свое мрачное настроение, Лорел стала уделять больше внимания своей подружке и заметила, что каждый раз при упоминании имени Хенка лицо Деб становилось мягким и мечтательным, как бы светлело изнутри. Само имя звучало в ее устах ласково и значительно, как нечто особенное.
— Деб, — спросила Лорел спустя некоторое время, — а давно ты любишь Хенка Прескотта?
— Что, бросается в глаза? — сильно покраснела Деб.
— Теперь, когда я наконец поняла что к чему, да.
— О Лорел! Он такой замечательный!
— Это довольно неожиданно. Прошлым летом я не замечала никаких симптомов.
— Да, это действительно началось после твоего исчезновения. Он — брат Брендона, я — твоя лучшая подруга, и время от времени мы встречались, чтобы обменяться новостями о вас. Одно за другим, и прежде чем я поняла, я уже по уши влюбилась в человека, с которым была знакома всю свою жизнь и которого по-настоящему и не знала!
Лорел улыбнулась, хотя теперь улыбка редко появлялась на ее лице.
— Расскажи мне поподробнее об этом «одно за другим».
— Очень просто, — весело рассмеялась Деб. — Случайные встречи в городе, содовая и мороженое в кафе. Затем он стал подсаживаться ко мне в церкви, принимал приглашение на воскресные обеды, в хорошую погоду звал кататься в коляске. Мы держались за руки, а когда он клал мне руку на плечо, я думала, что умру от радости.
— Ну, дальше, продолжай. — Роман Деб неожиданно оживил Лорел.
— Хенк пригласил меня на рождественский котильон в городской зал, и это была самая удивительная ночь в моей жизни! Скажу тебе, Лорел, я парила в облаках, казалось, мои ноги не касались земли весь вечер! Он был такой обаятельный и красивый, а я, в новом платье, чувствовала себя принцессой! Какое счастье я ощущала, когда он держал меня в своих объятиях во время танцев! Потом он отвез меня домой, и мы просидели и проговорили несколько часов. Родители оставили нас одних в гостиной. А как я волновалась, когда он обнял меня и поцеловал! Если прежде я была влюблена в него наполовину, то в эту ночь окончательно потеряла мое сердце!
— Мама и папа просто обожают его, — продолжала она. — Хенк встречал с нами Новый год, мы до полуночи играли в разные игры, слушали музыку, лакомились жареной кукурузой и помадкой. Было так весело, что отец не заметил, как проиграл Хенку в шашки. Представляешь?
Внимание Лорел вдруг переключилось на другое.