— Маджиб, мы хотели бы знать, что ты намерен делать с нами! Если будешь все время гнать нас в таком темпе, мы просто начнем умирать по дороге, — к концу пятого дня заявил Кинжал Закона.
Однако перс только огрызнулся. У него был свой план, и он не хотел им делиться.
Много недель назад Маджиб услышал про Праздник Весны, в котором принимал участие сам император Срединного государства. Эта церемония знаменовала возрождение природы после зимнего сезона, предвещая наступление лета. На Шелковом пути ходили слухи, что в это время в столице Китая шла бойкая торговля, цены были крайне выгодными… По такому случаю полагалось делать подарки родным, что также стимулировало сбыт товаров. Среди прочего, активно шла и продажа рабов.
Не так давно стало известно, что в этом году Праздник Весны состоится не на площади Миньтан в Чанъане, а на священной горе Тайшень, Великой Горе, особо почитаемой даосами. Она высилась среди величественного горного массива неподалеку от Шаньдуна. По обе стороны от Великой стены во всех публичных местах были развешаны приглашения для десяти миллионов обитателей империи направить своих представителей с дарами и подношениями императору Срединного государства.
Маджиб отчаянно искал способ быстро обогатиться, провернув удачную сделку вроде планируемого с тюркютами набега на шелковое предприятие манихеев в Турфане, окончившегося для него провалом. Ему показалось, что за Кинжала Закона и монаха-махаяниста можно получить неплохой выкуп.
Отправиться в Китай на Праздник Весны на горе Тайшень или попытаться получить выкуп за заложников? Измученный чередой бесконечных неудач, вождь персов колебался. Конечно, плата за группу монахов и в сравнение не шла с деньгами, которые можно было выручить за Небесных Близнецов, но что сожалеть об утраченном! Маджиб присмотрелся к пленникам и заметил, что с наибольшим почтением все они обращаются с тем, кого зовут Великий Медик. Его-то он и велел привести к себе во время очередной остановки.
— Господин Маджиб, у меня есть для вас хорошее предложение, — сказал махаянист.
— Говори!
— В Китае хинаянист по имени Кинжал Закона сможет принести вам много серебра; я могу вам это гарантировать.
— Правда? — Перс вовсе не был уверен в том, что монах говорит правду.
— В Китае почти все буддисты принадлежат Махаяне, проникновение в страну представителей Хинаяны строго воспрещено. Поверьте мне, эти два монаха из Индии станут отличной добычей, которую можно выгодно продать властям, — настойчиво и убедительно произнес монах из монастыря на Лысой Горе.
— Я ехать на Праздник Весны. Этот года — особый праздник, много серебра, много людей. Император прибывать на гору Тайшень.
— Если праздник пройдет в этом году на горе Тайшень, значит, он будет намного пышнее прежних. Позвольте мне провести вас туда, вы получите кучу денег за Кинжала Закона и его помощника. Вас будут благодарить власти моей страны, я помогу вам миновать посредников, сведу с нужными людьми…
— Идея, похоже, неплохая, — задумчиво произнес Маджиб.
— Поверьте мне, если последуете моим советам, станете очень богатым! — солидно добавил Великий Медик. — Только очень важно следующее: никто не должен знать о нашем соглашении. Если два индийских монаха догадаются, они могут помешать нашему плану.
— Я не идиот! Все тайно! — кивнул перс.
— Что-то вы долго секретничали сегодня с Маджибом, — заметил Кинжал Закона, когда Великий Медик вернулся к пленникам.
— У этого Маджиба с головой не в порядке. Надеюсь, мне удастся найти подходящее лекарство, — проворчал махаянист.
Откровенная ложь Великого Медика захватила Маджиба. Чем больше он думал о перспективах, тем радужнее они ему казались. Его отряд вместе с пленниками быстрым темпом продвигался к Дуньхуану, а послушники мало-помалу успокаивались: их вдохновляло то, что духовный наставник, судя по его виду, нимало не беспокоился о будущем. Между тем Кинжал Закона думал лишь об одном: как вовремя попасть в Лоян. Перспективы, еще недавно такие ясные, опять окутал туман неопределенности. Однако индийский монах, которого судьба вновь заставила отклониться от намеченного прямого пути, решил полагаться на высшую волю.
ГЛАВА 46ЧАНЪАНЬ, КИТАЙ
— Быстро наведи порядок в этом ящике! — приказал генерал Чжан, запихивая в рот крупные куски арбуза, поставленные перед ним на низкий столик бритоголовым слугой.
Он протянул слуге пунцовый шелковый мешочек, который следовало припрятать в ящик с рабочими бумагами, чтобы его не заметил ожидаемый гость.
— Господин первый министр, счастлив видеть вас, — почтительно проговорил префект Ли, с довольным видом входивший в кабинет генерала Чжана.
— Не правда ли, ароматный чай подобен прозрачному созвучию слов изысканного стиха?
Старый генерал Чжан в то утро был настроен на поэтический лад, отчасти благодаря особой изысканной смеси, которую он курил непосредственно перед визитом префекта.
— Мне не терпится узнать, как прошла ваша поездка на земли союзников Великого Юга с целью «проверки печатей»?[69]
— Просто отлично, мой генерал!
Главный префект в течение последних месяцев нечасто приносил добрые вести.
— В добрый час! — воскликнул старый генерал хмуро.
— У меня есть способ избавиться от узурпаторши! Более того, у нас в Чанъане есть свидетель, способный разоблачить ее мерзости! — выпалил префект Ли.
— В первый раз я слышу из ваших уст нечто подобное. — В голосе генерала Чжана звучало явное сомнение, и он оборвал фразу на полуслове, так как вошел слуга с подносом, на котором стояли две изысканные чашки из невероятно дорогого бледно-зеленого фарфора,[70] наполненных чаем, золотистым, словно мед, и благоухавшим орхидеями.
— Уверяю вас, мой генерал, все идет отлично! На этот раз речь идет о несторианском епископе Аддае Аггее из Дуньхуана, мы возьмем его сразу по прибытии в Чанъань; он один из главных организаторов тайных поставок незаконного шелка и находился под покровительством У-хоу, — с торжеством заявил главный префект, уверенный, что вот-вот в его руках появятся неоспоримые доказательства участия императрицы в преступной деятельности, подрывающей основы государства.
— В самом деле? — генерал не поверил ни слову из сказанного.
— Когда этот человек расскажет нам обо всем, что знает, его слова произведут эффект взрыва большой петарды Баочжон, напоминающей огненное дыхание дракона, что спит под Лысой Горой! — с энтузиазмом заявил префект Ли.
— И каким образом это чудесное животное, которому поклоняются на западе страны, перенесется к нам сюда? — ядовито усмехнулся генерал. — Серьезно, префект Ли, какая случайность приведет этого человека в столицу? И как вы можете быть в этом уверены?
— Бог Лунь-ван, Царь Драконов, нам не потребуется. Этот человек прибывает в столицу по собственной воле, прямо к нам в ловушку, — префект Ли тихо рассмеялся.
— Ну что же, в таком случае дела идут неплохо, — с кислой миной ответил генерал.
— Бог случайности Кайшен, вероятно, посылает нам благословение, мой генерал! Я должен вознести ему благодарность, подарив храму целую охапку курительных палочек! Меня будут называть Ли Счастливчик! — Обычно сдержанного перфекта переполняли эмоции, и это начинало все сильнее беспокоить и раздражать хозяина дома.
— Давайте перейдем к фактам, уважаемый! К простым фактам! — предложил генерал.
— Во время посещения оазиса Хотан в ходе «проверки печатей» я застал нашего губернатора за разговором с неким Калед-ханом, вождем тюркютского племени, кочующего на наших границах. Досточтимый имперский чиновник спас жизнь этого дикаря и его людей, когда они забрели в пустыню Такламакан и потеряли дорогу.
— А я-то всегда полагал, что тюркюты — враги Срединной империи!
— Этим жестом наш губернатор поставил Калед-хана в зависимое положение, сделав его союзником империи, и эти варвары предложили свои услуги. Они сообщили о несторианском епископе Аддае Аггее, который долгое время находился у них в плену. Как только я услышал его имя, у меня просто кровь вскипела! Ведь его дочь получила убежище в императорском дворце у нашей несравненной У-хоу!
— Я прекрасно помню, как ваши люди потерпели неудачу, не сумев задержать эту женщину! — ехидно вставил бывший первый министр. — А почему этот Аддай Аггей решил отправиться прямо в пасть к дракону?
— Понятия не имею! Однако в разговоре с Калед-ханом я выяснил кое-какие подробности: дочь у епископа одна. Он ее разыскивает. Ради этого даже согласился помочь кочевникам захватить караван, с которым едет по Шелковому пути китайская знатная дама. Калед-хан объяснил, что несторианину удалось бежать во время песчаной бури.
— И почему он так уверен, что упоминаемый епископ направится именно сюда?
— За отрядом тюркютов следили два человека… Это были мои люди. Кроме того, я установил наблюдение за всеми постоялыми дворами на ближайшем участке Шелкового пути!
— Вы умеете принимать решительные меры! Это хорошо!
Впервые за всю беседу префект Ли услышал от старого генерала доброе слово.
— Я изо всех стараюсь, пусть это очень трудно, быть вашим духовным наследником, мой генерал! — воскликнул префект Ли.
— Этот варвар, Калед-хан — так, кажется, ты его называл? — производит впечатление человека находчивого и коварного! По ту сторону Великой стены живут дикари, которые в подметки не годятся народу хань, — высокомерно заявил генерал, уверенный, что Калед-хан ведет свою игру, используя китайских чиновников в своих интересах.
— Я не устаю благодарить бога случайности!
— А где теперь находится этот несторианский дьявол? — Генерал Чжан пропустил мимо ушей очередное выражение радости.
— С минуты на минуту я жду новых вестей о его перемещении. Как я уже объяснял, мои лучшие агенты следуют за ним по пятам. Я направил туда лучших гонцов. На этот раз ловушка устроена безупречно, и узурпаторша попадет в нее, как антилопа в пасть тигра… Я лично держу все нити в руках, — с явным наслаждением доложил префект Ли.