многочисленный копий по всей Индии. Он воображал себя победоносным героем, вооруженным всем тем, чего прежде не хватало Малой Колеснице, чтобы вернуть силы и обогнать слишком резвую Большую Колесницу: деньгами, полученными от продажи шелка; учением, более гибким и уместным в новых условиях общения с мирянами, полученным благодаря использованию сочинения Безупречной Пустоты…
Размышляя таким образом, Буддхабадра подошел в итоге к камню-указателю: до Самье не более шести дней пути. Снова повалил густой снег, солнце скрылось за белым хребтом, с сумерками окреп и холод. Тут Буддхабадра заметил чуть в стороне от дороги темное пятно — вероятно, вход в пещеру. Он решил, что если она достаточно просторна, будет разумнее устроиться в ней на ночлег, закутавшись в шкуру яка и дав отдых до утра натруженным ногам.
Со всеми необходимыми предосторожностями он заглянул в зев пещеры, ведь там могло укрываться от непогоды опасное животное. Изнутри пахнуло грибницей и сыростью стен. Это означало, во-первых, что внутри никто не живет, а во-вторых — что это укрытие не промерзает. Следовательно, ночью там теплей, чем снаружи. Утомленный долгим дневным переходом, успокоенный близостью цели, Буддхабадра мгновенно уснул.
Когда он проснулся, в отверстии выхода уже виднелся утренний свет и, значит, можно было двигаться дальше. Однако ноги болели так сильно, что, попытавшись встать, он невольно застонал. И заметил вдруг в полутьме белеющее у дальней стены человеческое лицо. Казалось, его неведомый спутник дремлет сидя, но, присмотревшись, ошеломленный Буддхабадра понял две вещи: этот человек ему знаком, и он вовсе не спит, а одурманен каким-то снадобьем.
Перед ним был тот, чье отсутствие на собрании в Самье нарушило все планы и послужило толчком для дальнейшей цепи событий.
— Безумное Облако! Что ты здесь делаешь? Мы напрасно прождали тебя в монастыре! Где ты был? — выпалил Буддхабадра.
Человек, носивший имя Безумное Облако, выглядел весьма необычно — даже для этих мест, где можно встретить самых странных людей. Под тяжестью огромных бронзовых колец мочки его ушей оттянулись настолько, что голова — с острыми скулами и нижней челюстью, запавшими щеками, бритой макушкой — забавным образом стала напоминать вазу с двумя ручками. Однако, едва встретив его жесткий, почти звериный взгляд, любой раздумал бы насмехаться.
— Здесь? Ничего особенного. Снаружи холодно. Я, как и ты, искал убежище на ночь.
— Но я спрашиваю, почему ты не пришел тогда, в назначенный срок?! — повторил настоятель из Пешавара.
— Ах, это! Собрание! Полагаю… я заблудился. Да… да-да, именно так! Я потерял дорогу! А когда наконец добрался до места, было уже слишком поздно. И опоздал-то совсем чуть-чуть… Смотри, у меня всегда с собой мандала! — неожиданно добавил Безумное Облако, глядя куда-то мимо Буддхабадры рассеянным взглядом. Он завозился, извлек из котомки мятый платок из черного шелка с красной каймой и замысловатым рисунком посередине и, привстав, ткнул им чуть ли не в нос Буддхабадре.
Тот, думая о своем, не глядя отмахнулся от тряпки и продолжал негодовать:
— Мы ждали тебя целых три дня, — покуда не решили покинуть обитель. Впервые за тридцать лет! Ты просто пренебрег нашим общим собранием!
— Очень жаль… Если бы вы набрались терпения, наша встреча вскоре состоялась бы, как должно! — возразил Безумное Облако, продолжая глядеть мимо собеседника, в какое-то иное, далекое пространство.
— Нам ничего не оставалось, как разойтись! Мы не могли больше ждать! Ты нарушил наше соглашение, Безумное Облако, разве ты сам не понимаешь? А ведь мы так доверяли тебе! — измотанного долгой дорогой и всеми невзгодами Буддхабадру вдруг прорвало. Он никак не мог совладать с внезапной вспышкой гнева.
Опершись спиной на скалу, его собеседник прикрыл глаза, — то ли не воспринимал упреков, то ли не находил сил или желания отвечать на них. Потом извлек из складок одежды маленькую бронзовую шкатулку, а из нее — темного цвета пастилку, которую немедленно отправил в рот. Вскоре действие наркотического снадобья дало о себе знать, и Безумное Облако оживился.
— Скажи мне, Буддхабадра, а что ты делаешь сейчас на дороге в Самье? Не объяснишь ли, почему и когда расстался с Безупречной Пустотой? — громко и требовательно спросил он, сощурив глаз так, будто замыслил что-то недоброе.
Буддхабадра возмутился: неужели этот бродяга смеет его в чем-то подозревать? Чтобы успокоиться, он медленно перебирал пальцами длинные пряди шерсти на шкуре яка, все еще прикрывавшей его ноги. Менее всего он намеревался раскрывать Безумному Облаку причины своих скитаний, приведших его в Турфан, или планы, связанные с походом в Самье.
— М-м… Я оставил там один важный свиток. По недосмотру. Надо его забрать… Но, боюсь, мне не удастся подняться выше в горы: ноги ни на что не годятся, — ответил он после короткого раздумья.
— Что за свиток? Ерунда! Ты уходишь, потом возвращаешься! Что-то у тебя концы с концами не сходятся! Думаешь, я совсем дурак? — Вероятно, проглоченное средство чересчур взволновало Безумное Облако.
— Послушай, Безумное Облако, — мягко начал Буддхабадра, пытаясь успокоить своего странного знакомого, — тебе ведь известно, что Безупречная Пустота давно уже пытается навязать нам свои идеи…
— О-о, это такой хитрый жук, для Большой Колесницы все средства хороши! Дай ему возможность — и он одурачит весь мир…
Буддхабадра немного приободрился, увидев, что Безумное Облако, несмотря на свое состояние, способен поддерживать разговор, да еще и легко позволяет направить его в нужную сторону.
— Скажи, Безумное Облако, какое из учений тебе ближе?
— Мне-то ближе мое, конечно! Но если уж сравнивать прочие, на первое место я бы поставил Малую Колесницу, а на второе, пожалуй, учение тибетских лам.
— А Махаяна?
— Да помилуй! Они интересуются только своими ритуалами! Простейшая медитация… они думают, что она все заменит! Что какой-нибудь там… крестьянин… оторвавшись от ковыряния в земле… может так же постичь глубины, как человек… ну хоть вроде меня! Потративший годы на это постижение! А все их рассуждения о пустоте… это просто ерунда!
Буддхабадра прикинул, что такое простодушие собеседника очень ему на руку.
— Что скажешь, если я предложу тебе заключить соглашение? Безупречной Пустоте и Рамае сГампо знать об этом не обязательно… — начал пешаварский аскет.
— Два хороших человека всегда смогут договориться! Что ты хотел предложить?
— Я иду в Самье, чтобы забрать оттуда важную рукопись, оставленную там Безупречной Пустотой. Она мне необходима для моих целей.
— Ты больше не веришь в общие собрания?
— После вооруженного мира всегда начинается война! — отрезал Буддхабадра, морщась от боли при попытке пошевелить ногами.
— Но разве не вызовет подозрений у Рамае сГампо, если ты вернешься в Самье за рукописью Безупречной Пустоты? Я всегда полагал, что эти двое отлично ладят между собой.
— Рамае сГампо получил указание передать мне эту сутру от самого лоянца. Он ничего не знает о моих планах.
— Так-так, понимаю…
— В Лояне ждут именно меня, но я могу передать знак, который убедит его, что тебе можно доверять… Возможно, ты согласился бы забрать в монастыре сутру Безупречной Пустоты и принести ее мне? — проговорил Буддхабадра.
Кусая губы, он следил за тем, как Безумное Облако бережно сворачивает рисунок на куске черного шелка с красной каймой, чтобы уложить его в дорожную суму.
— Позволь… что это у тебя? Ты сказал, мандала?
— Так, ерунда. Копия, грубая копия. Для духовного утешения, и только. А обратно в горы я не пойду, нет! Туда я не вернусь! Горы мне надоели! Мне тоже нужен отдых! — неожиданно заявил Безумное Облако, принимая еще одну пилюлю.
Его ответ удивил и расстроил Буддхабадру, который еще раз попытался привстать:
— Хорошо! Я должен тебе кое-что показать!
Но из-за резкой боли бессильно упал обратно и в отчаянии стукнул кулаком по подстилке.
— Прими это, и боль уйдет! — Безумное Облако протянул ему одну из своих черных пастилок и Буддхабадра, не задумываясь, отправил ее в рот. Снадобье оказалось горьким, но действенным: очень быстро аскет почувствовал прилив сил, ему стало заметно лучше. Теперь он верил, что способен сделать все, что пожелает.
— Если мы хотим ослабить Большую Колесницу, необходимо начать с изменения их ключевых текстов! Сутры надо переводить, исправлять и рассылать повсюду во множестве копий, наводнив ими все земли! «Сутра Безупречной Пустоты» — лишь первая часть моего плана! Как только я исправлю ее, оригинал будет сожжен! Видишь, я совершенно откровенен с тобой, Безумное Облако! — возбужденно выкрикивал Буддхабадра.
Под воздействием неведомого снадобья он готов был рассказать Безумному Облаку все что угодно, но тот, кажется, вовсе перестал интересоваться разговором. Выглянул наружу, осматриваясь, а затем обернулся со словами:
— Не беспокойся, Буддхабадра. Я вижу на дороге человека, который направляется в нашу сторону. У него наверняка найдется несколько монет, которые помогут нам привести дела в порядок, — ощерился в жутковатой ухмылке Безумное Облако.
А настоятель из Пешавара уже погружался в туман, забывая о боли в ногах, о своих проблемах и обо всем на свете. Ему чудилось, что стены пещеры стали вдруг розовыми, а свод — небесно-синим и что лицо Безумного Облака расплылось, превращаясь в настоящее облако и взмывая в эту синеву.
ГЛАВА 10ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ, ЧАНЪАНЬ, КИТАЙ, 18 ФЕВРАЛЯ 656 ГОДА
— Ваше величество, это ужасно: мы не только испытываем недостаток в шелке, но, на мой взгляд, теряем изрядную часть прибыли из-за тайной торговли тканью! — пробормотал министр шелка, которого звали Очевидная Добродетель.
Он побелел и дрожал от страха, пополам сложившись в поклоне перед императором Гао-цзуном.
Правитель слегка приподнял бровь. Этот знак был хорошо известен всем, кто когда-либо приближался к особе императора.