енского платья. Он так хотел быть уверенным, что мы оба... стремились к этому. Мне захотелось сказать ему, что, как бы много ни значило для меня наше предприятие, любовь и брак гораздо важнее.
Мы вернулись обратно очень довольные прогулкой и друг другом, и я никак не думала, что в доме меня ожидает неприятный сюрприз.
Мы отвели лошадей в конюшню и передали их конюху, а потом неспешно отправились к дому. Когда мы вошли в холл, то увидели Изабеллу, а рядом с ней какую-то женщину в изумительных соболях. Это была Джулия.
Она метнулась навстречу Дрэйку.
– Вот и я, – сказала она, – рада тебя видеть.
Дрэйк застыл как вкопанный.
– Я пробуду у тебя все Рождество. Не можем же мы встречать его врозь. Я прекрасно поняла, что ты имел в виду, когда сказал, что проведешь праздники дома.
– Привет, Джулия, – сказала я. – Я и представить себе не могла, что ты тоже здесь будешь.
– Ну, мы с Дрэйком понимаем друг друга. Он всячески намекал, что именно здесь собирается встречать Рождество, и я догадалась, для чего ему это нужно – он надеялся, что я приеду к нему. Дрэйк, дорогой, прости, что не смогла раньше. Вчера Хэрринггоны давали званый обед. Пришлось пойти, они так упрашивали. А так бы я приехала еще вчера.
– Нужно приготовить вам комнату, – сказала Изабелла.
– Как это любезно с вашей стороны.
– Вы привезли с собой свою горничную?
– Аннетт... да, она тоже здесь.
– Ей придется спать наверху, в мансарде. Там есть одна свободная комнатка.
– Прекрасно! Дрэйк, что же ты такой невнимательный? Почему ты не предупредил миссис Дентон, что я приеду?
– Я сам не ожидал.
– О, Дрэйк... когда ты сказал мне... мне казалось, это так ясно...
– Что ж, ты все равно уже здесь...
Изабел обо всем позаботится.
– Ну разве здесь не чудесно? Я обожаю этот дом. С такой необычный, оригинальный. А Касси тоже приехала?
Я кивнула.
– Как это приятно. Семьи должны собираться вместе... особенно на Рождество.
Радость моя тут же померкла. Джулия все испортила.
Рождество! Оно могло быть таким счастливым для всех нас! Как только сгустились сумерки, под окнами дома появились певцы с зажженными фонариками и пропели все самые известные рождественские гимны: «Однажды в царстве царя Давида», «Придите, правоверные», «Добрый король Венцеслав» и много других.
Кэти была в восторге и пела вместе с ними, а потом помогала обносить их горячим вином и мясными пирогами. В этот вечер она легла спать как обычно и вскоре уснула. Она уже чувствовала себя здесь как дома.
После ужина мы поднялись в галерею, где были зажжены огни.
– Мы всегда поднимаемся сюда в сочельник, – объяснила Изабел, – здесь мы жарим каштаны и пьем портвейн. Иногда чувствуешь необходимость следовать древним традициям, которые дошли до нас через столетия.
– Довольно жутковато, – поежилась Джулия. – Так и кажется, что вон тот пожилой джентльмен сейчас сойдет с картины и устроит нам хорошенькую взбучку.
– Да, у него суровый вид, – согласился Дрэйк. – Это великий прапрадедушка Вильям. Он был адмиралом. У нас в семье очень сильны морские традиции.
– А вы не боитесь, что они каким-нибудь образом выразят вам свое недовольство, что вы пошли против этих традиций? – спросила Касси.
– Все они давно лежат в могилах.
– Некоторые считают, что покойники иногда возвращаются, – сказала Касси.
– Даже если и так, я буду жить, как читаю нужным. Они в свое время поступали точно так же, – заявил Дрэйк.
– Интересно, почему привидения всегда появляются только в старинных особняках? – спросила я. – Мне никогда не приходилось слышать, чтобы привидение жило в Коттедже. Они живут только в больших домах.
Мертвые – мертвы, – сказала бабушка. – И как бы ни хотелось некоторым их оживить, это невозможно.
Я знала, что она думает о моей матери и Филиппе.
– Насколько я поняла, в этой галерее тоже водятся привидения, да? – спросила Касси, которую очень занимал этот предмет.
– Считается, что да, – ответил Дрэйк.
– С этим связана какая-нибудь история?
Дрэйк вопросительно посмотрел на Изабеллу, и она ответила:
– Ну, в общем, да.
– Расскажите нам, пожалуйста, – взмолилась Касси.
– Касси, ты потом не сможешь спать ночью, – предупредила я ее.
– Неважно, мне хочется послушать.
– Расскажи ты, – попросил Дрэйк сестру.
– Ну, считается, что в этой галерее появляется призрак молодой девушки... тоже из нашего рода, конечно. Это случилось примерно двести лет назад. Ей было шестнадцать лет, и она была влюблена в молодого человека. Отец не разрешал ей выйти за него замуж. Он нашел ей другого мужа – богатого и немолодого. В то время девушки не смели противиться воле отца.
– Теперь они себе это позволяют, – заметила бабушка.
– Думаю, и тогда находились такие, кто не подчинялся запретам, – высказалась я.
– Так вот, Энн Одцрингэм была послушной дочерью. Она распрощалась со своим возлюбленным и обвенчалась с человеком, которого ей навязал отец. После венчания гости пришли сюда на свадебный пир. – Изабелла закрыла глаза. – Иногда я слышу здесь песни менестрелей. Внизу, в огромном холле, устроили танцы; вдруг» в самый разгар веселья, гости обнаружили, что невеста исчезла.
– Прямо как в «Ветке омелы» – пробормотала Касси.
– Не совсем. Она не оказалась запертой в сундуке не пролежала там сто лет. Девушка поднялась в эту галерею и выбросилась из окна. – Изабелла показала я окно. – Говорят, из этого. И разбилась насмерть.
– О, бедная, бедная Энн, – прошептала Касси.
– Лучше бы она сбежала со своим возлюбленным, – сказала Джулия. – Лично я бы сбежала. – Она нежно посмотрела на Дрэйка, но так и не дождалась ответного взгляда.
– Она не сбежала, – сказала Изабелла, – вместо этого она выбросилась из окна.
– И теперь, – предположила Касси, – она бродит по этой галерее.
– Говорят, что она появляется здесь, когда кто-нибудь из семьи собирается вступить в брак, который может оказаться несчастным. Она входит через окно, двигается вдоль галереи, ломая руки, и выкрикивает: «Берегись! Берегись!»
– Вы когда-нибудь видели ее? – спросила я Изабеллу.
Она покачала головой.
– Из этого можно предположить, что все браки, заключенные в вашей семье, были счастливыми, – сказала Касси.
– Если верить этой легенде, то да. Не думаю, что привидение покажется нам.
Джулия пристально смотрела на меня.
– Да, веселенькую тему мы выбрали для рождественской ночи, – сказала она. – Надеюсь, моя комната находится не слишком близко от этой беспокойной леди.
– Что бы здесь ни происходило, внизу все равно ничего не слышно, – успокоила ее Изабелла.
– Слава Богу.
– Давайте выпьем еще, – предложил Дрэйк.
– Какой уютный вечер, правда? – Джулия улыбнулась, оглядывая нашу компанию. – Встречать Рождество в таком замечательном доме... с замечательными людьми... – Она подняла свой бокал. – Счастливого Рождества... всем нам.
Ее взгляд остановился на Дрэйке, и, не сводя с него глаз, она выпила свой бокал до дна.
Рождественским утром мы пошли в церковь. Я удивилась, когда увидела, что Джулия тоже собирается с нами и поняла, что она твердо решила не оставлять меня с Дрэйком наедине.
Я чувствовала себя немного неловко. Мне никогда не забыть, как она взбесилась, когда Дрэйку пришлось уехать из Шелкового дома, как ненавидела меня тогда.
Теперь я уже не сомневалась, что она сама хочет выйти за Дрэйка. Я верила, что он действительно не приглашал ее, хотя она и пыталась представить все в таком свете. И я не верила, что он мог сказать ей хоть что-то такое, похожее на приглашение. Объяснение Джулии звучало неправдоподобно. Если он действительно хотел, чтобы она приехала, то сказал бы об этом прямо и не стал бы, приглашать ее таким странным способом, с помощью туманных намеков. В действительности Джулия узнала, что я нахожусь в гостях в Свэдцингхэме, и примчалась сюда.
Я знала, что она много пьет. Об этом свидетельствовали чересчур яркий цвет лица, внезапная агрессивность и шокирующие реплики, которые она себе позволяла, стоило ей немного подпить.
Интересно, замечает ли это Дрэйк? Он всегда был безупречно галантен и ни разу, за исключением первых минут, когда не сумел справиться с шоком, не отошел от роли гостеприимного хозяина.
После похода в церковь мы собрались в столовой за традиционным рождественским обедом. Сначала подали индейку с разнообразным гарниром, за ней последовал рождественский пудинг с зажженными свечами и, наконец, пироги с мясом. К обеду были приглашены соседи и друзья Дрэйка, которые поддерживали его в избирательной борьбе; поэтому разговор за столом, в основном, шел о политике и приближающихся выборах.
После обеда все разошлись по комнатам, чтобы немного отдохнуть.
Я была очень благодарна Дрэйку, что он нашел время для Кэти и повел ее в паддок кататься на пони. Для меня ре было большей радости, чем видеть их вместе и знать, что они нравятся друг другу.
Вечером приехали новые гости. По этому случаю прибыли музыканты и в столовой накрыли стол с холодными закусками. В галерее устроили танцы, и в присутствии такого большого количества народу она утратила всю свою таинственность.
Дрэйк, как хозяин, должен был пригласить по разу всех присутствующих дам, поэтому мне удалось протанцевать с ним только один танец. Он спросил, нравится ли мне у него в гостях, и я заверила его, что очень довольна всем. Он сказал, что очень рад этому. Потом попросил меня откровенно высказать свое мнение относительно карьеры политика.
– Я уже говорила, – ответила я ему, – политика кажется мне очень интересным занятием.
– Интереснее, чем создавать дамские наряды?
– Это разные вещи.
– Наверняка.
– Изабелла просто умница – так замечательно все организовала.
– У нее большой опыт. Сначала она принимала гостей у нас дома, когда была незамужем, потом в качестве жены Гарри, а теперь выручает меня. Сестричка у меня молодец.