— И хорошенько развлечься, милочка! Вспомни, когда ты в последний раз расслаблялась? С тех пор как ты стала главным редактором журнала «Химера», ты ни разу не брала отпуск!
— Я не была в отпуске уже два года, — согласилась с ней Тамзин. Она налила себе еще чашку кофе и подумала, что не мешало бы сделать перерыв в употреблении этого стимулирующего напитка. — Правда, я была в командировке в Греции, где охотилась за одним рок-гитаристом, чтобы взять у него интервью. Мне это удалось, но какой ценой! Он затрахал меня до полусмерти.
— Тебе нравится твоя работа, не так ли? — спросила Дженис. — Но быть репортером, наверное, веселее?
— Да, порой эта работа бывает весьма приятной, — ответила Тамзин, вспоминая интервью, которые брала у других знаменитостей в бытность свою журналисткой, когда она лишь начинала свою карьеру. — Сейчас мне не хватает живого дела, накала борьбы на передовой. Теперь все сами ломятся в двери моего кабинета.
— Я наслышана об этом, — сказала Дженис. — Мисс Лоуренс стала необыкновенно популярна в последнее время. Поговаривают, что ты проявила незаурядную выдумку, предприимчивость и даже беспощадность, чтобы занять пост главного редактора.
— Должна признаться, что кое-кому я действительно наступила на больную мозоль, чтобы сесть в это кресло, — сказала Тамзин.
Лицо ее помрачнело при воспоминании о малоприятных эпизодах ее профессиональной деятельности: случалось, что она поступалась своими принципами, предавала доверившихся ей людей, перепродавала конфиденциальную информацию изданиям, предлагавшим более высокий гонорар, шла на обман ради получения скандальных сведений.
— Не принимай это чересчур близко к сердцу, — успокоила ее Дженис. — Кто из нас безгрешен? Все мы время от времени нарушаем моральные запреты.
— Я просто переутомилась, мне хочется новых впечатлений, чувственных удовольствий, острых ощущений.
— А знаешь, возможно, ты их получишь. — Дженис облизнула полные губы, щедро покрытые лиловой помадой.
— В этом пансионате? Вряд ли, — скептически улыбнулась Тамзин.
— Доверься своей доброй тетушке Дженис! — Подруга лукаво прищурилась. — Инга рассказывала мне кучу интересных сплетен, когда я звонила ей перед отъездом. Мы с ней близкие подруги, она ничего от меня не скрывает. Угадай, кого они у себя ждут?
— Откуда же мне знать! Принцессу Уэльскую?
— Почти угадала! К ним едет Гай Вентура! — воскликнула с торжественной улыбкой Дженис.
Тамзин оживилась, ощутив прежний журналистский зуд. Если бы ей удалось познакомиться с этим человеком, это значительно повысило бы ее престиж и прибавило ей уверенности в себе. Гай Вентура, всемирно известный пианист, красавец с темпераментом дьявола, прославился своими грубыми, эксцентричными выходками и непредсказуемыми поступками. Фотокорреспонденты охотились за ним по всему свету.
Тамзин присутствовала на одном из его концертов и была потрясена его исполнительским мастерством. Он был подлинным исполином в искусстве как в прямом, так и в переносном смысле слова. Но внезапно он оставил концертную деятельность и исчез. Поговаривали, что он бросил музыку и посвятил себя буддизму. Кто-то видел его в Неаполе, в одном из монастырей, затем якобы он перебрался в Америку.
— Я видела, как он играет, — сказала Тамзин, вертя в руке зажигалку. — Это необыкновенный человек!
Ей вспомнилась угрожающая аура, окружающая этого мужчину, и его впечатляющий выход на сцену. Ростом под шесть футов и четыре дюйма, он дышал мужественностью в своем безукоризненном черном фраке. Кровь забурлила в ее жилах, едва лишь она увидела его поразительное лицо: с широкими высокими скулами, крупным носом, чувственными губами и тяжелыми веками. Но больше всего поразили Тамзин его растрепанные иссиня-черные волосы, ниспадающие на плечи.
Публика пришла в неистовство при появлении своего кумира. Атмосфера в зале накалилась до предела, пропитанная откровенным похотливым желанием его поклонниц. Тамзин тоже почувствовала вожделение и, оглядевшись по сторонам, поняла, что такие же ощущения испытывают все женщины, находящиеся в концертном зале, начиная от почтенных дам и кончая восторженными студентками.
Оттянув фалды фрака, он опустился на стул перед роялем, размял пальцы и взглянул на дирижера. Прозвучали первые такты концерта Прокофьева, и Вентура начал играть.
Тамзин впервые слышала столь оригинальную интерпретацию этого музыкального шедевра. Она была знакома с исполнителем того же произведения Ашкенази, но ему было далеко до энергичной и четкой исполнительской манеры Гая Вентуры, его поразительной техники, удивительной смелости в расстановке акцентов и пикантного лиризма. В антракте Тамзин купила диск с записью его исполнения.
— Не исключено, что нам удастся с ним познакомиться, — сказала Дженис, возвращая Тамзии из мира воспоминаний в реальность. — Думаю, он произведет на тебя колоссальное впечатление.
— Я в этом не сомневаюсь, — кивнула Тамзин. — Слушая после концерта диск с записью его исполнения, я полезла в тумбочку за вибратором.
— Жаль, что я не видела тебя в этот момент, — промурлыкала Дженис, ерзая на стуле и чувствуя, как увлажняются ее брючки. Она все еще была во власти воспоминаний об удовольствии, испытанном во время забав в гамаке вместе с Деннисом, и с нетерпением ждала повторения этого чудного момента. Разговаривая с Ингой по телефону, она сказала, что Тамзин чересчур контролирует свои эмоции, ее нужно хорошенько завести, чтобы спровоцировать на групповой секс.
— Она любит только мужчин или же позволяет себе лесбийские развлечения? — спросила Инга грудным, чувственным голосом нимфоманки.
— Она новичок в лесбийской любви и все еще робеет, не раскрывается полностью с женщинами, — ответила Дженис. — Я почувствовала это, когда пыталась ее расшевелить.
— Но вдвоем мы наверняка что-нибудь придумаем. С нетерпением буду вас ждать, дорогая!
— Знаешь, по-моему, ей нравится подчиняться чьей-то воле, — добавила Дженис.
— Ланс будет в восторге! — Инга рассмеялась. — И не только он один. Ты поняла, о ком я говорю?
— Наш общий друг уже приехал?
— О да, он уже здесь.
Дженис встряхнула головой, затушила окурок и, подхватив сумочку, встала из-за стола. Все присутствующие обернулись.
— Нам пора! — воскликнула она, ничуть не смутившись. — Если нам подфартит, доберемся до пансионата до снегопада. А когда устроимся в наших уютных теплых номерах, нам будет наплевать на капризы погоды! Пусть буря бушует за окнами сколько ей вздумается.
За руль села Тамзин, Дженис следила за маршрутом по карте, разложенной у нее на коленях. Но штурман из нее был никудышный, они проносились мимо нужных им поворотов и возвращались к ним, лишь проехав несколько миль.
Между тем снег все настойчивее хлестал в ветровое стекло. Наконец повалили крупные хлопья, и землю покрыл мрак.
— Мы почти добрались до того места, где нужно свернуть направо в последний раз. А вот и оно — деревенский паб! Сворачивай, Тамзин!
— Я ни черта не вижу! — в сердцах воскликнула Тамзин, выруливая на скользкую дорожку между вечнозелеными изгородями. Вскоре машина уткнулась в высокие ворота, покрывшиеся наледью. Они оказались заперты.
Дженис, чертыхаясь, выкарабкалась из автомобиля и, ступая модными ботиночками по ледяному месиву, направилась к переговорному устройству, вмонтированному в ограду. Массивные ворота распахнулись, Дженис впрыгнула в салон и, отряхивая снежинки с пончо, воскликнула:
— Вперед! Первым делом я выпью в баре джина с тоником.
Вдоль подъездной дорожки возвышались березки, их изящные ветви тонули в пурге. Лучи прожекторов упирались в сплошную молочную пелену. Тамзин снизила скорость, машина едва ползла. Когда терпение водителя почти иссякло, из мутного мрака возник «рейндж-ровер». Тамзин едва успела затормозить. Из вездехода вышел мужчина и направился к ним.
— Это Ланс! — обрадовалась Дженис и опустила боковое стекло, чтобы что-то ему крикнуть. Ее моментально запорошило снегом, и она поспешно подняла стекло. Мужчина постучал в него и крикнул:
— Езжайте следом за мной!
— Он душка! — сказала Дженис Тамзин. — Он тебе понравится.
Тамзин уже была признательна Лансу за то, что он их встретил. Следуя за вседорожником, они быстро добрались до пансионата и въехали в гараж.
Пока Ланс и Дженис извлекали чемоданы из багажника, откуда-то появился молодой человек в грубом джемпере и в синих джинсах. Он вытаращил на Тамзин нахальные глаза, но Ланс строго крикнул ему:
— Отнеси багаж наверх, Кевлин! Не стой столбом, пошевеливайся!
— Это местное дарование, — шепнула Дженис подруге. — Славный малый. Он тебе тоже понравится. Они прошли из гаража в здание пансионата.
— Раньше здесь находились конюшни, — сообщил им Ланс. — Позже часть их была переоборудована в гараж. Но лошадей мы по-прежнему держим, так что у вас есть возможность совершать верховые прогулки. Вы любите кататься на лошадях, мисс Лоуренс?
Он окинул ее пронзительным взглядом, и у Тамзин свело промежность. Она обожала брюнетов, а тем более с такими шелковистыми и длинными волосами. В твидовом пиджаке, зеленой куртке и охотничьих сапогах Ланс был неотразим.
Его прекрасно поставленный голос ласкал ее слух, а спортивная выправка — взор. Она не сомневалась, что он преуспел и в крикете, и в регби, и в поло.
— Да, я езжу верхом, мистер Манверинг, но не очень уверенно, — ответила она, представляя, как чудесно совершить с таким мужчиной утреннюю прогулку. Он наверняка будет верхом на арабском жеребце или на худой конец на скакуне с ирландского конного завода.
— Вот и чудесно! Я буду вас сопровождать! — воскликнул Ланс тоном, не терпящим возражений.
Эта самоуверенность покоробила Тамзин. Пусть он и аристократ, подумалось ей, однако и у нее есть собственная гордость.
— Не могу вам ничего обещать заранее, — промолвила она. — Все будет зависеть от моего самочувствия. Да и погода нас не балует…
Дженис одобрительно улыбнулась: дескать, все правильно, лучше сразу его поставить на место, чтобы не мнил о себе слишком много.