С миллионами фунтов специй, прежде всего перца, которые привозили в Европу каждый год, элитный бизнес быстро превратился в часть культурного и коммерческого мейнстрима, который приводили в движение предложение и спрос. Возможность получения прибыли объясняет, почему португальцы хотели создать собственный Шелковый путь, установив цепь портов, соединяющих Лиссабон с побережьем Анголы, Мозамбика и Восточной Африки, а также сеть торговых станций с постоянными поселениями, разбросанными от Индии до Малаккского пролива и Островов пряностей. И в этом они достигли определенного успеха. Когда после экспедиции Васко да Гамы прошло несколько десятилетий, значительная часть государственных доходов Португалии приходилась на продажу специй[970].
Португальцы сталкивались с определенными проблемами, не в последнюю очередь потому, что остальные также не хотели упустить свою долю на рынке. В 1517 году после периода волнений на Ближнем и Среднем Востоке османы захватили контроль над Египтом и стали господствующей силой Восточного Средиземноморья и основной угрозой Европе. «Теперь, когда самый свирепый турок захватил Египет и Александрию и всю восточную часть Римской империи, – писал папа Лев X, – он будет жаждать захватить не только Сицилию и Италию, но и весь мир»[971].
Ощущение угрозы усилилось в результате военных успехов османов на Балканах и их продвижения в глубь Европы. Близилось столкновение, писал великий философ Эразм в письме другу в первой половине XVI века, которое решит судьбу мира, так как мир не может выдержать два солнца на одном небосводе.
Будущее, которое он предсказал, должно было принадлежать или мусульманам, или христианам. Мир не мог принадлежать и тем, и тем одновременно[972].
Эразм был неправ, так же как и его коллеги из османского мира, которые были не менее прямолинейны в своих предсказаниях, утверждая, что «так как может быть только один Бог на небе, также может быть только одна империя на земле»[973]. Смертельного сражения не произошло, даже несмотря на то что огромная армия, которая дошла до Венгрии и Центральной Европы в 1526 году, посеяла панику после турецкого успеха в битве против объединенных сил Запада при Мохаче на юге Венгрии. Далее последовало напряженное и длительное соперничество, которое вылилось в Индийский океан, Красное море и Персидский залив.
Полные энтузиазма, османы принялись укреплять свои торговые позиции в Азии. Была создана сеть торговых агентов, а вдоль побережья Средиземного моря, Красного моря и Персидского залива были восстановлены защитные крепости. Усовершенствование дорог, ведущих из залива в глубь континента через Басру и Левант, сделало их более надежными, безопасными, а передвижение быстрым, и португальцы стали пользоваться ими для сообщения с Лиссабоном[974].
Это было тем более удивительно, что османы регулярно нападали на португальцев. Османы начали крупное наступление на португальские крепости в Диу на северо-западе Индии в 1538 году и предприняли серию атак на португальские корабли[975]. Морской капитан по имени Сефер имел такой успех в середине XVI века, что за его голову была назначена награда. Османы становились все богаче за счет трофеев, отобранных у португальцев. Один европейский капитан заметил, что флот Сефера становится все больше, а учитывая, какой успех он имел при небольшом количестве кораблей, капитан восклицал: «Сколько же неприятностей доставит он (нам) сейчас и сколько сокровищ отправит (домой), когда в один прекрасный день у него будет 30 кораблей?»[976] Османы показали себя грозными соперниками. В 1560 году португальский наблюдатель писал, что в Александрию (самый важный центр торговли товарами с Востока) каждый год доставляли миллионы фунтов специй, и неудивительно, что «так мало товаров доходит до Лиссабона»[977].
К этому времени доходы от торговли специями уже постепенно пошли на спад, и это сподвигло некоторых португальцев отказаться от этого бизнеса и инвестировать в другие азиатские товары и продукты, в основном хлопок и шелк. Эта переориентация произошла примерно в конце XVI века, когда Европа закупала впечатляющие объемы текстиля[978]. Некоторые исследователи того времени предположили (и современные ученые с ними согласны), что это был результат высокого уровня коррупции среди португальских чиновников, которые занимались торговлей специями, а также слабости решений короны в том, что касается непомерно высоких налогов на импорт и установления неэффективной торговой сети в Европе. Османам удалось оказать давление на португальцев и их доходы[979].
В основе противостояния в Индийском океане и других местах была конкуренция за получение максимальных налоговых сборов за товары, которые везли платежеспособным покупателям Европы. Османы получали с этого хорошие дивиденды. Центральная казна в Константинополе буквально разбухла в условиях увеличившегося потока товаров через порты в Красном море, Персидском заливе и Средиземноморье, хотя растущий спрос на домашнем рынке тоже сыграл свою роль в увеличении государственных доходов[980]. В ходе XVI века значительно вырос объем денежных переводов, что, в свою очередь, подстегнуло социальные и экономические перемены не только в городах, но и в сельской местности[981].
Золотой век наступил не только в Европе. В османском мире, от Балкан до Северной Африки, осуществлялись масштабные программы строительства, финансируемые за счет увеличивающихся налогов. Один из самых впечатляющих проектов был разработан Синаном, главным архитектором при дворе Сулеймана Великолепного (годы правления 1520–1566), одно имя которого отражает дух времени. Синан построил более 80 больших мечетей, 60 медресе, 32 дворца, 17 хосписов и 3 больницы, а также множество мостов, акведуков, бань и складов в течение правления Сулеймана и его сына Селима II. Мечеть Селимие была построена в Эдирне (сейчас это северо-запад Турции) между 1564 и 1575 годами и является прекрасным образчиком архитектурной и инженерной смелости, достойной восхищения всего человечества, как гласил источник XVI века. Кроме того, это было серьезное религиозное заявление: «люди всего мира» говорили, что невозможно построить купол, настолько же большой, как в соборе Святой Софии в Константинополе, «в землях ислама». Мечеть в Эдирне доказала, что они были неправы[982].
Персы тоже стали вкладывать большие деньги в строительство и изобразительное искусство, которое могло конкурировать с европейским искусством. Под управлением династии Сефевидов возникла новая империя, которая была создана из осколков царства Тимуридов, расколотого после смерти Тимура в начале XV века. Она достигла своего пика во время правления шаха Аббаса I (годы правления 1588–1629). Под его руководством была проведена поразительная реконструкция Исфахана (сейчас это центральная часть Ирана). Старые рынки и мрачные улицы были заменены магазинами, банями и мечетями, построенными в соответствии с тщательно разработанным планом. Обширные ирригационные работы гарантировали, что в новом Исфахане будет достаточно воды. Самым важным достоянием стал Накш-е Джахан, «сад – украшение мира», шедевр садового дизайна в самом сердце города. Там же была построена великолепная Мечеть шаха – Масджид-и-Шах. Так же как и мечеть в Эдире, она должна была стать драгоценным камнем среди мечетей исламского мира. Как отмечал современный автор, шах сделал Исфахан «подобным райским кущам, с парками, благоухающими цветами, прекрасными ручьями и садами»[983].
Литература, каллиграфия и изобразительное искусство, особенно миниатюра, процветали в культуре, которая обладала самосознанием, интеллектом, любопытством и испытывала международные влияния. Трактаты описывали, как создать хорошее произведение искусства, например Qānūn al-Ṣuvar, трактат, который рассказывает о создании изящных стихов. Автор трактата предупреждает читателя, что можно овладеть искусством живописи, но «чтобы овладеть этим мастерством (стихосложение), требуется природный талант»[984].
Процветание открыло новые горизонты: монахи-кармелиты в Исфахане подарили шаху персидский перевод «Книги псалмов», который он принял с благодарностью. Папа Павел V прислал набор средневековых иллюстраций из Библии, которые настолько понравились шаху, что он заказал персидские комментарии к рисункам. В это же время местные евреи сделали копию Торы на персидском языке, правда, с использованием иврита. Все это свидетельствовало о религиозной терпимости, царящей в Персии[985].
Османская и Персидская империи находились на подъеме в связи с резким повышением транзитных налогов и импортных пошлин на товары, которые везли дальше на восток, и, конечно, на местные продукты и товары, на которые был большой спрос среди богачей Европы, начиная с королевских дворов и заканчивая зажиточными фермерами. Однако хотя Ближний Восток и получал хорошую выгоду от потоков золота, серебра и других сокровищ, которые рекой текли через Атлантику с Американских континентов, главными выгодоприобретателями были те места, где производили большинство товаров: Индия, Китай и Центральная Азия.