Фургон стоял в рощице, футах в четырехстах от склада Рохаса, с тыльной стороны. Дверь со стороны водителя была открыта. Тобиас, в натянутой на лицо черной лыжной маске и черном комбинезоне, рассматривал склад и окружающие строения через окуляры прибора ночного видения.
– Четверо. Плюс Рохас, – сказал Маллак. – Трое с «МР-5», у одного, похоже, ружье «моссберг роудблокер». У двух девятый «глок» в плечевой кобуре, у одного – дробовик, у ближайшего к двери – «МР-5». Никакого алкоголя не вижу. Телевизор включен, но на всю громкость. На столе какие-то объедки.
Тобиас кивнул – это хорошо. После еды люди обычно расслаблены.
– Что Рохас?
– У западной стены лестница, закрытая, прямая. Заканчивается у стальной двери. Дверь приоткрыта. Думаю, при первом же шуме ее закроют и запрут. Стекло в окнах первого этажа утолщенное, выше, у Рохаса, скорее всего, такое же. Внешней лестницы нет, но есть подвесная на южной стене, попасть на которую можно из окна наверху.
– Соседние дома?
– Две семьи в А и Б. – Маллак выставил два пальца. – В А – две девочки-подростка, одна взрослая женщина, два взрослых мужчины; у одного «глок» за поясом. В Б – две взрослые женщины, один парень, один взрослый мужчина; один «глок» за поясом. В С – трое взрослых мужчин; два «АК-47», один «глок» в плечевой кобуре. Вернон и Причард информацию получили, но одной команды у нас по-прежнему нет.
Тобиас еще раз взглянул на цель через окуляры и бросил прибор на заднее сиденье. Гринэма и Твайзела можно подождать, а можно и не ждать. Чем дольше они остаются на позиции, тем больше вероятность, что их обнаружат. Он обернулся – из глубины фургона на него смотрел Баччи – маска завернута на лоб, лицо влажное от пота.
– Ладно, – сказал Тобиас. Маллак прислонился к стенке. – Слушайте.
У Ирода оружия не было. Оно осталось в машине. При себе у него были только два плотных конверта. В одном лежал листок с напечатанным числом. Число соответствовало той сумме, которую Ирод был готов перевести на любой названный Рохасом счет за сведения о том, как и у кого он приобрел печати. В случае отказа Ирод мог предпринять следующий шаг. Он знал, где живет американская любовница Рохаса с его незаконнорожденным пятилетним сыном. При необходимости сначала лучше убить женщину, продемонстрировав тем самым серьезность намерений. Впрочем, он полагал, что до крайностей не дойдет, после того как Рохас заглянет во второй конверт, где лежали фотографии людей, вставших в то или иное время на пути у Ирода. Особенно впечатляли снимки женщин. Знание и понимание женской анатомии могло бы пригодиться ему в любовных утехах, но Ирод был существом бесполым. И вовсе не жестоким. Боль и страдания всего лишь служили средствами достижения цели, и, причиняя их, он не испытывал удовольствия. А потому и надеялся, что Рохас предпочтет деньги.
Он снова посмотрел на отражение Капитана и не испытал никакого беспокойства. Ему нравилось, когда Капитан был рядом. Интересно, пойдет ли он с ним на склад Рохаса? Ирод уже приготовился получить ответ, но тут отражение на поверхности пруда шевельнулось. Пальцы из прутиков тихонько хрустнули, когда он поднял руку и положил ее на плечо отражения Ирода. Ирод непроизвольно поежился, ощутив тяжесть и холодок прикосновения столь же явственно, как тепло ночного воздуха и укусы насекомых, но остался на месте. Теперь они наблюдали за складом вместе.
Весь первый этаж склада Рохаса был заставлен от пола до потолка ящиками с острым соусом «Рохас бразерс фуэго саградо». Если бы кто-нибудь взял на себя труд навести справки, он бы выяснил, что импорт и дистрибуция соуса – единственная причина существования склада и одно из средств заработка. Рохас уже давно перестал считать, сколько раз местные и федеральные силы правопорядка останавливали и обыскивали его грузовики. Он не возражал. Это отвлекало их от других грузовиков, перевозящих куда более ценный груз, однако если уж быть до конца честным, соус тоже приносил неплохой доход, хотя по ту сторону границы было немало тех, кому название и упаковка казались почти богохульством. Броская этикетка – огненно-красный крест на черном фоне – с пометкой, что продукт предназначен для магазинов деликатесов и лучших мексиканских ресторанов в Новой Англии. Наценка была почти такая же, как на марихуану или кокаин, и Рохас тщательно следил за тем, чтобы весь доход проходил через Внутреннюю налоговую службу. Благодаря стараниям креативного бухгалтера со стороны все выглядело так, будто Антонио Рохас имеет неплохую прибыль как торговец качественным острым соусом.
Внимание Рохаса привлек звук бьющегося стекла бутылок с острым соусом. Он оторвал взгляд от бумаг на столе и подвинул руку к пистолету, всегда лежавшему рядом. Дверь в жилые помещения была чуточку приоткрыта, в противном случае изоляция не пропустила бы доносившийся снизу шум: звон стекла, скрип стула, падение на пол чего-то тяжелого, но мягкого.
Рохас поднялся и метнулся к двери, но опоздал. Ствол уже просунулся в щель, и короткая, сдавленная глушителем очередь прочеркнула бедра, почти отрезав ноги от туловища. Он грохнулся на пол, но в падении дважды выстрелил в грудь возникшей в дверном проеме темной фигуре. Кевларовый бронежилет погасил энергию пуль, так что незнакомец только покачнулся. Третья пуля ушла выше, из головы брызнула кровь: словно галька шлепнулась в бассейн с густой красной жидкостью. Заметить это Рохас едва успел – новые пули продырявили ему грудь. Он лежал на полу, неподвижный, но еще живой. Глаза смотрели на черные ботинки, сознание уловило отдельные слова – стрелял, допросить, не было выбора, мертв, он мертв. Рохас хрипло усмехнулся.
Снова шаги… удаляющиеся… возвращающиеся… Черные колени у лица. Кто-то взял его за волосы, поднял голову. Мешок с печатями в чужих руках. Руки в перчатках. Резная подставка для них отброшена… щепки на выложенном плитками полу. В прорези маски шевелятся розовые губы… Белые зубы, чистые и ровные.
– Где остальные?
– No comprendo[40].
Перед лицом появился нож.
– Я еще могу сделать тебе больно.
– Нет, не можешь. – Рохас улыбнулся, обнажив двойной ряд древнего золота и драгоценных камней, совсем недавно врезанных в зубы, и умер.
Звук короткой очереди донесся до убежища со склада. Одна. Второй не было.
– Вот дерьмо. – Вернон знал, что проникнуть беспрепятственно на склад и так же легко выйти не получится, но все же надеялся на лучшее. – О’кей, приготовились.
Он медленно провел монокуляр по трем строениям, обозначенным как Керли, Лари и Мо, и остановился на фигуре человека с «АК-47».
– Мо. Дверь. Справа.
– Вижу его.
Вдох. Выдох. Палец на спусковом крючке. Выдох.
Огонь.
Человек с автоматом вскинул руки и упал.
– Есть. Керли. Дверь. Дистанция семьсот пятьдесят ярдов. Ветер – зеро. – На этот раз человек стоял внутри, за закрытой дверью, пытаясь определить, откуда стреляли.
– Целься. Огонь.
Причард снова выстрелил. Дверь брызнула щепками, цель исчезла внутри.
– Мм, кажется, промахнулся, – сказал Вернон. – Ладно, пока не высунется.
Он уже перевел прицел на склад Рохаса, откуда выходили двое, неся третьего.
– О’кей, у них раненый. Давай…
Из ближайшего правого окна Керли вырвались язычки белого пламени.
– Керли. Дверь.
Причард выстрелил, и Вернон увидел, как стрелок подпрыгнул – пуля попала в голову, вызвав сокращение мышц.
– Есть.
Из Мо снова открыли огонь. Сдвинув монокуляр, Вернон успел заметить, как упал второй человек из штурмовой команды.
– Черт. Минус два.
Причард быстро перестроился и открыл огонь по окну, думая лишь о том, чтобы обеспечить прикрытие, дать возможность эвакуировать раненого. Но теперь свет горел уже во всех окнах, отовсюду доносились крики. Вернон видел, как последний вышедший – ему показалось, что это Тобиас, – несет на плече еще одного раненого, осторожно кладет его на пол фургона и уходит за другим.
– Пошли, – сказал Причард.
Они побежали туда, где у тропинки стояли два «Харлея». На земле осталась грязная джинсовая куртка, которую взяли у одного байкера, наркокурьера, в Канаде. Подстава грубоватая, но они рассчитывали на то, что мексиканцы не станут утруждать себя официальным расследованием. Они будут требовать мести, и куртка, вместе с ревом уносящихся мотоциклов, возможно, собьет их со следа на пару дней.
Тобиас сел за руль фургона и тронулся с места. В зеркале заднего вида склад Рохаса выделялся черной массой на фоне ночного неба. По обе стороны от него танцевали тени бегущих людей. В живых остался он один. Маллак погиб на складе, а Баччи получил пулю в основание черепа, когда выносил убитого напарника. Этого могло бы и не случиться, будь здесь Гринэм и Твайзел, но он сам отдал приказ, и теперь ему с этим жить. Будь Причард попроворнее…
Взрыв получился негромкий, звук заглушили толстые кирпичные стены старого здания. Но целью использования термитного устройства – двадцать пять процентов люминия на семьдесят пять процентов оксида железа, – было не разнести склад, а сжечь все внутри, не оставив никаких улик. А еще взрыв должен был отвлечь преследователей; поскольку Маллак и Баччи погибли, обеспечить прикрытие было некому, и ему оставалось только уходить к шоссе и давить на газ. Вернон и Причард отправятся к месту встречи своим маршрутом, и Тобиасу придется поговорить с ними в скором времени, хотя бы для того, чтобы принять на себя их гнев.
На телефон пришло сообщение. Тобиас выслушал его на ходу и узнал, что в Бангоре что-то пошло не так. Доклада от Гринэма и Твайзела не поступило, а из этого следовало, что ситуация с Жандро осталась нерешенной. Следящее устройство на машине детектива не отвечало, и детектив был жив. Все полетело к черту, но теперь у него, по крайней мере, были печати. А еще в кармане лежали зубы Рохаса, те, что он успел выбить. Пришла пора избавиться от всего имеющегося, обратить все в деньги, причем побыстрее, и исчезнуть.