Это был мужчина, живой, он судорожно хватал раскрытым ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Его длинные рыжеватые волосы потемнели от пота. На мужчине были черные джинсы и кожаная куртка, под ней – грязная черная футболка. Незнакомец неуверенно переступил по полу своими тяжелыми ботинками с высокой шнуровкой.
Джордж ахнул. В ту же секунду узнала незнакомца и я.
– Карвер, – сказала я. – Это Джек Карвер. Тот, кто украл…
Карвер скреб пальцами свою шею, словно пытался вытолкнуть застрявшие в глотке слова. Он неуверенно сделал шаг по направлению к нам, затем второй, потом покачнулся и ничком повалился на пол, гулко ударившись лицом о паркет. Локвуд отлепился от полок. Мы с Джорджем замерли, выжидая. Все смотрели на лежащее перед нами тело, на судорожно подергивающиеся пальцы Карвера, на расплывающееся под ним темное пятно. Но прежде всего – на глубоко всаженный в его спину нож.
Часть IVГоворящий мертвец
15
Как всегда, Локвуд среагировал быстрее всех.
– Люси, возьми рапиру, – он швырнул мне свое оружие. – Иди к двери. Выгляни, осмотрись, потом запри нас.
Когда я пробралась к открытой двери между лежащим на полу телом и столиком для ключей, меня обдало холодным ночным воздухом. Я перешагнула через порог и выглянула на улицу. Наша мощеная дорожка перед домом была пуста, ворота в ее дальнем конце открыты. На дорожку отбрасывал слабый оранжево-желтый свет зажженный перед домом номер 35 уличный фонарь. В доме напротив было освещено крыльцо, еще один огонек горел наверху, в окне ванной. Все остальные окна в домах были темными. С угла улицы доносилось гудение призрак-лампы. Сейчас она не горела, зажжется минуты через две. Я дождалась. Призрак-лампа загорелась, но на улице я никого не увидела. Нигде никакого движения.
Подняв лезвие рапиры, я прошла немного дальше, за железные плитки защитной полосы. Перегнулась, чтобы заглянуть во дворик возле цокольного этажа. Пусто. Я прислушалась. Город молчал. Лондон спал. А пока он спит, по его улицам расхаживают призраки и убийцы. Я отступила назад, в дом, закрыла за собой дверь, защелкнула замок, набросила дверную цепочку.
Локвуд и Джордж склонились над лежащим на полу телом. Джордж ерзал, стараясь не вляпаться в растекающуюся лужу крови. Локвуд приложил пальцы к шее Карвера.
– Он жив, – сказал Локвуд. – Люси, позвони в ночную неотложку. И в ДЕПИК тоже. Джордж, помоги мне перевернуть его на бок.
– А может, лучше не надо? – нахмурился Джордж. – Если мы его тронем…
– Да взгляни на него, он долго не протянет. Давай помогай.
Пока они переворачивали Карвера, я пошла в библиотеку и позвонила куда следует.
Когда я возвратилась, они уже перевернули Карвера лицом к полкам. Он лежал, откинув одну вытянутую руку в сторону, с полуоткрытыми глазами. Лужа крови меньше не стала. Локвуд присел, склонился к лицу Карвера. Джордж опустился на колени за спиной старьевщика с карандашом и бумагой в руках. Я подошла ближе, склонилась над Джорджем.
– Он пытается что-то сказать, – сказал Джордж. – Но еле шепчет. Какая-то чушь: «Каноэ протекло».
– Тсс! – шикнул Локвуд. – Ты не расслышал. Не «каноэ протекло», а «костяное стекло», это ясно как божий день. Он говорит про вещь, которую украл. Джек, Джек, ты слышишь меня?
– Костяное стекло? – Я вспомнила блестящий как зеркало предмет, прижатый к груди лежащего в гробу трупа. Край предмета был неровным, гладким и коричневым. Тогда мне показалось, что он сделан из дерева. А это, значит, была кость? Если так – что за кость? Или чья?
– А мне все-таки послышалось «каноэ протекло», – стоял на своем Джордж.
– Заткнись, Джордж! – прорычал Локвуд. – Джек, кто это сделал? Можешь мне сказать?
Я смотрела на лежащего перед нами умирающего человека. Как странно видеть его здесь и сейчас, после всех наших поисков. Страшный, жестокий старьевщик Джек Карвер. Фло говорила, что один его вид внушает ужас. Возможно, так оно и было, но теперь, когда зло накрыло своим крылом его самого, никакого ужаса он не внушал. Начнем с того, что он оказался моложе, чем я думала. Очень худой, с туго обтянутыми кожей скулами. Болезненный на вид, с выражением отчаяния на лице. Из выреза футболки выглядывала тонкая бледная шея, на подбородке осталось красное пятно – раздраженние после бритья. Футболка грязная, от кожаной куртки идет неприятный запах.
– Кто это сделал? – повторил Локвуд.
Карвер судорожно шевельнулся, слегка приподнял голову. Его рот раскрылся и закрылся, помутневшие глаза слепо смотрели в пустоту. Мы с Джорджем от неожиданности отпрянули назад, Джордж выронил карандаш. Изо рта Карвера послышался хрип, затем он невнятно произнес несколько слов.
– Что? – ахнула я. – Не понимаю, что он сказал?
– Я расслышал, – отмахнулся от меня Локвуд. – Записывайте.
– Карандаш… – бормотал Джордж, шаря по полу. – О, черт, он закатился под него.
– Он сказал: «Семеро из него. Семеро, не один». Записали? Погодите, он еще что-то говорит.
– Я никак не подлезу туда, – бормотал Джордж.
– Пиши дальше: «Видишь этих тварей. Этих ужасных тварей…»
– Можешь принести карандаш, Люси?
– Кто-нибудь записывает?! – взвыл Локвуд.
Джордж панически дернулся, от испуга выудив закатившийся под Карвера карандаш, и принялся быстро писать. Мы все склонились ближе к умирающему. Он лежал неподвижно и дышал как птица – часто и мелко.
– Где костяное стекло, Джек? – спросил Локвуд. – Ты его отдал кому-нибудь?
Запекшиеся губы вновь шевельнулись.
Джордж откинулся назад и воскликнул:
– Джус![3] Он хочет сока! Мы можем дать ему сока? – Он нахмурился и спросил: – А вообще у нас в доме есть сок?
– Джулиус! – проворчал Локвуд. – Он сказал «Джулиус», Джордж. Имя. Как Джулиус Винкман. – Он вновь наклонился ближе к Карверу. – Костяное стекло взял Винкман, Джек?
Карвер едва заметно кивнул.
– Это Винкман тебя ударил?
Несколько секунд мы ждали. Карвер вновь заговорил.
– Записывай же, Джордж, – сказала я.
Джордж непонимающе посмотрел на меня. Локвуд тоже поднял голову, нахмурился:
– Что записывать, Люси?
– То, что он только что сказал.
– Я ничего не слышал.
– Он сказал: «Пожалуйста, пойдем со мной». Совершенно отчетливо.
– Не слышал, – покачал головой Локвуд. – Но все равно запиши, Джордж. И отодвинься слегка. Я слежу за его губами, а ты мне свет перекрываешь.
Мы слегка отодвинулись и стали ждать. Мы ждали долго, потом я сказала:
– Локвуд.
– Что?
– Мне кажется, все кончилось.
Никто из нас ничего не сказал. Никто из нас не шелохнулся.
Смерть приходит неуловимо, даже когда ты ожидаешь ее. Просто что-то словно проскальзывает у тебя сквозь пальцы. Голова умирающего вовсе не запрокидывается картинно назад, как это показывают в фильмах. Просто ты вдруг понимаешь, что переход уже совершился, а ты его и не заметил. Больше нечего смотреть, больше нечего ждать, нужно жить дальше – без того, кто только что ушел навсегда.
Мы опустились на колени рядом со старьевщиком, такие же неподвижные, как он, затаив дыхание, переживая таинственный момент перехода в другой мир. Казалось, мы пытаемся остаться с ним в эти первые секунды после смерти, независимо от того, кем он был, независимо от того, куда он ушел.
Это было единственное, что мы могли сделать.
Когда стало ясно, что Карвер действительно ушел без возврата, мы возвратились к жизни. Один за другим откинулись назад, глубоко вдохнули, прокашлялись, потерли ладонями свои лица, почесались, завозились, словно доказывая самим себе, что мы еще живы и способны двигаться.
Рядом с нами лежал труп – пустая оболочка человека, душа которого отлетела.
– А теперь посмотрите на этот ковер, – сказал Джордж. – Я только вчера отчистил его от пролитого позавчера какао.
– Что сказали в неотложке, Люси? – спросил Локвуд.
– Как обычно. Ждут охрану. Этим занимается Барнс.
– Хорошо. Значит, у нас есть минут десять-пятнадцать. Достаточно, чтобы Джордж сделал то, что должен.
– Что именно? – моргнул Джордж.
– Обыщи его карманы.
– Я? Почему я?
– Из нас троих у тебя самые проворные пальцы.
– У Люси еще проворнее.
– Но она и рисует лучше нас с тобой. Люси, возьми блокнот. Я хочу, чтобы ты как можно точнее зарисовала оружие, которым убили Карвера.
Пока Джордж с побледневшим лицом принялся обшаривать карманы убитого, мы с Локвудом переместились к торчащему в спине Карвера кинжалу. Слегка дрожащими руками я принялась зарисовывать его рукоять, стараясь тверже держать карандаш. Удивительно, как сильно на человека действует приход смерти. Гости, конечно, ужаснее, но их вид не так сильно шокирует, как труп человека. Локвуд, впрочем, выглядел как всегда собранным и спокойным. Может быть, смерть не так сильно действует на него, как на нас с Джорджем.
– Это мугальский кинжал, – сказал он. – Из Индии, старинный, возможно, шестнадцатого века. Изогнутый эфес инкрустирован слоновой костью и золотом. Сама рукоять покрыта черным шнуром, туго обмотанным вокруг металлического сердечника. На темляке многочисленные украшения, над рукоятью имеется защитная скоба. Украшения – молочно-белые камни, не уверен, какие именно. Возможно, опалы – как ты думаешь, Люси?
– Понятия не имею, я в камнях не разбираюсь. С чего ты взял, что это именно мугальский кинжал?
– Мои родители изучали восточные традиции. У них был большой альбом о старинном оружии. Кинжал ритуальный, я думаю. Лезвие у него тонкое и изогнутое?
– Не вижу, оно почти все в Карвере.
– Странное орудие убийства, – задумчиво протянул Локвуд. – У кого мог быть такой кинжал? Это же музейная вещь.
– У антиквара мог быть, – сказала я. – У того же Винкмана.
– Очень верно, – кивнул Локвуд. – Заканчивай набросок. Что ты там нашел, Джордж?
– В основном кучу денег. Взгляните.