Стекло банки оставалось холодным и темным.
– Может, нужно наклониться ближе? – предположил Локвуд.
– Куда уж ближе, я и так почти утыкаюсь в шею Джорджа. Дух, ты слышишь меня? Слышишь меня? Ох, я чувствую себя сейчас такой идиоткой… По-моему, это пустая трата времени…
– Наверху…
Я отпрянула назад. Внутри банки коротко полыхнуло зеленое пламя. Затем оно исчезло, и вместе с ним исчез призрачный шепчущий голос.
– Он говорит, что кабинет наверху, – медленно сказала я. – Но разве мы действительно…
Локвуд был уже на полпути к лестнице.
– Так чего же мы ждем? – сказал он. – Быстрее! У нас слишком мало времени!
Правда, по этой лестнице быстро подняться было нельзя. Многие ступени прогнили и не выдерживали нашего веса. Приходилось перешагивать завалы мусора. Наверху, над нашими головами, сквозь прорехи в крыше светили звезды.
Кроме того, нам нужно было, как всегда, то и дело останавливаться и прислушиваться (это мы делали сейчас реже, чем обычно, опасаясь, что внизу, в холле, появятся наши соперники). Мы отметили незначительное понижение температуры и тихие шумы (поскрипывание, потрескивание, посвистывание). Локвуд заметил также проплывающие в темноте огоньки – следы плазмы. Еще немного, и мы поднялись на лестничную площадку.
– Взгляните на плинтус, – сказала я. – Что это за темные пятна вдоль него?
Джордж наклонился, посветил своим фонариком-карандашом.
– Пятнышки грязи и жира, – ответил он. – Оставлены тысячами ворсинок. Такие следы оставляют… – он не договорил.
– …крысы, – закончил за него Локвуд. Он нетерпеливо протиснулся мимо нас и продолжил: – Забудьте об этом. Пошли.
Лестничная площадка оказалась большой, квадратной, с открытым небом над нашими головами. Деревянный пол был усыпан сухими листьями, веточками, мусором, сквозь отверстие в крыше проникал лунный свет. Позади нас начинался ведущий в глубину дома коридор, но он наполовину был завален мусором и обломками древесины. Лестница изгибалась, так что сейчас мы оказались повернутыми лицом к фасаду дома. Перед нами были три двери.
– Да… – прошептал мне в ухо призрачный голос. – Здесь…
– Мы близко к цели, – сказала я. – Кабинет Бикерстафа в одной из этих комнат.
Стоило мне произнести это имя, как я услышала долетевшие из прошлого звуки – потрескивание дров в камине. По дому пролетел легкий порыв ветра, зашевелил валявшиеся на полу сухие листья и обрывки бумажных обоев. Несколько обрывков улетели за перила лестницы и унеслись в темноту расположенного внизу холла.
– Пожалуй, здесь это имя лучше не произносить, – заметил Локвуд. – Температура, Джордж?
– Восемь градусов. Держится ровно.
– Останься здесь и следи, не появится ли Киппс. Люси, ты пойдешь со мной.
Мы беззвучно пересекли площадку. Я оглянулась на Джорджа, он занял позицию возле перил, откуда хорошо просматривался изгиб лестницы и часть холла внизу. Состояние Джорджа показалось мне стабильным, мелейз вроде бы отпустил его.
Рюкзак Джорджа был открыт. Я могла видеть внутри него слабо светящуюся зеленым огнем банку.
– Да… – прошептал голос. – Хорошая девочка… Вы совсем близко…
Каким нетерпеливым показался мне сейчас этот шепот.
– Средняя комната… Под полом…
– Средняя комната. Он сказал, что это там.
Локвуд подошел к средней двери, начал входить, но тут же отпрянул назад.
– Холодное пятно, – сказал он. – Пронизывает насквозь.
Я отцепила свой термометр, поднесла его к двери и тут же почувствовала рукой обжигающий холод.
– Пять градусов внутри, восемь снаружи, – сказала я. – Это серьезно.
– И не только это. – Локвуд достал из куртки темные очки и поспешно надел их. – Пауки. И посмертное свечение. Огромное. Там, под окном.
Я свечения не видела, но предвидела его. Кабинет Бикерстафа оказался просторной квадратной комнатой с большим окном. Как и во всем этом заброшенном доме, здесь не было никакой мебели. Я попыталась представить, как мог выглядеть кабинет при жизни Бикерстафа – рабочий стол, кресло, портреты на стене, книжная полка или две, часы на камине… Нет. Не получается. Слишком много времени прошло, слишком мешает ощущение пустоты и заброшенности. И чувство опасности, которая исходит от этого места.
Лунные лучи проникали сквозь окно, заливали комнату своим серебристым светом. Похожий на разряды статического электричества, шум в моей голове усилился вдвое, затем резко стих, словно растворился в давящей тишине пустой комнаты.
В углах комнаты с потолка свисала густая пыльная паутина.
Вот оно, средоточие зла в этом населенном призраками доме. Мое сердце болезненно покалывало в груди, зубы стучали от холода и волнения. Я заставила себя успокоиться. Как там рассказывал Джоплин? Люди стояли снаружи и заметили движение в окне.
– Локвуд, – прошептала я, – это та комната с крысами. Здесь умер Бикерстаф. Нам сюда нельзя.
– О, не бойся, – прошептал мне призрачный голос. – Вы хотите получить бумаги? Они под половицами в центре комнаты. Просто войдите и возьмите их.
– Мы только взглянем по-быстрому и уйдем, – сказал Локвуд. За темными очками я не видела его глаз, но чувствовала, как он сосредоточен. Он стоял на пороге, но никак не решался войти внутрь.
– Череп очень хочет, чтобы мы вошли, – умоляюще сказала я. – Но нам нельзя ему верить. Я знаю, что нельзя. Давай уйдем отсюда, Локвуд. Давай уйдем.
– После всего, что было? Невозможно. Между прочим, через минуту здесь будет Киппс. – Локвуд подтянул перчатки и вошел в дверь. Я стиснула зубы и вошла следом.
Холод в комнате стоял жуткий, он пробирал до костей даже сквозь куртку. Снова защелкали в ушах статические разряды – словно кто-то повернул ручку громкости, когда я прошла в дверь. Воздух в комнате был тяжелым, спертым, насыщенным сладковатым запахом. Только это был не сладкий аромат цветущего за окном ползучего кустарника, а густой, тошнотворный запах гниющей плоти и крови. Откуда шел этот запах, мне было непонятно.
В этой комнате никак не хотелось задерживаться ни на одну лишнюю секунду.
Мы медленно прошли сквозь лучи лунного света, держа руки на своих рабочих поясах и внимательно глядя под ноги. Большинство половиц выглядели целыми и крепкими.
– Где-то в центре комнаты, – сказала я. – Если верить черепу.
– Очень полезная черепушка… О, а вот эта доска слегка шатается. Прикрой меня, Люси.
Локвуд опустился на колени и начал ощупывать подозрительную половицу.
Я вытащила рапиру и медленно пошла по кругу. До чего же мне не хотелось оставаться здесь, кто бы знал! Чтобы не запаниковать, нужно было постоянно двигаться.
Проходя мимо двери, я увидела стоящего возле перил Джорджа. Он тоже увидел меня, махнул рукой. Из рюкзака за его спиной пробивалось зеленое свечение. Я прошла мимо окна, сквозь которое были видны крытая шифером крыша крыльца, ведущая к склону холма дорожка, зазубренные кроны деревьев. Проходя мимо пустого камина, я притронулась пальцами к его потемневшим изразцовым плиткам…
На меня обрушились долетевшие из прошлого звуки. В комнате было тепло, потрескивали дрова в камине.
– Вот, мой дорогой друг. Все к твоим услугам. Ты выбран первым для этой великой цели. Ты будешь первооткрывателем!
Другой голос:
– Просто встань перед ним и сними покрывало. Скажи, что ты видишь.
– А ты еще не заглядывал в него, Бикерстаф? – жалобный, испуганный голос. – Тебе следовало бы стать первым…
– Эту честь решено предоставить тебе, мой дорогой Уилберфорс. Ты страстно желал этого, разве не так? Смелее, дружище! Выпей глоток вина для храбрости… Ну вот! Я буду записывать твои слова. Так… Снимаем покрывало… Смотри, смотри в него, Уилберфорс! Взгляни и скажи, что ты…
Крик ужаса. Затем жужжание полчища мух.
– Нет! Я не могу!
– Клянусь, ты можешь! Держите его, живее! За руки! Смотри, чтоб тебя… Смотри! И говори, что видишь! Рассказывай, какие чудеса перед тобой открываются!
В ответ – новый вопль. Громче, громче, еще громче… Затем крик резко обрывается…
Я отдернула руку. Постояла, охваченная ужасом, безумно оглядываясь по сторонам. В комнате было очень тихо, казалось весь дом затаил дыхание. Я не могла двинуться с места. В ушах продолжал стоять ужасный крик.
Страх постепенно отпустил меня, я тяжело дышала, вспоминая, где нахожусь. В центре комнаты Локвуд склонился над половицей. Широко улыбнулся мне. Затем отодрал половицу и вытащил из-под нее пачку пожелтевших бумажных листов.
– Ну, что скажешь? – улыбнулся он. – Не соврал нам череп-то!
– Нет… – Я метнулась вперед, схватила Локвуда за руку. – Но и всей правды не сказал. Слушай! В этой комнате умер не Бикерстаф! Это был Уилберфорс. Бикерстаф заставил его посмотреть в костяное стекло здесь, прямо в этой комнате! Костяное стекло убило его, Локвуд. Это был Уилберфорс, вот кто умер в этом доме, и я думаю, что его дух до сих пор обитает здесь. Нам нужно убираться. Ничего не говори, просто пойдем.
Лицо Локвуда побледнело. Он поднялся. В этот момент рядом с нами появился Джордж. Его глаза сверкали:
– Вы нашли их? Бумаги? Что в них?
– Потом, – сказал Локвуд. – По-моему, я приказал тебе дежурить на лестнице.
– А, все в порядке. Внизу все тихо. О, рукопись, да еще с рисунками. Это поразительно…
– Убирайся! – крикнула я. Мои уши давило, разрывало на части. Казалось, сгустился даже падавший сквозь окно лунный свет.
– Да, – сказал Локвуд. – Пойдем.
Мы обернулись и увидели перед собой массивную фигуру Неда Шоу, стоявшего в дверном проеме. Он загородил собой выход. Если приделать к Неду Шоу с одной стороны петли, из него получилась бы отличная дверь.
– Джордж, – сказала я. – Как давно на самом деле ты ушел с лестницы?
– Я отошел всего на секундочку, посмотреть, что вы здесь делаете.
Маленькие глазки Шоу подозрительно сверлили нас.
– Что ты здесь нашел, Локвуд? – спросил он. – Что ты там держишь в руках?