Первым делом закажу в Олбани или Монреале пять основополагающих реактивов. На эксперименты у меня еще уйма времени. Когда дело будет сделано, продам останки, выдав за работы Уиллера, – вот и окуплю все, что он мне задолжал за постой! Он слыл реалистом и эгоистом: кому же, как не ему, запечатлеть себя в камне, а для другого шедевра взять мою жену в натурщицы – что он, собственно, и делает последние полмесяца! Ручаюсь, любители искусства даже не поинтересуются, из какой каменоломни прибыли диковинные камешки!
25 декабря
Рождество. Да будет мир – и все такое прочее. Двое голубков таращат глазки друг на друга, будто меня уже и вовсе нет поблизости. Или они думают, что я слеп и глух? Итак, в прошлый четверг из Олбани доставлены сульфат бария и хлористый кальций, а со дня на день из Монреаля пришлют кислоты, катализаторы и аппаратуру. Дело движется – пусть медленно, но верно. Зелье буду готовить в пещере Аллена, что в лесах на нижнем плато; а здесь, в подвале, буду тем временем не таясь настаивать вино. Надобно еще найти и повод угостить их. Хотя чего тут долго думать: влюбленных дурачков легко обдурить. Вот только как заставить Роуз пригубить вина? Она ведь прикидывается, что до него не охоча. Опыты на живых тварях буду проводить там, куда зимой сроду никто не захаживает. Ради отвода глаз нарублю в лесу дров, принесу домой вязанку-другую, чтобы сбить их с толку, – этого вполне хватит.
20 января
Все не так просто, как надеялся поначалу. Многое зависит от точности соотношений. Реактивы из Монреаля доставлены, но придется заказать еще ацетиленовую лампу и весы поточнее. Там, в деревне, уже любопытствуют. Жаль, что почтовое отделение размещается в магазине Стэнвика. Делаю разные варианты смесей и испытываю их на воробьях, которые купаются в луже талой воды перед пещерой. В одних случаях птички погибают, в других – улетают. Какой-то важный момент в приготовлении я явно упустил из виду. Роуз и Уиллер-выскочка, уж конечно, сполна пользуются моим отсутствием… ничего, пускай. Все одно – последнее слово будет за мной.
11 февраля
Получилось наконец! Налил сегодня свежую порцию в лужу – та с каждым днем становится все больше, – и первая же птица, напившись, упала, как подстреленная. Я ее тут же подобрал – окаменела насквозь, до последнего перышка и коготка. Птица как приникла к воде, так и застыла в этой позе: видать, померла, когда растворенное в воде зелье попало ей в желудок. Такого быстрого окаменения я не ожидал. Но для оценки действия на человека опытов с воробьями недостаточно. Нужен экземпляр покрупнее, чтобы не ошибиться в дозе для моих голубков. Пожалуй, сгодится Рекс, пес жены. В следующий раз возьму с собой, а потом скажу, что его загрыз волк. Роуз шибко дорожит своим Рексиком; будет славно, если до финальной расплаты я устрою ей маленький траур. А дневник этот надо подальше от нее держать. Она иногда шарит там, где и не подумаешь.
15 февраля
Уже почти то что надо! Опробовал на Рексе: чудодейственно, и это всего-навсего при двойной дозе! Подлил зелье в скальную лужу, пригласил пса попить. Похоже, Рекс почуял подвох в последний момент: ощетинился, зарычал, но не успел кинуться – закаменел вмиг. Раствор надо было сделать покрепче, а уж для человека доза должна быть и того больше. Кажется, секрет зелья в моих руках; я почти готов заняться этим щенком Уиллером. На вкус отрава, похоже, никак не ощущается, но на всякий случай подправлю ее крепленым вином – тем, что сейчас делаю в доме. Знай я точно, что вещество совершенно безвкусное, так подлил бы его в воду – и не пришлось бы уговаривать Роуз попробовать вина. Я с ними разделаюсь поодиночке: с Уиллером – здесь, у пещеры, с Роуз – там, дома. Закончу готовку крепкого раствора и уберу перед входом в пещеру все подозрительное. Когда сказал Роуз, что Рекса загрыз волк, она заскулила, словно сама собачонкой обернулась, а Уиллер весь расшаркался со своими делаными соболезнованиями.
1 марта
Будь славен, Гатанозоа! Будь могуч, Цаттогва! Наконец-то разделался с угодником чужих жен! Сказал ему, что нашел на пути домой пласт ломкого известняка; тот потрусил следом за мной, как глупый щенок. Вот уж и вправду – простак! Я прихватил с собой зелье, подправленное вином, и когда мы добрались до места, он с радостью согласился глотнуть из моей походной фляжки. Он и глазом не моргнул: залпом выпил все до дна и рухнул как подкошенный. Но он понял, что это я с ним расквитался: я на него так посмотрел, что не понять было просто невозможно. И когда он свалился, по лицу было видно: догадался. Две минуты спустя он весь стал каменный.
Я отволок его в пещеру, а Рекса опять поставил перед входом. Пусть собачья фигура отпугивает народ. Приближается время весенней охоты, а тут еще приехал этот чахоточник Джексон и поселился в хижине за перевалом. Казалось бы, больной, краше в гроб кладут, а все время рыщет по всей округе. Мне ни к чему, чтобы кто-то именно сейчас обнаружил мою лабораторию и склад химикатов! Вернувшись, сказал Роуз, что в деревне Уиллера ждала телеграмма: мол, срочно езжай домой. Не знаю, поверила ли она, но это уже неважно. Для видимости собрал пожитки Уиллера и понес в деревню, объяснив Роуз, что хочу отправить ему вдогонку, а сам выбросил поклажу в пересохший колодец близ заброшенного особняка Рипли. Что ж, пришел черед Роуз!
3 марта
Не смог убедить Роуз выпить хоть немного вина. Надеюсь, что мое зелье достаточно безвкусно, чтобы она не заметила его в воде. Я пытался подмешать его в чай или кофе, но там оно выпадает в осадок, так что этот вариант отпадает. Но если попробовать с водой, то дозу придется уменьшить и рассчитывать на более постепенное действие. Днем ко мне заглянула чета Хьюго – ну и намучился же я, уводя разговор в сторону от отъезда своего жильца. Мы с Роуз говорим, что Уиллера выкликали в Нью-Йорк, но нельзя, чтобы слух разошелся по округе, ибо все деревенские знают, что никакой телеграммы не было и никаким автобусом Уиллер никуда не отправлялся.
Роуз во всей этой истории ведет себя как-то непонятно. Придется затеять с ней ссору и запереть на чердаке. Вот бы заставить ее напиться! Тогда бы все прошло как по маслу.
7 марта
Дуреха не стала пить вино, так что я сначала всыпал ей ремня, а потом оттащил на чердак и там запер. Она никогда не спустится оттуда живой. Даю ей соленый хлеб и соленое мясо, а также кадку со слегка отравленной водой дважды в день. Соленая пища вызовет у нее сильную жажду, и вскоре начнется действие отравы. Мне не нравится то, что она кричит насчет Уиллера, когда я подхожу к двери. Все остальное время она проводит в молчании.
9 марта
Чертовски необычно, как медленно яд действует на Роуз. Мне следует сделать дозу сильнее; возможно, она и не почувствует его среди той соленой еды, которой я кормлю ее. Если даже это не поможет, есть масса других способов покончить с ней. Но мне хочется обстряпать именно этот ловкий план! Нынешним утром сходил в пещеру, там все спокойно. Порой сверху я слышу шаги Роуз; кажется, они становятся все более шаркающими. Зелье определенно действует, но слишком медленно. Оно недостаточно сильное. С этого момента я резко увеличу дозу.
11 марта
Диву даюсь – все еще жива и даже передвигается. Во вторник ночью услыхал, как она возится с окном: пришлось подняться на чердак и отхлестать ее. Стерва выглядит скорее озлобленной, нежели напуганной. Из окна ей наземь ни за что не спрыгнуть без риска шею свернуть, и спуститься не по чему. По ночам мне снятся тяжелые сны: шум ее черепашьего шага действует на нервы. Порою кажется, что она пытается открыть дверной замок.
15 марта
Еще жива, несмотря на все мои увеличенные дозы. Нет, тут дело нечисто. Она теперь редко ходит – больше ползает, и звуки, с которыми ее колени трутся об пол, ужасны. По-прежнему трясет оконные рамы и ковыряется в замке. Если так будет и дальше, придется засечь ее насмерть.
Мне почти все время хочется спать. Может, Роуз меня раскусила? Да, но зелье, судя по всему, пьет. Эта моя сонливость жутко раздражает – видимо, сказывается напряжение. Надо взять паузу от всех забот, немного отдохнуть.
[Дальше сделанная неумелой рукой запись становится неразборчивой и еле заметной, а ниже начинается другая; почерк твердый – похоже, что женский, – с сильным нажимом, что свидетельствует о большом волнении писавшей.]
16 марта, 4 часа пополудни. Добавлено Розой С. Моррис, находящейся при смерти. Пожалуйста, сообщите, что со мной стало, моему отцу, Осборну Ю. Чандлеру, по адресу: улица Рут, дом 2, Маунтин-Топ, штат Нью-Йорк. Я только что прочла все, что написал этот зверь. Так и знала, что именно он убил Артура Уиллера, но не была в этом уверена до тех пор, пока не прочла этот гнусный дневник. Та же участь грозила и мне. Я заметила, что у воды, которую он мне давал, странный вкус, и потому больше первого глотка не пила – все выливала за окно. Но даже тот один глоток наполовину парализовал меня. Могу двигаться, но с большим трудом. Сказывается ужасная жажда, но я старалась как можно меньше есть соленую еду, а потом раздобыла немного воды, поставив брошенные здесь сковородки и посуду под теми местами, где протекала крыша.
Дважды шел сильный дождь. Я думала, этот изверг хочет меня отравить, хотя даже не поняла, что это за яд. То, что он написал о себе и обо мне, – ложь от начала до конца. Мы никогда не были счастливы; я вышла за него, наверное, лишь потому, что он меня околдовал – он это умеет делать. Очевидно, он внушил что-то и моему отцу – неслучайно этого изверга все вокруг ненавидели, боялись и подозревали в дьявольщине. Отец так и сказал о нем когда-то: «Этот тип – самому черту брат». И ведь был прав! Что мне пришлось вытерпеть, будучи его женой, – никто на свете не узнает. Нет, это была не просто жестокость – хотя, видит Бог, ее в нем хватало, и он не раз бил меня ремнем. Нет, то было нечто более ужасное – настолько жуткое, что ныне живущим понять не дано. Дэн был настоящим чудовищем и устраивал всевозможные бесовские игрища, справляя мерзкие обычаи своих предков по материнской линии. Он и меня всячески использовал – не решаюсь обмолвиться об этом. Если отказывалась, он меня избивал. Грех лишения жизни за ним уже тогда водился, я ведь знаю,