Супружник, пребывавший, не иначе, в хорошем настроении, охотно пояснил:
– Нашему бомбисту нужно было где-то демонстрировать заказчику свои творения, а возможно, и проводить опыты, регулируя силу и направление взрывной волны. Да и соседи здесь редко любопытничают. Верфи в этом плане весьма удобны: постоянный шум, особенно когда судно сходит со стапелей. Да и дым мануфактур. За всем этим и взрыв бомбы можно пропустить. Особенно если он в заброшенных доках. Оттого мы и направились именно в этот район города.
А мне стало интересно: неужели в каждом из уголков Альбиона у сиятельного есть такие вот осведомители, как эта Мардж? С хорошей памятью, наблюдательностью и умением держать язык за зубами.
Резкий порыв ветра качнул шильду с изображением паука (видимо, руны, которые многие из здешних обитателей не знали, тут были не в чести, в отличие от понятных картинок), и та, приветливо поскрипывая на одной петле, исправно выполнила функцию зазывалы.
Когда мы вошли внутрь, Хантер сразу же направился к неприметной каморке под лестницей и напористо постучал.
– Хто тамава? – донеслось из-за обшарпанной двери.
Хантер отчего-то кашлянул, словно его давно и прочно мучила чахотка, и пробасил:
– Клиент пришел, открывай, карга.
Ха, а оказывается, в муженьке талант лицедея пропадает…
Шуршание, звук лязгнувшего замка – и вот уже в образовавшуюся щель призывно улыбается беззубым ртом морщинистый, обтянутый кожей безбровый череп с жидкими волосенками в районе темечка. Впрочем, едва только старуха узрела, что на пороге стоит не очередной матрос, а джентльмен, сразу же поспешила закрыть дверь. Не тут-то было. Хантер ловко подставил ногу, не дав захлопнуться створке.
– Есть разговор, – уже своим, уверенным голосом начал он и добавил: – Выгодный разговор.
– А с чегось он мне-то выгодный? – с намеком протянула старушня, хитро стрельнув взглядом в сиятельного. Не иначе для нее эта «карга» являлась изысканным комплиментом?
– Хотя бы с того, что и дальше будешь на свободе и сюда не приедет отряд зачистки. От твоего притона черной магией так и смердит.
Лично для меня воняло здесь далеко не запрещенными чарами, а тухлой селедкой и плесенью. А вот что до остаточных следов заклинаний… ну есть чуток превышение фона. Разве что сильно-сильно поднапрячься – может, и уловишь чутка. А так – в плане волшбы здесь все чисто. Только отчего тогда старуха так испугалась, аж подбородок задрожал? И тут до меня дошло: сиятельный пройдоха просто-напросто взял на испуг старуху-арендщицу.
А вот начерченная в воздухе огненная руна дознавателя и вовсе добила каргу, ноги которой подогнулись, – и она невидяще опустилась на топчан.
Хантер же почувствовал, что паучиха осознала грозящую опасность и сейчас согласится на все, чтобы ее избежать, и начал:
– Я задам несколько вопросов. И если получу на них правильные ответы, то забуду о том, что твой притон – отличная пожива для моих коллег-некромантов.
Старушня, немного пришедшая в себя и понявшая, что можно договориться, лишь кивнула. Зато тонкие бескровные губы, сжатые в одну линию, и зло прищуренные глаза красноречивее любых слов говорили о ее отношении к «радости от сотрудничества» с представителем дознавательской братии.
– Не далее как несколько недель назад к вам приходил человек. Хотел снять комнату.
– Хо мне каждный божнин день именно за этим и приходють, – каркнула старуха. – Чай, не бордель, шоб девок снимать. Токмо комнаты да углы.
Сиятельный чуть приподнял бровь. Этого хватило, чтобы паучиха осознала, кого перебила. После чего описал внешность нашего суслика-иностранца, как я окрестила бомбиста про себя.
Все оказалось достаточно просто: да, приходил такой. Отчего же ушел? Вовсе нет. Понравилось ему. И даже снять апартаменты на последнем, третьем, этаже изволил. А где сейчас? Почем старая женщина знает… Но можете подняться, осмотреть двери. Раз сиятельному господину так угодно. Нам было угодно. Причем всем троим. Правда, старуха сопротивлялась, утверждая, что ей-то как раз это все не интересно. Но раз Хантер сказал, что ей, как хозяйке дома, тоже желательно…
Когда мы поднялись, муженек сначала прислушался, а потом с его пальцев слетели искры, прошедшие через дерево, как через туман.
Эх, жаль, что те, кто не имеет дара, не в силах увидеть плетения заклинаний. Некоторые вязи очень красивы.
Прошло около полуминуты, когда из-под порога к ногам начал ластиться туман ядовито-зеленого цвета.
Хантер нахмурился и, не церемонясь, попробовал толкнуть дверь – та ожидаемо оказалось запертой. На его «открывай», брошенное старухе, паучиха недовольно пошамкала губами, но потянулась к связке на поясе. Выудив нужный ключ, она вставила его в замок и начала его проворачивать.
Механизм нехотя заскрипел. Однако дверь оказалась еще запертой с внутренней стороны на засов.
– Придется ломать, – подытожил Хантер.
Я приготовилась любоваться, как благородный будет работать осадным тараном. Ан нет. Не лордское это дело – двери плечами вышибать. А вот магией – самое то. Древесина в районе замка разлетелась в щепу.
Удар ногой довершил то, что начала магия, и мы оказались внутри.
– Ничего себе! – присвистнула я.
Посреди комнаты лежал труп. Свеженький. Мухи даже еще не летали. Однако о том, что жизнь покинула бренное тело, свидетельствовала хотя бы здоровенная лужа крови, что растеклась, образуя вокруг лысой головы кровавый ареол.
Угол ковра, которым бы побрезговала самая голодная моль, задрался и радовал глаз отпечатком рыжей глины.
– Не заходить! – приказал Хантер, а сам осторожно сделал пару шагов вперед.
Вот сиятельный зачем-то посмотрел на подметки мертвеца, потом, наклонив голову вбок, как овчарка, стал рассматривать изнанку загнутого угла ковра. Затем аккуратно, едва ли не на карачках углубился в изучение края стола, на котором виднелось несколько капель крови.
Судя по тому, что он увидел, результат осмотра сиятельному не понравился.
Меня же трупное зрелище не прельщало вовсе. Я с интересом рассматривала обстановку. Как по мне, в комнате бомбиста должны находиться реактивы, увеличительные стекла, полые цилиндры, запалы… в общем, рабочая атмосфера. Здесь же царил образцовый порядок: нигде не осела пыль, а одежда и вовсе – разложенная по цветам в стопки, что красовались на полках ниши. Ну да, небрежно брошенный на кровать сюртук, бутерброд в окружении крошек и недопитый чай в грязной кружке – обычные повседневные мелочи, но где все его «инструменты»?
– Я вызываю отряд, – сказал Хантер, и тут же из его ладони исчезла патофонная лента. И когда только успел написать?
Хозяйку, похоже, увиденное не сильно шокировало. Наверняка это не первый покойничек в ее нумерах. А вот то, что скоро сюда нагрянут ищейки, ее изрядно озаботило, о чем она и не замедлила сообщить.
– Мы с вами договаривались.
– Не переживайте. По поводу магии вам не зададут ни одного вопроса, а вот о вашем постояльце… Отряд скоро прибудет, можете пока спуститься к себе.
Старуха не преминула воспользоваться советом.
– Его ударили? – на всякий случай озвучила я очевидное, чтобы хоть что-то спросить. – Как там любят говорить у нас на юге: «Исчезнет человек – исчезнет и проблема».
– В том-то и дело, что нет, – огорошил меня Хантер и неаристократически указал пальцем на ковер: – Видишь следы желтой глины на ботинке и на ковре? Отпечатки совпадают идеально. Даже если захочешь создать видимость самоубийства, так точно совместить не получится. Да и траектория падения тела после предполагаемого удара об угол стола была бы именно такой. Так что, скорее всего, наш бомбист просто споткнулся и ударился при падении виском.
– Как-то он слишком «удачно» ударился, – заметила я. – Заговорщикам даже напрягаться не пришлось…
И под ироничным взглядом сиятельного осеклась.
– А вот по поводу последнего… Не замечаешь никаких странностей?
– Нет инструментов и все как-то прибрано, что ли…
– Вот именно, – щелкнул пальцами Хантер, – а наш дорогой друг явно аккуратистом не был.
– С чего ты это взял? – материализовавшийся дух включился в осмотр.
– Хотя бы с того, что педантично сложенные вещи и чашка, что не мыли неделю, – это весьма странное соседство.
– И что с того, ну подумаешь… может, мужик посуду мыть не любил, – начала неуверенно я, хотя сама в это слабо верила. Если человек помешан на порядке, то это как диктатура: тотально и на всей вверенной монарху территории.
– Следуя твоей логике, – ехидно начал соткавшийся из воздуха кронпринц, обращаясь к Хантеру, – что, сюда кто-то пришел и прибрался? Ну-ну…
– Скорее этот кто-то заметал следы. Собрал все реактивы, напильники, заготовки, отыскал тайники, а потом создал такой благообразный вид. И раз уж дорогое высочество изволили появиться, – вернул ему шпильку Хантер, – не будете ли вы столь любезны заглянуть под половицы и в нишу, чтобы нам не тратить время на поиски уже несомненно пустого схорона.
– Мне – и ищейкой? – возмутился дух.
– Магический поиск может развеять остатки чар, которые здесь пока есть, а ты их не потревожишь, – пояснил свою мысль сиятельный.
То, что по комнате блуждает отголосок заклинания, я тоже чувствовала, но он казался столь слабым, что понять даже, какова его природа, казалось затруднительным. Зеленый туман, что витает вокруг тела покойника, свидетельствуя о недавно настигшей его смерти, не в счет.
– Интересно получается, – вслух рассуждал Хантер. – Здесь явно побывал тот же, кто похитил кронпринца. Опять все заперто, – он подошел к окошку. Шпингалет, проржавевший от времени и сырости, открывался весьма неохотно и с натугой. – И этот некто забрал все доказательства причастности нашего трупа к подрывному делу: взрывные смеси, цилиндры, запалы. Не удивлюсь, если среди вещей покойного не окажется даже пограничного амулета.
Я напрягла память, вспоминая, что это за пограничные амулеты. Кажется, их получали все иностранцы, что прибывали в империю. Аналог наших ошейников оседлости, только напоминал тонкую пластинку на цепочке, на которую портовые и пограничные маги навешивали простенькое заклинание с именем пассажира и местом, откуда он прибыл. Но самое главное отличие – эти цепочки не удушали и позволяли свободно перемещаться по стране несколько лет. А дальше – либо нужно было их обновить, либо они превращались в бирку оседлости со всеми вытекающими.