Шаровая молния размером чуть больше майского жука, врезавшаяся в плечо нападавшего, заставила его в первое мгновение лишь поморщиться.
– Это все, на что ты способна, малышка? – он позволил себе снисходительно усмехнуться.
А уже в следующий миг наемник выронил нож и взвыл. Ткань сюртука начала тлеть прямо на нем, а потом и вовсе загорелась, обнажая протез.
Нападавшие, взявшие Хантера в оборот, увидев, что творится с их подельником, отвлеклись на миг, впрочем, как и сиятельный.
И было с чего. Плечо, в котором перемешались плоть, кость и металл, стремительно разбухало и наливалось жаром, сияя во тьме, как угли прогоревшего костра.
Я рванула с места. Неважно куда, лишь бы подальше.
Мастер знал свое дело и не поскупился на силу чар. Взрывная волна, ударившая в спину, повалила, прокатила меня по траве и забросила в овраг. Хотя не в овраг, а скорее в неглубокую яму, заросшую кустами настолько, что с первого взгляда и не поймешь, что в паре шагов резкий склон.
Мое лицо встретилось с чавкающей грязью. Легкие, из которых вышибло весь воздух, горели огнем, и судорожный вздох забил нос зловонной жижей.
Я подавилась кашлем и попыталась приподняться. Не хватало еще сдохнуть, захлебнувшись в луже, которая собаке по колено.
Раздавшееся над головой «Ее куда-то сюда унесло» заставило затаиться.
– Давай ищи! – раздалось уже совсем рядом.
Я беззвучно переползла с середины ямы к почти отвесному склону, прижалась к нему спиной и перестала дышать.
Луч света (и откуда только взяли фонарь?) полоснул по жиже.
– Нет ее тут. Может, дальше?
– Ищи быстрее, сейчас патруль нагрянет! Нам заказ на обоих пришел. Белобрысого мы прибрали, а эту пигалицу… Без нее никак. Заказчик ясно дал понять, чтобы обставили все, как обычное ограбление. И порешили обоих.
«Ах вот почему не было револьверов», – поняла я. Карабины для ночных мастеров из подворотни – большое богатство. Не вяжутся с пулями обычные щипалы.
А голос меж тем продолжал выговаривать:
– Как она смогла до Красавчика дотянуться? Маг же, шельма, обещал, что амулеты любое боевое заклинание погасят…
«Они и погасили – подумалось мне зло, – а пропустили лишь ту малую часть, что, по мнению их создателя, казалась остаточной и безвредной для здоровья».
Вдалеке завыла сирена. Все же богатый район Альбиона – это вам не окраины.
– Уходим! – шуршание листвы – и все стихло.
Я вздохнула. До трясучки не хотелось выбираться из своего окопного убежища. Здравый смысл благим матом орал, чтобы я еще хоть немного отсиделась, но прозвучавшее «прибрали» жгло душу каленым железом.
Я на четвереньках, хватаясь руками за кусты, кое-как ползком выбралась из ямы и сделала шаг. Резкая боль пронзила лодыжку. Я наверняка упала бы, не схватись за ствол дерева.
Память о том, что такое вывих, тело заботливо сохранило. Хотя, может, в этот раз и перелом. Кто его знает?
Стиснув зубы и припадая на левую ногу, я двинулась к месту, где нас и подловили наемники. Двуединый! Как же далеко, оказывается, я убежала. Кленовая аллея сейчас представляла собой нечто страшное: кровавое месиво, в котором самым приличным и чистым оказался труп того налетчика с проломленным гаечным ключом черепом.
Сам же Хантер лежал, устремив немигающий взгляд на багровую луну.
Я как смогла быстро приковыляла к нему, упала на колени. Нож торчал из левого бока. «Печень. Без вариантов. Странно, что он еще жив», – констатировал кто-то холодный и расчетливый внутри меня. Верить не хотелось.
– Пожалуйста, не умирай!
Когда-то думала, что самое глубокое отчаяние в своей жизни я уже пережила, и все в сравнении с ним – мелкое и незначительное.
Потеря отца. Смерть матери. Приют. И старший брат, которого в тот же день, что меня отправили в обитель, забрали в рекруты. Сопливый мальчишка, которого швырнули в мясорубку войны с маленьким, но гордым горным соседом империи. Жив ли он?
А судьба, словно издеваясь, подкинула мне еще и это испытание.
– Живая… – булькающий звук из горла сиятельного оборвал мой всхлип.
– Смотри на меня! Слушай! Не закрывай глаза! И не смей умирать!
Я не знала, что делать. Единственное – понимала, что ни в коем случае нельзя вынимать нож из раны. Тогда сиятельный в момент умрет от потери крови.
Нет в этом мире ничего хуже ощущения бессилия, когда не знаешь, чем помочь, и время утекает сквозь пальцы, а в ушах слышен шепот блуждающих песков: «Смирись с неизбежным».
– Обещай мне, – просипел этот ненормальный. Ему бы силы беречь, а не языком болтать. Хотела прижать палец к его губам, мол, помолчи, но сиятельный опередил категоричным: – Нет. Поклянись, что не оставишь меня, что будешь рядом в мои последние минуты.
Как говорится, последнее слово умирающего свято.
– Кля…
Меня перебил крик:
– Подними руки и отойди от него, – это прибыл отряд дознавателей.
Я подчинилась лишь наполовину: встать попросту не смогла. По щекам беззвучно катились слезы.
– Отойди от него, я сказал, – крик, как удар хлыста, и нацеленный в мою грудь револьвер.
– Не могу.
– Офицер, – просипел Хантер, – на нас напали. Девушка не виновата.
После такого спича сиятельный начал стремительно синеть (хотя куда уж больше?) и закатил глаза.
– Илар, этот полутруп пока по твоей части, – оживился офицер.
Вперед вышел длинный, как шпала, и столь же «толстый» (меж штакетника забора мог бы протиснуться, не утруждаясь) целитель и деловито присел на корточки перед Хантером. Поводил рукой над животом сиятельного, сосредоточенно хмурясь.
– Да, пока это мой клиент. Окочурится – по твоей части будет, – бросил он в сторону офицера.
– Ты уж постарайся, Илар, чтоб сиятельный все же выжил, а то писать рапорт о третьем мертвяке за сегодняшнюю ночь – перебор.
Ну да, что для одного – отчаяние, для второго – досада. Я звучно шмыгнула носом и тем самым привлекла внимание офицера.
– А вы кто такая и кем будете пострадавшему? – тут же взял меня в оборот синемундирный.
– Я… – ощущение нереальности происходящего и какой-то прострации не хотело меня отпускать, оттого слова давались тяжело: – Тэссла Шел… – в последний момент опомнилась и исправилась: – Элмер. Я его жена.
– Жена? – то ли удивленно, то ли с сомнением протянул офицер, пощипывая чуть разорванную мочку уха.
Его длинные волосы, собранные сзади в хвост, в свете фонарей были какого-то неопределенного, невыразительного цвета, впрочем, как и он сам. Все в нем казалось каким-то средним, серым и смазанным, что ли. По такому лицу скользнешь в толпе и не заметишь. Только взгляд серых глаз – цепкий, внимательный, чересчур живой.
– Да, жена. – Разбитая губа засочилась кровью, отчего вкус произнесенного «жена» отдавал железом.
Я поморщилась и, опустив руки, ладонями уперлась в землю, пытаясь встать. Судя по тому, что криков «Не двигайся!» больше не последовало, прибывшими офицерами я из разряда «опасна, возможно преступница и убийца» переведена в категорию «свидетельница».
Мои потуги по приведению тела в относительную вертикаль прервал голос все того же офицера:
– Обопритесь на меня, миссис Элмер. – Сказано это было с нотками предусмотрительного почтения.
Похоже, что фамилия моего супруга была на слуху.
– Что у вас с ногой? – после того, как я вновь упала, не успев подняться, задал очевидный вопрос синемундирный.
– Вывих, может, перелом… – как-то отстраненно ответила я, внимательно следя за манипуляциями целителя.
Тот, к слову, обложил Хантера амулетами, как опытный прораб матом бригаду строителей: качественно и не упуская даже деталей. Зато кровь перестала идти, а сиятельный дышал уже не рывками, а хоть хрипло, но ровно.
Я уже немного успокоилась: вот сейчас благородного отвезут в лазарет. Но тут целитель потянулся, чтобы вытащить нож. Сказать я ничего не успела. Рука врачевателя уже откинула острие, и из ладони у него полилась живительная голубая магия, врачующая раны.
Муженек, приоткрывший глаза, удостоился лекарских пояснений:
– Вы, господин сиятельный, не иначе как под счастливой звездой рождены. У вас зеркальное расположение печени. Придись удар влево – и ни один целитель бы вас уже не спас.
– Я в курсе, что у меня печень не там, где нужно, оттого и подставил правый бок под удар.
– Могли бы и вообще не подставляться, – пробурчал врачеватель.
– Мог бы, – покладисто согласился Хантер, – тогда бы нож полетел в спину моей жене.
Я стояла, не в силах вымолвить ни слова, пораженная откровением сиятельного. Зато у свидетелей разговора дар речи не пропал. Скорее, наоборот.
– Да, я слышал, что сиятельные ради своих любимых женщин способны на многое, но вот чтобы ради человеческой, пусть и жены… Впервые, – протянул мой невзрачный дознаватель.
Не видя меня, Хантер, которому не по душе пришлось то, что его уличили в столь неподобающем поведении: как же, благородный и пожертвовал собой ради простолюдинки, – скривившись, прошипел:
– Вам бы на пару секунд попозже появиться. Я не успел с жены взять клятвы…
А вот тут моя душа вознегодовала: значит, этот проходимец и не собирался отбывать за грань, а под шумок решил привязать меня к себе, посадить, как собаку, на цепь. Это похлеще, чем оседлое ярмо, которое я так люто ненавидела.
– Ах ты паршивец! – вырвалось у меня, и я даже чуть подалась вперед, но лодыжка отозвалась болью. Пришлось угрожать с места. – Сиятельный недоделанный! Да чтобы я тебе хоть раз еще что-то пообещала!
От нахлынувших эмоций я даже погрозила ему кулаком. Вторая рука сама собой уперлась в бок в характерной позе.
Сзади кто-то кашлянул:
– Точно – жена. Так грозиться может только супружница. Я, часом, даже свою вспомнил. Она точно такими же словами меня на пороге встречает, когда я навеселе прихожу, – поностальгировал один из синемундирных.
Хантер же обреченно простонал, уточняя у целителя:
– Она рядом?
– Угу, – кивнул врачеватель, все так же сосредоточенно водя ладонями над ранами.