Она увидела ярость в его глазах. Как сверкнули его когти, когда он выскочил из бассейна и кинулся на нее. Вдохнув наконец, она закричала:
– Стой! Стой, подожди!
Сработало.
Он замер и на этот раз смотрел на нее так, словно она посинела и прикинулась фруктом.
– Чего? – выдохнул он. – Ты умеешь говорить?
– Мы все умеем говорить, я просто сделала так, чтобы ты меня понял. – Она вытянула перед собой руки, пытаясь показать, что не опасна. – Установка немного болезненна, прости, пожалуйста. Но теперь ты можешь понимать мой язык. Мы можем поговорить.
Дернув желтыми жабрами, он медленно опустил темные руки:
– Я никогда не хотел говорить с ахромо.
– Правда? – Она облизнула губы. Если это действительно так, то ей будет сложнее взять ситуацию под контроль. – А я вот всегда хотела поговорить с ундиной. Вы меня с детства восхищали. Поэтому, когда мне выпал шанс поговорить с Арджесом, это стало для меня лучшим подарком. Я могла задать ему все вопросы, которые у меня накопились. Увидеть мир его глазами. Вы живете в волшебном месте.
– Которое твой народ уничтожил.
– Не спорю. – Она и не хотела. – Но я в этом активного участия не принимала. Многие из нас родились в тех городах, я даже не знала, что может быть иначе.
Мира медленно села прямо, прижимаясь спиной к ступеням, а он сполз обратно в воду. Они оба недоверчиво смотрели друг на друга, но она знала, что ей придется рискнуть. Нужно было что-то делать, или этот ундина убьет ее.
– Где Арджес? – спросила она.
– Не вернется.
Ее желудок болезненно сжался, и к горлу подступила тошнота.
– Он…
– Он жив. – Ундина потряс головой. – Он выбрал меня, чтобы я отправился за тобой. Наш совет хочет твоей смерти. Я уже должен был выполнить свою миссию. Не надо было останавливаться, даже когда ты заговорила. Просто вскрыть тебе горло и бросить акулам на съедение. Так я… должен поступить.
Вот оно. В его глазах промелькнула искра вины, и он зажмурился. Теперь, проведя столько времени с Арджесом, она неплохо разбиралась в мимике ундин. Мира видела по плотно прижатым к его телу жабрам, что он не хотел этого делать. Не хотел делать ей больно.
– Но ты меня не убьешь, так? – выдохнула она. – Ты не согласен с моей смертью. Со смертью той, кто явно оказалась личностью, а не просто врагом.
– Не обязательно втирать мне соль в рану, – буркнул он. Его взгляд потемнел, а потом он кивнул на остальную комнату. – Забирай, что тебе надо. Здесь ты не останешься.
– Куда мы тогда?
– Домой.
– Домой? – Она вскочила на ноги и кинулась к своему костюму и маске. Та последнее время подводила, но в целом работала. Костюм тоже видал лучшие дни. Надолго он бы ее не согрел. Дыра на спине стала только больше, и у нее не было ни перчаток, ни ласт. Капюшон едва держался, но пока был цел. – Ты отведешь меня к вам домой?
– Не ко мне домой. – Больше он ничего не сказал, пока она не подошла к краю бассейна, поправляя костюм и натягивая маску. – Я отнесу тебя в твой дом, ахромо.
Ее домой? В Бету?
– Байт, – повернулась она к коробке.
Но Мира не успела взять дроида, который все это время молчал, потому что ундина схватил ее за талию. Взвизгнув от испуга, она ударилась об воду. Очевидно, он не хотел ее убивать, но вот церемониться тоже не стал.
Он схватил ее за руку, дернул сильнее нужного и поволок по воде. Ее плечо заныло, а тело явно протестовало против такого обращения, и она несколько раз кричала ему плыть медленнее.
Однако он либо не слышал ее, либо ему было все равно. Ундина нырнул в темноту океана, и ей оставалось лишь надеяться, что он не оторвет ей руку по дороге.
Сложно было сказать, сколько они так плыли, но в какой-то момент она дотянулась до него и схватилась за его запястье второй рукой. Вместо того чтобы дать ей передышку, он просто потащил ее за обе руки.
Путь был болезненным и долгим. Все болело, от головы до пальцев. Она сомневалась, что дело было только в физической боли. Часть ее знала, что, спасая собственную жизнь, она оставляла позади гораздо больше.
Арджес наверняка узнает, куда ее унесут. Может, он придет за ней, а может, и нет. Она понятия не имела, что его народ сделает с ним за их извращенный роман. Байту теперь было суждено навсегда остаться одному в том гробу. Ни один человек не найдет его в том куполе, потому что никто не совал носа за пределы безопасных стен их жилищ. Она обрекла его на одиночество. Окончательно и безвозвратно обрекла маленькое существо, не заслужившее этого.
Слезы и соленая вода жгли глаза, и она не могла их открыть, просто парила в воде, не ведая, где они находятся, обмякнув и наконец-то перестав сопротивляться.
Мира позволила течению нести их с ундиной вперед. Она сказала океану, что прощает его. Она была зла, очень зла, но у нее больше не осталось сил, ведь девушка так долго боролась.
Сейчас ей просто хотелось отдохнуть вместе с душами матери и отца, людей, которые научили ее никогда не сдаваться. Может быть, они бы были в ней разочарованы. Но ей хотелось думать, что они бы поняли.
Ундина притянул ее ближе к себе, и она почувствовала сильную руку на своей талии. Открыв наконец глаза, она увидела перед собой Бету. Ее сияющие огни. Бесконечные просторы города, которые тянулись так далеко и выглядели такими чужими в океане для той, кто повидала за эти недели слишком многое.
– Вот твой дом, – сказал ундина. – Забирайся.
– Я не знаю, как попасть внутрь, – ответила Мира. – В Бету нет простого захода снаружи.
Он толкнул ее вперед:
– Это уже твои проблемы, ахромо. Я принес тебя сюда. Теперь пробирайся внутрь.
Было ли это уловкой? Может, он просто хотел посмотреть, через какой ход она попадет внутрь? Она уже однажды использовала ремонтный лифт, и тогда тот едва довез ее до города. Наверное, девушка могла бы найти еще один, если бы ей повезло. Но она как-то не думала, что обнаружит новые неожиданные пути в свой старый дом.
Маска на ее лице вздрогнула. И все ее тело застыло в ужасе. Такого никогда не случалось. Ни разу. И тут воздух начал редеть, прямо как тогда в туннелях, когда Арджес обрубил их запас кислорода.
Она показала на маску на своем лице:
– Мой воздух. Мне кажется, прибор сломался.
Ундина отплыл чуть дальше, подняв руки перед собой, словно говоря: «Не мои проблемы».
– Прости, ничего не могу поделать. Я обещал отнести тебя домой. Ближе я подплыть не могу, вы меня атакуете.
– Но я не могу… – Она прижала руку к груди, пытаясь остановить нарастающую панику. – Я не могу дышать.
– Тебе не место в океане, ахромо. Вот прямое доказательство.
И он исчез. Развернулся, взмахнул хвостом и бросил ее тонуть в одиночестве.
Черт.
– Вашу ж мать, – высказалась она вслух, прежде чем кинуться к ближайшему окну.
Единственное, что она могла сделать, – это не помереть. Может, если повезет, люди затянут ее внутрь. Так что она плыла, плыла изо всех сил, гребя онемевшими руками и ногами, на которых едва не отваливались пальцы. Прилипнув к стеклу и вцепившись в него изо всех сил, она ударила по нему кулаком. И еще раз, и еще, вымещая на нем всю свою ярость, весь свой страх, всю скорбь по жизни, которая больше не могла быть прежней.
Только не без него.
Глава 36
Так, в песке, он провел несколько недель, глядя в морскую тьму и обещая себе отомстить им за то, что они с ним сделали. За то, что они сделали с ними.
Он не знал, что стало с Мирой. Слышал, как вернулся Макетес. Его встретили с почетом и ликованием, но сам Макетес ничего не сказал. Даже когда его начали расспрашивать о том, что именно он сделал. Многие хотели узнать все до мельчайших деталей. Как именно она кричала? Извивалась ли она в воде, умирая, не в силах втянуть в легкие кислород?
Было больно слышать от них такую жестокость. Да, он знал, что его народ считал, что люди – это монстры. Их учили с самого рождения, что ахромо – враги.
Но никто из них не говорил с ней. Они не знали, как смягчалось выражение ее лица при виде чего-то прекрасного, не видели слез, появлявшихся в ее глазах, когда он приносил ей рыбу. Не чувствовали храбрости в ее сердце, озарявшем его жизнь так ярко, что порой ему казалось, что оно действительно светилось в ее груди.
Он оставался на месте, связанный. Кормили его только тогда, когда Митера удосуживалась о нем вспомнить. Каждый раз, вспоминая о его существовании, она приносила ему маленькую рыбешку и спрашивала, готов ли он сдаться.
Каждый раз он пытался откусить ей пальцы за такие вопросы, и ее злило, что он до сих пор не сломался. Но это было невозможно. Этому не суждено случиться. Болезненные следы от веревок на его чешуе должны были сказать ей достаточно о его чувствах.
Арджес не собирался прекращать бороться за Миру. Никогда.
Его внимание привлек тихий звук у его головы. Последнее время он чаще всего лежал на спине, позволяя хвосту струиться вверх по воде. В таком положении он выглядел почти что дохлым, ну или изнуренным, но на самом деле ему просто было интересно, кто первый рискнет подплыть к нему близко. Все нервы в его теле натянулись до предела, но он заставил себя не шевелиться. Нельзя было показывать гостю, насколько он на самом деле живой.
– Арджес, – прошипел кто-то, – я же знаю, что ты не спишь.
– Макетес! – рыкнул он, не поднимая глаз. – Как сильно она билась, когда ты убил ее?
– Пожри песка. Знаешь прекрасно, что я ее не тронул. Потому меня и послал.
– Тогда что ты сделал?
– Отнес ее обратно к ней домой. – Макетес пошевелился, и Арджес заметил край хвостового плавника над своей головой, но тот быстро отдернулся назад. – Она сказала, что с той штукой, которая позволяет ей дышать, что-то случилось, но ближе я ее поднести не мог. Пришлось уплыть, пока меня не заметили. Нам не нужны два одноруких воина.
– Ты дал ей утонуть? – Арджес почувствовал, как все огни в его теле потухли. Один за другим они мигали и гасли вместе с остатками его надежды. Он не мог даже представить, как ей было страшно. Как она боролась за каждый вдох, потому что Мира всегда боролась. Всегда.