– Некомфортно, Эбби, – тихо поправляет ее Эстер.
Малышка повторяет это слово, но у меня такое чувство, что сидит она не за этим же столом, а где-то далеко-далеко. Мои мысли вертятся вокруг того, что она только что сказала.
Вард не хотел, чтобы мне задавали вопросы? Боится, что мне будет неудобно? Зачем ему это? Какое ему дело? Я поднимаю взгляд – он наблюдает за мной. Как бы мне хотелось остановить время и разгадать все, что таится в его глазах.
– Почему Джейн не может говорить? – спрашивает Итан. – Лэнди, ты не рассказывал.
– Итан…
– Мне и самому хотелось бы знать. – Директор прерывает жену и откидывается на спинку стула. Его рот трогает кривая и совершенно фальшивая улыбка.
– Мне нравится, что Джейн не разговаривает, – встревает Эбби. Она никак не может усидеть в своем креслице. – Она похожа на куклу. Они с Принцессой Искоркой стали бы лучшими друзьями, я это точно знаю.
Никто не знает, что на это ответить, но вмешательство Эбби не дает им вернуться к прежней теме. Вместо этого над столом постепенно воцаряется обычный семейный разговор. Итан и Айзек рассказывают отцу о последней видеоигре, в которую играли, Эстер и Вард тихо обсуждают ближайшую поездку по магазинам, Ками и Энцо ведут бой за последний кусок лазаньи, а Эбби размазывает еду по тарелке.
Удивительно, в какой нормальной и обычной обстановке я оказалась. Я давно не ощущала ничего подобного. Воспоминания опять пытаются затопить мне голову, и мне физически больно от этого. Надо держаться за настоящее и просто наслаждаться моментом.
– Уже поздно, – говорит Фэлон, как только со стола исчезают последние крошки.
Я понимаю, что это значит, и поднимаюсь из-за стола, а вместе со мной – Ками, Энцо и Вард. Директор Фэлон – живое напоминание о том, что мое время подходит к концу, но мне все равно ужасно не хочется уходить. Сегодня во мне что-то изменилось. Мне напомнили о том, что было у меня когда-то давно и что мне предстоит потерять. Вновь.
Но я не готова.
Пока еще нет.
Но…
Пятнадцать дней.
Это все, что у меня осталось.
И мне нельзя об этом забывать.
Я себе этого не позволю.
– Папочка, а можно я почитаю Джейн перед сном? – Нижняя губка Эбби вздрагивает. – Пожалуйста, я уже хорошо читаю!
– Я знаю, милая, – говорит Фэлон с неподдельной любовью в голосе. – Но лучше в другой раз.
Ее глаза наполняются слезами.
– Ну пожалуйста? Мы недолго. О-обещаю!
Похоже, именно это милое заикание и перевесило чашу весов в ее пользу, потому что уже через несколько минут я захожу в ярко-розовую детскую Эбби. Она усаживает меня на кровать, а сама пристраивается рядом.
Проходит всего несколько секунд, и в дверь просачиваются ее братья, Итан и Айзек, и заползают на кровать.
Эти дети ничего обо мне не знают, но все равно жмутся ко мне и искренне обнимают. Как это ни странно, но я внезапно осознаю, что мы с ними и правда похожи.
Эбби не успевает дочитать мне сказку – на последних страницах ее накрывает сон. Мальчишки уснули еще раньше. Я очутилась в западне из ручек и ножек.
Пока я думаю, как мне выбраться, в комнату заглядывает Вард. Разглядывает клубочек, в который я угодила, и в его взгляде появляется теплое выражение, от которого у меня опять перехватывает дыхание.
– Тебе, кажется, нужна помощь, – шепчет он и улыбается краешком рта.
Он осторожно пробирается по полу, заваленному игрушками, добирается до кроватки и осторожно перекладывает сначала Айзека, затем Итана. Когда он забирает у меня Эбби, то случайно дотрагивается и до меня. Мой желудок делает сальто. Эбби всхлипывает во сне и тут же успокаивается.
После того как он меня освободил, я наконец могу выбраться из кровати. Поднимаюсь на ноги и оглядываюсь на спящих детей. Мне кажется, что их ручки до сих пор обнимают меня. Глаза наполняются слезами.
– Уже поздно, Динь, – шепотом говорит Вард. – Нам пора.
Я быстро вытираю глаза и отворачиваюсь в надежде, что он ничего не заметил. Когда Вард берет меня за руку и ободряюще сжимает мои пальцы, я понимаю, что он все видел. Руку я не отнимаю, хотя следовало бы. Вместо этого я позволяю ему увести себя из детской. Наши пальцы переплетаются.
– Давай вернемся в твою комнату, – говорит он.
Интересно, что он решил назвать мою камеру комнатой. Но затем я понимаю, что мы идем совсем не в камеру, он снова ведет меня к себе. Мои ноги наливаются свинцом, и я врастаю в землю. Он останавливается, оборачивается и уже открывает было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает и молча смотрит на меня. Осознание вспыхивает в его глазах, как молния, и он тут же опускает глаза.
– Это не то, о чем ты подумала.
Не могу понять: он смеется или смущен?
– Мы не станем возвращаться ко мне. Не волнуйся.
Я сжимаю губы. Все-таки смеется.
– Доверься мне.
Это я уже слышала. Но, как и в прошлый раз, не могу. И не буду. И все-таки послушно иду за ним туда, куда он хочет. У меня и выбора в общем-то нет. Мы проходим по очередному незнакомому коридору и останавливаемся у какой-то двери. Перед тем как выпустить мою ладонь, Вард коротко сжимает ее, а затем прикладывает к биосенсору, вмонтированному в стену. Дверь отъезжает в сторону. Он касается моей спины и легонько подталкивает вперед.
– Добро пожаловать в твой новый дом, Динь!
Семь слов. Семь слов, и я смотрю на него во все глаза.
Должно быть, я просто ослышалась.
– Тебя только за смертью посылать!
Я резко оборачиваюсь – по коротенькому коридору проносится Ками и подбегает прямо к нам. На ней пижамные штаны на шнурке и майка, лицо – гладкое и блестящее, без капли макияжа.
Я не могу скрыть замешательство и теряюсь еще сильнее, когда она начинает радостно скакать вокруг:
– Ох, мы с тобой так повеселимся! Я всегда хотела, чтобы у меня была соседка.
Меня бросает в жар.
Быть того не может.
Я, наверное, сплю, заснула прямо там, в детской, с Эбби и мальчиками. Это же не может быть правдой.
– Полегче с эмоциями, Джейн. – Ками издает суховатый смешок. – Еще немного, и я поверю, что ты обрадовалась.
Я моргаю один раз, другой, третий, а затем, по возможности, незаметно щипаю себя за чувствительную внутреннюю часть руки. Незаметно, но максимально больно, чтобы наверняка.
– Джейн, ты не спишь, все по-настоящему, – улыбается Ками. – Но, пожалуйста, щипайся, если тебе так хочется.
– Кэм, – вмешивается Вард. – Ты не оставишь нас на минутку?
Ками бросает на брата короткий взгляд, а затем поворачивается ко мне и опять расплывается в улыбке, еще более широкой и сияющей.
– Я пойду… зубы почищу. Никто не против?
И она уходит обратно, откуда пришла. Мы с Вардом остаемся наедине. Он разворачивает меня к себе и ждет, когда я наконец посмотрю на него.
– Ты не должна была жить в той клетке. Никогда.
В его глазах полыхает злость, но он делает глубокий вдох и пытается переменить тему.
– Ками, она… ее бывает многовато, так что, если тебе будет тяжело ужиться с ней, дай мне знать. Мы сможем подобрать для тебя другую комнату. Может, не сразу, но со временем…
У меня голова идет кругом. Каждое его слово – это подарок, который я определенно не заслуживаю. Я не могу… я не… я так…
Вард подходит ближе, так близко, что мне приходится поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Поднимает руку и осторожно проводит пальцами по моей щеке. У меня в глазах целый океан удивления, но, прежде чем я пытаюсь решить, что мне лучше сделать – потянуться ему навстречу или отступить, – он отступает сам. Запускает пятерню себе в волосы, и они становятся похожи на разворошенную солому.
– Тебя уже сто лет назад должны были перевести в такое жилье. Но прошлое не изменишь, только будущее. – Его голос звучит жестче, чем обычно, и я не уверена, что в этот момент он говорит со мной. Скорее, сам с собой. – Ками все тебе покажет, – продолжает Вард. – Твое расписание останется прежним, но с этого дня охранники будут приходить за тобой сюда.
Он замолкает на секунду, как будто не может решить, продолжать ему или нет, а затем коротко вздыхает и говорит:
– Еще один вопрос я пока не решил… но я пытаюсь добиться, чтобы они отменили наручники.
Земля сдвигается и раскачивается у меня под ногами. Все ясно. Я определенно в какой-то момент провалилась в параллельную вселенную. Ту самую, в которой замкнутых, молчаливых девушек спасают рыцари в доспехах, где живут счастливые дети-непоседы. В которой можно легко провалиться в мечты, живые и реальные, способные пропитать бесцветные стены и наполнить бледно-серую палитру всеми цветами радуги, яркими, звенящими в воздухе. Я хлопаю ртом, как рыба на берегу. Больше всего мне сейчас хочется что-нибудь ему сказать. Хочется озвучить то, как я ему благодарна. Я и не думаю доверять Варду, но он сделал мне бесценный подарок, и я хочу, чтобы он понимал, как много это для меня значит. Поэтому я осторожно, очень-очень осторожно поднимаю руку и сжимаю его предплечье – всего на долю секунды. Для нормальных людей этот жест ничего бы не значил. Но для меня это так же громко, как крик. И, судя по выражению лица Варда, он услышал все невысказанное.
– Динь…
К нам неожиданно возвращается Ками.
– По-моему, пора прощаться и говорить «спокойной ночки» и все такое, Лэндон.
Вард проглатывает недосказанное, молча отворачивается и кивает.
– Снов, Кэм. – Он целует ее в лоб. – Позвони, если что-нибудь понадобится.
– Ага-ага, давай. – Она с улыбкой выталкивает его, машет рукой. – И не переживай, у нас все будет отлично.
– Увидимся завтра, Динь, – говорит мне Вард. Последний взгляд, и он уходит.
Ками закрывает за ним дверь. А потом берет меня за руку, водит по дому и все показывает. Я брожу за ней, как в тумане. Эта квартира – копия квартиры Варда, только более яркая и с еще одной спальней. Ками говорит без умолку, но в моих мыслях снова и снова повторяется та сцена с ее братом в коридоре. Только когда мы добираемся до моей комнаты, мое сознание возвращается в настоящее. Я стою на пороге и в который раз за этот вечер борюсь с подступившими слезами. Эта комнатка – моя комнатка – тоже чем-то похожа на сон наяву.