Так бывает, когда во время тренировки цепляешь новые блины на штангу. Я киваю, закрываю глаза и думаю обо всем, что сказал мне Вард. Пытаюсь сосредоточиться на кошке, которую он мне описал, пока она полностью не формируется в моем сознании, и наконец произношу слово, вложив в него всю силу:
– Кошка.
Я открываю глаза и вижу, как из меня вырывается пучок света и на полу прямо передо мной материализуется пушистое животное.
Я смотрю на кошку, кошка смотрит на меня, мы обе в шоке и понятия не имеем, что делать. Когда она открывает пасть и мяукает, я вздрагиваю от неожиданности.
– Хорошо, – говорит Вард.
Я снова вздрагиваю и гляжу на него огромными, полными неверия глазами. Да, я знала, на что способна, но это… это… совсем другое. Что-то невероятное.
– Теперь давай еще. На этот раз представь длинношерстную белую кошку.
Подавив шок, я делаю, как он велит – проталкиваю слово через уголь, – и к полосатой домашней кошке присоединяется белая персидская с приплюснутым носом. Следуя приказам Варда, я создаю еще трех кошек, пока на меня не смотрит целых пять пар удивленных кошачьих глаз.
– Разве в этом смысл? – спрашиваю я.
На этот раз слова даются мне легко и просто, так как я не пытаюсь воплотить их в жизнь. На смену изумлению приходит нетерпение, я хочу двигаться дальше и поскорее покончить с этими кошачьими упражнениями. Или по крайней мере узнать, почему Вард заставляет меня делать это. Мое внимание привлекает маленький прелестный черно-белый котенок, он вдруг начинает тереться о мою ногу. С этим котенком я позволила себе немного повольничать и сделала его меньше остальных – хотела проверить себя. Похоже, зря, я уже почти влюблена в этого малыша. Я беру его на руки, и он начинает довольно мурчать, трогая меня лапкой в благодарность за внимание.
– О, а ты миленький… – воркую я, чудесным образом забыв, что задала Варду вопрос.
Когда я поднимаю взгляд, замечаю, какими ласковыми глазами он смотрит на меня, правда, он тут же пытается скрыть это, как только замечает, что я смотрю на него.
– Конечно, в этом есть смысл, – недовольно говорит он. – Сделай еще одну кошку.
Я закусываю губу, чтобы не огрызнуться на него, и Вещаю еще одну кошку. Потом еще. И еще.
– Меня так скоро начнут называть сумасшедшей кошатницей, – ворчу я, рассеянно поглаживая котенка.
Уже собираюсь Вещать девятого, но Вард останавливает меня:
– Хватит кошек. Теперь попробуй собаку.
– Особые указания будут? – дерзко спрашиваю я. Все это просто смешно.
– Немецкую овчарку.
Я представляю себе величественную собаку, на этот раз даже не закрывая глаза, и говорю:
– Собака.
– Хорошо. Теперь золотистого ретривера.
Я делаю, как он велит, а затем создаю по его просьбе еще и колли. Меня немного беспокоит, что в одной комнате собралось слишком много кошек и собак, но они, похоже, слишком заняты изучением незнакомого места, чтобы бросаться друг на друга.
– Теперь попробуй пони. Небольшого, а то тут места маловато.
Я смотрю на него, выпучив глаза.
– Ты хочешь, чтобы я создала лошадь?
– Пони, – поправляет он. И, видя мое изумление, добавляет: – Всем управляет твое воображение, помнишь? Ты можешь сделать его и большим, и маленьким – каким захочешь.
Закусываю губу и концентрируюсь, представляю себе шетлендского пони – он чуть больше немецкой овчарки. Я говорю: «Пони». И он появляется, как и все остальные животные. После этого Вард приказывает мне создать трех козлят, полдюжины цыплят и ламу.
– Какой-то контактный зоопарк!.. – говорю я, стараясь перекричать животных. – Я надеюсь, ты как-нибудь сможешь их всех убрать.
Уголки его губ слегка приподнимаются.
– Убрать?
Я обвожу комнату рукой.
– Рано или поздно придется ведь!
Прежде чем он успевает ответить, дверь открывается, и в комнату заходят Энцо и Ками. Оба застывают на месте и с удивлением оглядываются.
– Пожалуйста, скажи, что ты видишь то же, что и я, – говорит Ками и потирает глаза, словно надеясь, что животные исчезнут. Ее можно понять: пока ее не было, комната битком набилась всяким зверьем, а этого она предвидеть точно не могла.
– Хотел бы я сказать, что нет, – говорит Энцо, опасливо поглядывая на приближающуюся к нему ламу.
Мохнатое белое животное останавливается прямо перед ним и тянется губами к коричневому бумажному пакету у него в руках.
– Убери ее от меня, – говорит Энцо, свободной рукой отталкивая голову ламы.
Но животное упрямо пытается вырвать пакет у него из рук. Ками хихикает, и я присоединяюсь к ней, глядя на выражение лица Энцо, который старается отогнать от себя ламу. Но один взгляд на скрещенные руки Варда – и закипающее во мне веселье мгновенно остывает.
– Джей Ди, лови! – почти с отчаянием кричит Энцо и бросает мне свой пакет.
Я ловлю его одной рукой – осторожно, чтобы не уронить котенка, спящего на другой руке, как в люльке. Если Энцо надеялся таким образом переключить внимание ламы на меня, то у него ничего не вышло, потому что животное, кажется, влюбилось в него, тыкается ему в грудь головой и трется о руку. Когда Энцо пытается оттолкнуть ее, она переступает с ноги на ногу, а потом опять тянется к нему. Я уже не могу сдерживать смех. Ками покатывается, у нее по лицу текут слезы.
Энцо ругается.
– Может, кто-нибудь… – рычит он, – наконец… – спотыкается, отступает назад, – уберет ее… – отталкивает ламу, но та не двигается с места, – от меня!
Теперь уже слезы текут по моим щекам.
И тут раздается резкий голос Варда:
– Джейн!
Меня словно окатили холодной водой. Мой смех тут же обрывается. Я смотрю на него. Он указывает на ламу.
– Сделай что-нибудь!
Теперь моя очередь удивляться.
– Что?
– Убери ее. – Он обводит рукой комнату. – Всех их убери.
Легко сказать. Я же Творец, а не Разрушитель. Я даже не знаю, возможно ли это. Но потом я вспоминаю, что Творец может не только создавать, он ведь может вообразить что угодно. О чем вчера говорил Энцо? Они делают все, что захотят, при помощи слов.
Пришло время испытать это на практике. Вот только… есть одна проблема. Как мне избавиться от животных, не избавившись от всех остальных?
Я обращаюсь к Варду в надежде, что он поймет, что я имею в виду. Он поворачивается ко мне, и я подхожу поближе.
– А как же ты, Энцо, Ками? Как сделать так, чтобы и вы не исчезли?
Похоже, он понял.
– Просто не направляй воображение в эту сторону.
Я издаю сдавленный смешок, но тут же сожалею об этом: звук собственного голоса больно обжигает мне горло.
– Я новичок, Вард. Занимаюсь этим меньше часа, и все, что я сумела, – собрать тут маленький зоопарк. Объясни же, как избавиться от зверей, не зацепив заодно и вас.
– Ты сможешь, – отвечает Вард. – А если не получится, я помогу.
И правда. Он ведь может обезвредить мои слова. Хотя я до сих пор не знаю, как именно он это делает.
– Закрой глаза, Джейн.
Я бросаю на него последний встревоженный взгляд, но делаю, как он говорит.
– Представь себе животных, представь себе, как они исчезают одно за другим, как дым. Цыплята, пони, козы, собаки, кошки, лама…
– А почему лама в последнюю очередь? – ворчит Энцо, но Вард шикает на него.
– Видишь? Они исчезают?
Я вижу, но удерживать эту сцену в голове очень трудно.
– Как только увидишь, можешь Вещать.
Я делаю глубокий вдох и скрещиваю пальцы. Надеюсь, Вард знает, что делает.
– Исчезните.
Я понимаю, что это сработало, еще до того, как открываю глаза, потому что шум вдруг стих. Никакого мяуканья, лая, щебетания или блеяния. Умолк беспокойный стук копыт и шорох когтей, царапающих по полу. В комнате повисает тишина. Я осторожно приоткрываю сначала один глаз, потом другой, а потом шумно выдыхаю. Вард, Ками и Энцо никуда не исчезли, стоят, где стояли.
– Это я сделала или ты? – спрашиваю я Варда. Интересно, он использовал свою силу, чтобы спасти и остальных, или нет?
– Не считая того, что ты пыталась отправить меня куда подальше вместе с ламой и остальными, да, это все ты, – отвечает он с легким оттенком гордости в голосе и без капли злости. – Но, похоже, ты кое-кого оставила.
Я смотрю на спящего котенка, которого по-прежнему прижимаю к груди, и пытаюсь изобразить раскаяние.
– Ой…
Вард качает головой, но мне почему-то кажется, что его это забавляет. Настолько, насколько он себе это позволяет.
– Если снова велю тебе избавиться от него, ты же все равно улучишь момент и вернешь его, да?
– Думаю, я назову его Шредингер, – говорю я вместо ответа. – Коротко Дингер.
Впервые с тех пор как Вард превратился в ледяную глыбу, на его щеки возвращается ямочка, и он смеется.
– Шредингер? Очень подходит.
Учитывая сомнительное происхождение котенка, я не могу с ним не согласиться.
Продолжая улыбаться, Вард поворачивается к Ками и Энцо, и его улыбка быстро тает. Он тихонько чертыхается. Я ничего не понимаю, пока не замечаю, как Энцо и Ками смотрят на меня. Уже собираюсь спросить, в чем проблема, а потом до меня доходит: во мне, конечно. Они не должны были узнать, на что я способна и какой обладаю силой. Не должны были узнать, что я – Творец. По крайней мере, пока.
Может, еще можно это исправить? Может, есть какой-нибудь вид Вещих, которые могут призывать животных и так же заставлять их исчезнуть? Я с надеждой смотрю на Варда – вдруг он что-нибудь придумает? Однако он просто говорит:
– Про это лучше помалкивать, пока она не научится контролировать себя, чтобы не слишком волновать остальных. Понятно?
Энцо смотрит на меня с крайним изумлением:
– Она что, Творец?
– Да, – кивает Вард.
Его, похоже, не беспокоит, что Ками и Энцо узнали правду. Видимо, его правила не распространяются на эту парочку.
– И мы не знали? – снова спрашивает Энцо.
– Как видишь.
Тот качает головой:
– Невозможно. Мы должны были знать!