– Ну и как бы мы об этом узнали? – вмешивается Ками.
Она не так недоверчива, как Энцо, и, оправившись от шока, выглядит совершенно спокойной.
– Она не говорила ни с кем больше двух с половиной лет. Вообще не давала понять, что у нее есть дар Вещания, тем более самый редкий из всех.
– Это безумие… – говорит Энцо. – Я в это не верю.
Мне больно от этого. Как будто у него ко мне какая-то личная неприязнь. Несмотря на то, что он всегда держал дистанцию, как и положено тестировщику, я относилась к нему достаточно хорошо, даже считала другом.
– Прости, – шепчу я, не в силах встретиться с ним взглядом. – Я ведь ничего не могу с этим поделать. Но обещаю, что научусь контролировать это. Тебе не нужно меня бояться.
– Джейн, совсем не обязательно… – начинает Ками.
– Ты правда Творец? – прерывает Ками Энцо. Что-то в его голосе заставляет меня поднять взгляд.
И я чувствую себя окончательно сбитой с толку, потому что по его лицу расплывается широченная улыбка.
– Черт побери, поверить не могу!
Теперь я понимаю, что он вовсе не зол на меня.
– Да это лучшая новость в моей жизни! Черт, это слишком хорошо, чтобы быть правдой! – Он качает головой и посмеивается: – Малышка Джей Ди – Творец! Да я бы в жизни не поверил!
В пять больших шагов он пересекает комнату, неловко хватает меня, перепуганную, обеими руками и отрывает от земли. От удивления у меня глаза на лоб лезут, и я тут же вскрикиваю от боли: крошечные коготочки котенка что есть мочи впиваются мне в руку. Похоже, мистер Шредингер не хочет, чтобы его превратили в лепешку.
Энцо опускает меня на пол. Он сияет, и я усмехаюсь в ответ. Мне хочется немного поимпровизировать, тем более после утренней практики мне кажется, у меня получится. Смотрю на котенка и представляю себе то, что мне хочется сделать. Посылаю быстрый предупреждающий взгляд Варду – будь начеку! – и говорю:
– Шредингер спит на моей кровати.
Котенок тут же исчезает из моих рук и материализуется у меня в комнате, как я себе и представляла. Чуть позже я выясню, сработало ли это, но, по крайней мере, сейчас я больше не хочу, чтобы он царапал мне руки. Заметив ранки, Ками танцующей походкой подходит ко мне и кладет ладонь мне на руку.
– Излечись, – тихо говорит она, и моя кожа восстанавливается в мгновение ока.
– Спасибо, Кэм, – с благодарностью отзываюсь я. Удивительно, но горло тоже больше не болит, когда я говорю.
– У Творцов есть одна забавная особенность, – продолжает Ками, мягко улыбаясь. – Ваши способности почти безграничны, но вы не можете исцелять самих себя. Никто не знает почему. То же самое и со мной: я могу вылечить любого, кроме себя.
– Наверное, это слишком, – говорю я. – Если бы мы могли исцелять сами себя, то, наверное, жили бы вечно.
Она согласно кивает:
– Да, думаю, ты права.
– Зачем вы двое вообще пришли? – прерывает нас Вард.
– Принесли печенье для Джей Ди, – отвечает Энцо, встряхнув коричневым пакетом. – Она же не успела позавтракать. И хотя эти штуки не такие уж и питательные, есть-то все равно надо.
М-м… печеньки. Мой желудок урчит в предвкушении. Я открываю пакет – внутри куча липкого шоколадного печенья.
– Только что из духовки, привет от тети Эстер, – говорит Ками. Она вытаскивает из пакета печенье и сует в рот. – К счастью для меня, ты очень щедрая и умеешь делиться.
Закатив глаза, я отдаю пакет Энцо, а затем и Варду. Когда все берут, внутри остается еще немного.
– Наберись сил, Динь. У нас сегодня еще много дел.
Моя рука с печеньем застывает на полпути ко рту, но Вард, похоже, не замечает этого – наверное, он даже не понял, что сказал. Я глубоко вздыхаю и вгрызаюсь в печенье. Лучше вести себя так, словно ничего не слышала.
Глава 16
Прошло два дня с тех пор, как я узнала, кто я такая, и начала учиться контролировать свою силу под присмотром Варда. Такое чувство, что он говорит со мной на иностранном языке. Я понимаю, чего он от меня хочет. Все, что он говорит о намерениях, имеет смысл, а вот на практике у меня ничего не получается. Моя надежда на успех выросла после трюка с животными, и я подумала, что, быть может, все это будет не так уж и сложно. И, словно почувствовав мою уверенность, Вард нашел способ шмякнуть меня о реальность, причем сегодня – с особой жестокостью.
– Нужно стараться перешагнуть через себя, Джейн, – ворчит он, когда я прошу сделать перерыв.
Я стою, упершись ладонями в колени, и смотрю на него сквозь занавес волос, с трудом переводя дыхание.
– Я стараюсь! – говорю я.
Понятия не имею, почему мои попытки Вещать так тяжело сказываются на физическом самочувствии. Наверное, частично в этом виноват уголь. Так или иначе, в итоге я лишь говорю, а не Вещаю.
– Значит, недостаточно стараешься! – отвечает он.
Мне удается выпрямиться, я поднимаю взгляд.
– Было бы неплохо, если б ты объяснил, что делать, а не просто говорил: «Возьми и сделай, Джейн».
– Возьми и сделай, Джейн! – огрызается он.
Я беспомощно оглядываюсь по сторонам в поисках подтверждений моих многочисленных неудачных попыток. Проблема в том, что я пока так ничего и не смогла достигнуть. Кроме нас с Вардом, в черной комнате ничего нет. А все потому, что Вард пытался заставить меня призвать вещи из прошлого. Важные предметы, вызывающие у меня ностальгию.
– Тебе что, так трудно создать свою любую детскую книжку? – спрашивает он. – Любую пару обуви, плюшевого мишку или бусы? Ты должна их помнить, это ведь просто, Джейн!
Он прав и не прав. Я действительно все это помню, но вот то, о чем он просит, совсем не просто.
Я ясно вижу свой старый томик «Алисы в Стране чудес»: потрепанную обложку, выпадающие страницы, мятые от бесконечных перечитываний с папой.
Ясно вижу балетные пуанты и розовую пачку в идеальном состоянии – мы с мамой всего раз сходили на балет, и я сразу поняла, что мне больше нравится смотреть на других балерин, а не танцевать.
Вижу розового плюшевого мишку, которого мне подарил папа, когда я лежала в больнице: после поездки на пляж в моих волосах запуталась стайка маленьких медузок.
Вижу мамино бриллиантовое кольцо. Она его никогда не снимала. Даже когда…
Я крепко жмурюсь и медленно, осторожно вздыхаю. Вард прав. Мне легко представить все то, что он просит создать. Но представить и воплотить в жизнь – это разные вещи. Я едва могу справиться с воспоминаниями и знаю, что физические доказательства меня добьют, а снова сломаться в его присутствии я себе не позволю. Варда, который обнимал меня в ванной, больше нет. Новый Вард скорее ударит меня, а не обнимет. А давать ему такую возможность я не хочу.
– Может, я не помню, – говорю я. – Слишком долго сидела в клетке, может, я просто забыла. Дай мне другое задание.
– Тогда наше упражнение потеряет весь смысл, – упрямо говорит Вард. – Тебе нужно создать по памяти объект, наполненный личным смыслом.
Я поднимаю бровь, когда до меня доходит весь смысл его слов.
– Не мог сразу сказать?
Я сразу же создаю одну за другой три вещи: книгу, которую Вард бросил мне во время нашей первой встречи, шерстяные носки, которые были на мне, когда я проснулась в его постели. И мороженое, которое он купил мне во время нашей вылазки наверх.
Книгу и носки я передаю ему, не глядя в глаза. Мороженое я оставляю себе – меня все еще поражает, что это съедобно. Я облизываю шоколадный шарик, горлу приятно от прохлады.
Вард разглядывает книгу и носки безо всяких эмоций, но в его взгляде все же проскальзывает нечто неуловимое; правда, тут же тает, и его лицо снова становится бесстрастным.
Он приподнимает созданные мною вещи.
– Это не то, о чем я тебя просил.
– Я создала объекты по памяти, – говорю я. – Прямо как ты и просил.
– В них должно быть заложено что-то личное.
Я готова расхохотаться ему прямо в лицо. Конечно же он знает, что в них, черт подери, еще какой личный смысл заложен.
Он замечает мое выражение и рявкает:
– Для тебя личное, Джейн, не для меня!
Я машинально отшатываюсь, но, прежде чем у меня получается понять, что значили эти слова, дверь в комнату открывается, и заходит доктор Мэннинг.
Я не видела его уже три дня – с тех пор как Фэлон отменил наши сеансы терапии, которые все это время были просто уловкой.
– Кажется, пора поздравить тебя, Джейн, – говорит Мэннинг. Его лысина так и блестит в ярком свете ламп.
– Поздравить или посочувствовать, это уж как решите, – отвечаю я, и мне абсолютно наплевать, что первые слова, которые он от меня когда-либо услышал, наполнены раздражением. Он тоже должен был сказать мне правду еще пару лет назад.
– Мы еще работаем, – говорит Мэннингу Вард.
– Директор попросил меня зайти к вам, – отвечает Мэннинг. – Джейн уже не нужно регулярно навещать мой кабинет. Но Фэлон хочет, чтобы мы провели сеанс теперь, когда она… общается открыто.
Я стараюсь не фыркнуть. Вот как они это называют!
– Вы вообще настоящий психотерапевт? – спрашиваю я. – Или просто один из Вещих «Генезиса», которому было поручено заставить меня раскрыть мои способности?
– И то, и то, – без лукавства заявляет он. Надо признать, меня удивляет такая искренность. Может быть, не все здесь такие лгуны.
Мэннинг поворачивается к Варду:
– Фэлон хочет, чтобы ты к нему зашел, пока мы будем беседовать с Джейн. Я провожу ее, когда мы закончим.
Вард качает головой:
– Она не готова говорить без моей страховки.
Он прав, я тренировалась всего два дня. Мысль о его отсутствии в такой момент наполняет меня тревогой.
Мэннинг одергивает белый халат.
– Не уверен, что она будет чувствовать себя комфортно, если ты будешь в комнате.
– Это ты не будешь чувствовать себя комфортно, если меня здесь не будет, – парирует Вард.
Я ежусь – он конечно же прав.
– А как насчет угля? – предлагаю я как компромисс и напоминание не только для них, но и для себя. – Пока мы здесь, я сознательно не буду вкладывать силу в слова.