Но, к моему удивлению, он все-таки отвечает:
– Конечно.
Я напоминаю себе о том, что однажды он уже солгал мне. И не постесняется сделать это снова. Но я все равно не хочу упускать эту возможность.
– Почему целых два с половиной года?
– О чем ты?
Дальше нужно ступать очень осторожно.
– Ками и Мэннинг рассказали мне, что, когда в «Ленгард» прибывают новые кандидаты, они тоже проходят через период инициации, но длится он недолго, а потом они переезжают в этот отсек и приступают к учебе.
Вард кивает, настороженно наблюдая за мной, но я вижу, что он слегка приподнял свою маску.
– Почему в моем случае Фэлон растянул это на два с половиной года? Зачем ждать так долго, а потом еще и угрожать убить меня, если я откажусь сотрудничать?
Вард выпрямляется.
– Фэлон никогда не угрожал убить тебя.
Я скрещиваю руки на груди.
– Смысл был именно такой. Сам подумай, Вард. Что бы он сделал по истечении того месяца? Позволил бы мне идти куда глаза глядят?
– Он не собирался тебя убивать, – твердо говорит Вард. – Да, о моем дяде много чего можно сказать, но он не убийца. Это не так работает. Не здесь.
Поразительно, как он может говорить мне об этом с таким спокойным лицом после всего, что случилось с его родителями. Хамелеон подтвердил эту историю, так что у меня есть по крайней мере одно доказательство того, что хотя бы часть истории Кайла – правда.
– Объясни тогда, почему меня держали под замком, как в клетке, заставляли каждый день делать одно и то же, пока не пришел ты и мне не решили дать пожить еще месяц?
У него на челюсти вздуваются желваки.
– Я уже сказал тебе, Джейн. Ты что-то не так поняла.
– Все остальное я тоже не так поняла? – Я вскидываю брови. – Или просто нафантазировала те годы, в течение которых меня постоянно били током, не говоря уже о многом другом? Или пытать новичков – это в порядке вещей в «Ленгарде»?
Наш разговор достиг той точки, после которой Варду становится слишком сложно смотреть мне прямо в глаза.
– В твоем случае Ваник вышел за рамки дозволенного, позволил себе вольность, – признает он. – И получил выговор за свои действия.
– Сомневаюсь, что этот выговор помешает ему сделать это еще раз, – едко отмечаю я.
– Именно из-за него к тебе прикрепили Энцо.
– В смысле? – хмурюсь я.
– Рекрутам «Исхода» запрещено общаться с кандидатами, – напоминает мне Вард. – Но Энцо был рядом с тобой с самого начала, чтобы следить за твоим самочувствием и иметь возможность удостовериться, что ты здорова и душевно и физически.
В моей памяти всплывает пара ядовито-розовых перчаток. Единственный всплеск цвета в моем унылом, бесцветном существовании. И слова Энцо, сказанные шепотом однажды ночью: «Ты выдержишь… Только не сдавайся».
Выходит, и он тоже играл со мной? Прямо как Вард?
И снова я слышу у себя в голове голос Энцо, вспоминаю, как он сказал: «Пришло время влиться в наши ряды? Я уж думал, ты никогда не начнешь Вещать».
Я закрываю глаза и отворачиваюсь от Варда, чтобы он не прочитал немой вопрос у меня в глазах. Уверена, он смог бы. Я хотела узнать, в курсе ли все они, кто я такая на самом деле. Знают ли они причину, по которой я молчала так долго. Знают ли они мое имя… Знают ли, что я убила своих родителей.
По крайней мере, я уверена, что Ками не знает. Она бы точно сказала мне. В этом я не сомневаюсь. Вера в подругу немного притупляет неприятное чувство в груди.
– И между прочим, это дядя поручил Энцо присматривать за тобой, – говорит Вард, и я снова обращаю на него глаза. – Энцо рос в семье военных, его родители оба – высокопоставленные офицеры с кучей наград. За несколько лет до того, как он открыл в себе Вещание, его доставили сюда, в «Ленгард», где обучили всем видам физической подготовки. Это сделало его идеальным надсмотрщиком для тебя.
Я обдумываю его слова.
– Зачем Энцо нужно было следить за тем, как я переношу процесс инициации, если не предполагалось, что Ваник зайдет в своих экспериментах слишком далеко?
– Учитывая твое прошлое, дядя решил, что лучше перестраховаться и жить в безопасности, а не в страхе.
– Прошлое? – тоненьким голосом переспрашиваю я, затаив дыхание.
Это он? Тот самый момент, когда я пойму, что его предательство зашло еще дальше?
– Ты добровольно заперлась в психиатрической клинике, – напоминает Вард.
Это немного утешает.
– И никто из нас не знал, как ты отреагируешь на «Ленгард». И ты так долго не начинала Вещать…
Он прерывает себя, слегка пожав плечами, и я заканчиваю за него:
– Когда я молчала, они решили просто набраться терпения и посмотреть, прорвет ли меня.
– Да, – подтверждает он. – Важно было, чтобы ты добровольно раскрыла свои способности и не чувствовала, что мы втянули тебя силой.
Тут я уже не могу сдержать недоверчивый смешок.
– А двух с половиной лет было недостаточно, чтобы отказаться от этой идеи, да?
– Никто не заставлял тебя Вещать, Джейн, – жестко говорит Вард. – Ты сделала это по собственной воле.
– Если бы я этого не сделала, Эбби была бы мертва!
Ему хватает совести хотя бы вздрогнуть. Правда очень рассерженно.
– Слушай, в этом споре нет смысла, – говорит он, проводя ладонью по волосам.
– Мы и не спорим!
Ладно, вышло неубедительно.
– Мы просто обсуждаем справедливость или несправедливость моего заточения.
Сейчас не имеет значения, что я действительно хотела максимально изолировать себя от внешнего мира. Не стоит об этом упоминать.
– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, Джейн? Что я должен сказать? Ты хочешь, чтобы я признался, что понятия не имею, почему тебя так долго держали в той камере? Или чтобы я подтвердил, что то, что с тобой сделал Ваник – непростительно? Что он должен понести наказание за свои действия и пройти через те же пытки, которым подвергал тебя? Хочешь, чтобы я сказал, что хотел бы, чтобы дядя раньше приставил меня к тебе? Ты этого хочешь?
Я стараюсь сохранить равнодушное выражение лица, но внутри у меня все клокочет. С тех пор как он превратился в ледяную глыбу, я не видела с его стороны такой бури эмоций. От прежней глыбы не осталось и следа. Глаза горят, руки сжаты в кулаки, каждая его черточка звенит от напряжения.
Не знаю, кто я, трусишка или ангел во плоти, но у меня пропадает желание продолжать этот разговор. По крайней мере не сейчас. После этого спора у меня еще больше разболелась голова, и кровь так сильно колотится в висках, что удивительно, как еще на ногах стою.
Я пытаюсь убедить себя, что именно по этой причине у меня внезапно наворачиваются слезы. А вовсе не потому, что я снова мельком увиделась с тем Вардом, которого я помню. И по которому скучаю.
– Мы не можем просто… – Наружу вырывается такой хрип, что я тут же кашляю. – Давай просто вернемся к уроку.
Он заметно расслабляется и холодно кивает в ответ. Изменения налицо – все эмоции испаряются, забрало захлопывается. Может, я вообще нафантазировала себе эту вспышку? Додумала то, чего не было? Может, она тоже была всего лишь игрой, как и все, что он делал раньше?
Я со вздохом опускаю взгляд и пытаюсь сконцентрироваться на создании стога сена, которым занималась до этого. Дискуссию в сторону – я решила направить все свои силы на то, чтобы золотистые соломинки ложились ровно в ряд, повинуясь моим приказам и воображению.
Закончив, я поворачиваюсь к Варду и вижу ту же непроницаемую маску, по которой трудно что-то понять. Неудивительно. Мне кажется, я больше никогда под нее не загляну.
Он смотрит на меня и ничего не говорит. Я машу обеими руками, и он вздрагивает, – кажется, и не осознавал, что все это время просто стоял и пялился на меня.
– Хорошая работа, – говорит он, разглядывая стог сена, которому я придала форму немного неряшливой Эйфелевой башни.
У меня глаза слипаются, хочется просто опуститься на пол и выключить свет.
– Еще одно дело, и на сегодня закончим.
Я роняю плечи, но вслух сопротивляться не осмеливаюсь. Даже не могу хлопнуть себя по лбу, хотя очень хочется.
– Ты неплохо справлялась в последнее время, так что я подумал: а почему бы не попробовать сегодня кое-что новенькое в главном зале? – Вард подходит ко мне.
Я без подсказки с его стороны стираю башню с лица земли и просто иду за ним, исполненная тревоги и в то же время любопытства: что же он там приготовил?
Глава 27
Вард просит меня вытянуть руку. Я делаю это с некоторой опаской, и он кладет какой-то предмет на мою ладонь. Он не тяжелый и не легкий. Сам предмет я не вижу. Буквально.
Вард сжимает мои пальцы в кулак, и я чувствую, как по коже бегут мурашки. Он сжимает мои пальцы, пока не убеждается, что я держу крепко и не уроню.
– Эм-м, – мычу я, когда он показательно отступает назад на три шага. – Может, объяснишь?
Я машу невидимым предметом, который, несмотря на это, чувствую очень хорошо.
– В тот день, когда ты впервые спустилась сюда, здесь проходило пейнтбольное соревнование.
Я помню. Эта картинка прочно въелась мне в голову.
Словно прочитав мои мысли, Вард добавляет:
– Прямо сейчас ты держишь в руках незаряженный пистолет для пейнтбола.
– Он невидимый.
Увы, именно это я говорю вслух, именно поэтому очень благодарна Варду за его великодушный ответ:
– Весьма проницательно, Джейн.
Я прямо слышу, как в воздухе повисло невысказанное в конце «тупица».
– Оружие у тебя в руках скрыто Вещим, который сделал его невидимым.
Я машинально вспоминаю о Джет и ее силе. Интересно, есть ли в «Ленгарде» Вещий с аналогичным даром?
– Оружие, которым будут пользоваться твои соперники, тоже невидимое, но оно запрограммировано наполняться и стрелять патронами с краской по команде «Бах!», сказанной Вещим.
Он говорит «наполняться», и я вспоминаю теперь уже о Пандоре и о том, как она наполнила силой перчатки и очки, которые я теперь прячу у себя в шкафу. Три дня. У меня еще есть время.