На этот раз Ваник смеется горько.
– Ты и правда ничего не знаешь, Шесть-Восемь-Четыре!
Я резко открываю глаза и смотрю на него.
– Я знаю, что я это сделала. И буду жить с этим всю оставшуюся жизнь.
– Очень ошибаешься!
Уверенность в голосе Ваника поражает меня в самое сердце.
– Ты все лжешь, – выдавливаю я.
– Нет, не лгу.
Его прямой, твердый взгляд встречается с моим. Этого вполне достаточно, чтобы посеять во мне семя сомнения. И оно расцветает пышным цветом, когда он добавляет:
– Любопытно, Шесть-Восемь-Четыре. Учитывая все то, что ты уже знаешь о Вещих, ты никогда не задавалась вопросом, какими способностями обладали твои родители?
Мое сердце замирает.
– Жаль, что ты никогда этого не узнаешь, потому что никогда не выйдешь отсюда, – продолжает он и в его глазах загорается маниакальный огонь при виде моего перепуганного лица. – А ведь я сказал тебе вполне достаточно, чтобы ты смогла узнать, что с ними произошло на самом деле, – он делает небольшую паузу, – или даже найти их.
Глава 32
Я делаю глубокий болезненный вдох. На что он намекает? Я не могу. Я не верю ему. Не могу позволить себе надеяться. Сейчас не время удивляться. Что мне действительно нужно – так это план, как выбраться отсюда. Не уверена, что смогу задержать его надолго. Я не уверена даже в том, что сама еще долго пробуду в сознании.
– Ну что ж, время историй подошло к концу, – говорит Ваник и проверяет мои ремни – крепко ли они меня держат. – Альвин, подготовь остальных новобранцев, пусть уходят. Кроме Камелот. Она может нам понадобиться… так, на всякий случай.
На случай, если у него и правда дрогнет рука и ему будет нужно, чтобы кто-нибудь в срочном порядке излечил его драгоценного маленького Творца и не дал ему истечь кровью. Хотя если он высосет из меня еще хоть немного, то и Ками ничем не сможет помочь.
Я слушаю, как Мэннинг начинает указывать безвольным, послушным рекрутам «Исхода» забыть события этой ночи, и постепенно прихожу к выводу, что у Ваника на самом деле нет Вещего, который мог бы управлять сознанием, есть только Мэннинг, который может убедить людей в чем угодно, даже забыть опыты над ними. Мне отсюда не очень хорошо видно, но, кажется, рекрутеры чувствуют себя хорошо, наверное, Мэннинг убедил Ками подлечить их.
– Мы проведем еще очень много времени вместе, Шесть-Восемь-Четыре, – говорит Ваник, снова привлекая мое внимание. – Способности Альвина не распространяются на Лэндона, как, похоже, и на тебя. Так что придется тебе остаться здесь на неопределенный срок, чтобы я знал, что ты не убежишь.
Моя кожа холодная и липкая, лоб усеян бисеринками пота. Не знаю, из-за чего – из-за его слов или потому, что я уже на пределе. Глаза Ваника сужаются, по мере того как он разглядывает мое лицо – лихорадочно блестящую кожу и расфокусированный взгляд.
– Думаю, пока что с тебя хватит.
Я издаю звук, похожий на шипение, когда он выдергивает иглу капельницы из моей руки. Закрываю глаза – голова кружится, когда я вижу кровь, бьющую из вены на сгибе локтя. Я знаю, что это иррационально, ведь надо мной висят пакеты с такой же кровью, но видеть ее, чувствовать боль в месте надреза – это совсем другое.
– Мне жаль, что ты потеряла так много крови, – говорит Ваник, хотя в его голосе нет ни капли вины. – Какую-то часть я использую, но в основном мне пришлось пойти на это, чтобы ослабить тебя.
Он протягивает руку и ласково щелкает меня пальцем по носу.
– Мы ведь не хотим, чтобы ты тут наговорила лишнего, верно?
Я пытаюсь укусить его за палец, но он лишь смеется.
Это усилие стоит мне последних сил – лаборатория неожиданно исчезает во мраке, и мне приходится напрячься изо всех сил, чтобы не потерять сознание.
– Не буду лгать, Шесть-Восемь-Четыре, это будет больно, – говорит Ваник. – Я привык, что мои пациенты слушаются Альвина и ничего не чувствуют, поэтому обычно не держу под рукой анестетик. Похоже, нам придется импровизировать. Ну-ка открой, да пошире!
– Что…
Мой голос тонет в куске ваты, которую Ваник заталкивает мне в рот.
– А то еще откусишь себе язык, – говорит он, а потом берет скальпель и бритву. – Кричи сколько хочешь, если от этого будет легче.
Кардиомонитор захлебывается моим пульсом, удары ускоряются, по мере того как ухудшается мое положение. Мой страх становится почти осязаемым, но я все равно стараюсь держать дыхание под контролем. Я же чудовище. А чудовища никого и ничего не боятся.
Вот только… я теперь не уверена, что я – чудовище.
Я не знаю, кто я.
Хотя нет, это неправда.
Я – Алиса Скотт.
Девушка, которая выживала в «Ленгарде» в течение двух лет, восьми месяцев и семи дней.
Я не чудовище.
Я – боец.
И я справлюсь с этим.
Новый всплеск адреналина, порожденный ужасом и отчаянием, понуждает меня с новыми силами начать вырываться из ремней. Я дергаюсь, пинаюсь, сражаюсь, выталкиваю свое тело со стола, пытаясь сорвать с него ремни. Вспоминаю все, чему научилась на тренировках с Энцо. Но все бесполезно. Хотя, пока я дергаюсь, Ваник не рискует подносить скальпель к моей коже – боится нанести непоправимый ущерб. Значит, буду продолжать в том же духе.
– Да прекратишь ты или нет?! – выкрикивает Ваник, пытаясь унять меня. – Альвин, оставь рекрутов, возьми ее, держи крепко. Приведи Камелот, пусть поможет.
Нет. Нет, нет, нет.
Пара секунд, и уже Мэннинг наваливается на мои ноги всем весом, а Ками, повинуясь его команде, прижимает руки. Я смотрю на нее, и у меня бегут слезы – она совсем рядом и в то же время так бесконечно далеко от меня. Ее глаза – чужие. Она даже не видит меня.
– Ками, – пытаюсь прошептать я, но из-за кляпа во рту получается лишь бессвязное мычание. Она даже не моргает, и я понимаю, что все без толку.
Я возобновляю борьбу. Это все, что мне остается. Мое тело парализовано, но я дергаю головой так сильно, как только позволяет ремень у меня на шее. У меня болит каждая клеточка. Кажется, еще немного – и меня вырвет, но я все равно не останавливаюсь. В конце концов Ваник шипит проклятие и туго затягивает ремень у меня на шее. Так туго, что я едва могу дышать. Из моей груди вырывается хрип, перед глазами пляшут черные точки. Теперь я совсем не могу двигаться. Я в ловушке. Совершенно беззащитна. Отдана на милость Ваника, хотя и знаю, что милости от него точно не дождешься.
«Кайл, ты мне нужен!» – мысленно кричу я. Уж он-то наверняка понял бы, как выбраться из такой ситуации.
А затем я вспоминаю еще кое о ком. Он тоже сумел бы выбраться. «Вард, ты ведь обещал защищать меня. Где же ты?»
Защитник и Разрушитель. Такие разные. И ни одному из них я не должна доверять и в то же время я бы отдала все свои Вещие силы до капли, лишь бы она были сейчас здесь, со мной. Но я одна. Никого нет.
Кроме одного. Я обращаю свой взгляд на Ками и пытаюсь успокоиться, глядя на ее лицо, почерпнуть в нем немного сил, хотя и знаю, что это не моя подруга, что она сейчас очень далеко отсюда.
Ваник прижимает лезвие бритвы к моей голове, и в этот самый момент дверь в лабораторию открывается, и я слышу торопливый стук шагов.
Ваник вскидывает голову.
– Тебе сюда нель…
– Ты не сделаешь ей больно. Ты не хочешь этого.
Я моментально узнаю голос Киды и гипнотическую власть, наполнявшую ее слова. Вижу, как вспышка света бьет Ваника в грудь.
Его лицо тут же становится пустым, как бумажный лист, руки опускаются, и он монотонно повторяет вслед за Кидой:
– Я не сделаю ей больно. Я этого не хочу.
– Нет, Кендалл, нет! – рычит Мэннинг, отпуская меня и бросаясь к Ванику. – Не слу…
Но, прежде чем мой терапевт успевает договорить, к нему подлетает Кида.
Отсюда мне не видно, что происходит. Но, похоже, мой спаситель решил не тратить силы. Вместо слов я слышу звуки борьбы, а затем глухой удар и стон, а затем вижу, как Мэннинг мешком валится на пол.
Драка выигрывает Ванику немного времени, чтобы стряхнуть с себя транс.
– Какого чер… – говорит было он, но закончить не успевает.
Я слышу шум, звон металла, поднос с инструментами падает на пол. Ваник изрыгает ругательства, я слышу удар, а затем – тишина.
Ками бесцеремонно отталкивают от меня, и я вижу бледное лицо Киды и ее решительный взгляд. Она быстро расстегивает ремни, освобождая мои руки, сначала одну, затем другую. Затем перемещается к шее и срывает с нее ремень. Я тут же выдергиваю изо рта кляп и делаю глубокий вдох.
– Как…
– Ноги! Быстрее! – командует Кида, и я послушно наклоняюсь вперед, пытаясь высвободить левую ногу. От резкого подъема у меня кружится голова и спину обжигает боль, но я стараюсь не обращать на это внимание.
– Ты вовремя не вернулась в свою комнату, и Кайл забил тревогу, – поясняет Кида, освобождая мою правую ногу. – Я говорила ему, что глупо посылать тебя сюда, но меня ж никогда никто не слушает.
– Так ты и есть тот информатор «Отщепенцев»? – выдыхаю я, проигнорировав ее саркастический тон. Запутанный клубок у меня в голове постепенно распутывается.
– Один из них. И только я смогла бы вытащить тебя отсюда, потому что способности Мэннинга на меня не действуют.
Она не объясняет, откуда у нее иммунитет, вместо этого помогает мне встать и свесить ноги со стола.
– Надо поторапливаться и поскорее убираться отсюда. Я им не очень крепко врезала, скоро очнутся.
Теперь я вижу Мэннинга и Ваника, они оба лежат распластанные на полу, без сознания. Но мне не удается надолго задержать на них взгляд – Кида стаскивает меня со стола и помогает встать на ноги. Ну, или по крайней мере пытается. Боль с новой силой обжигает мне спину, я так слаба, что тут же валюсь на нее и мы чуть не падаем.
– Для такой малявки ты что-то уж слишком тяжелая, – пыхтит Кида, пытаясь удержать меня, так как самостоятельно стоять я не в состоянии.
Она обхватывает меня за пояс, как раз в том месте, откуда Ваник брал пункцию, и от боли картинка у меня перед глазами взрывается разноцветными пятнами. Я закусываю щеку до крови, но не прошу ее отпустить меня. Я готова вытерпеть еще любую боль, лишь бы поскорее выбраться из этого кошмара.