Маир продолжал говорить, но я уже не вникала в смысл речей, которые лились неспешным, уверенным и нескончаемым потоком. Несмотря на полусонное состояние, я отчетливо поняла: эльф просто издевается над парнем. Хотелось бы верить, что это месть за меня, но… Древний ведь в конце концов признался насколько ему чуждо это чувство. Однако помечтать было приятно.
— А так не высплюсь я! И я буду весь завтрашний день на нервах! — Бэйн заговорил куда громче эльфа, потому его слова достигли моего сознания.
— Кто вам мешает поспать в дороге?
Сам вопрос предполагал ответ, а его интонации — нет. Фраза «Какое мне дело!» изумительно бы его заменила.
— Вы это специально сделали! Что бы мне досадить, — не унимался Бэйн, тоже сообразив что к чему.
Маир посмотрел на него с искренним участием.
— Реакция на контакт с призрачными объектами — вещь сугубо индивидуальная. Вот Венн, к примеру, совершенно спокойно переносит мой присутствие, — он кивком указал на мою ладонь, до самого запястья погрузившуюся в полупрозрачное тело.
С утверждением Маира спорить было трудно. Более того, до сих пор ощущалось, как неведомая энергия от призрачной оболочки эльфа продолжала циркулировать по моей руке и казалось вообще лечила спину. Я было открыла рот, чтобы поделиться соображениями, но внезапно начала уплывать в сон.
— Вот видите, — голос Маира и без того приятный обрел бархатные нотки и звучал теперь издалека, — она нормально переносит контакт.
— Это все вы! — зашипел Бэйн, но что ему ответил эльф, я уже не слышала.
Утром меня разбудил Крамас-младший, серьезный как нотариус, зачитывающий завещание. Между портьерами с трудом пробивался свет, такой тусклый и блеклый, что невозможно было разобрать который час. Однако торопить меня парень не стал, хоть сам уже был при параде.
— Я разузнал насчет завтрака, — сообщил он, присев на дальний краешек кровати, — обещали подать в течение пятнадцати минут после появления в столовой.
На последнем слове Бэйн скривился.
— Мы торопимся? — уточнила я на всякий случай.
— Да не особо, но лучше не застревай в ванной на час. — Он встал и направился к двери.
— Ты куда? — я приподнялась на локте.
— Буду на заднем дворе. Там никого нет, но если кто-то решит составить мне компанию, я сразу же сбегу, — пообещал Бэйн, сверкнув улыбкой. Дал понять, что помнит мои вчерашние претензии и внял им.
Я упала обратно на постель. Совесть и раскаяние даже не шевельнулись. Зато о себе напомнил желудок, намекнув урчанием: время завтрака давно пришло.
Из кровати я выбиралась, лениво потягиваясь и не обращая внимания, где и как задралась пижама. Я ощущала одиночество так же остро, как и утром позавчера. Бэйн ушел, а Маир куда-то исчез. Сколько времени мне позволят находиться одной я не знала, поэтому прихватила одежду в ванную. В конце концов, отмокать под обжигающими струями воды, как вечером, я не собиралась — одежда не должна была промокнуть.
Вопреки ожиданиям, вернувшись обратно в комнату, я никого не обнаружила. На поиски столовой, которую упомянул Бэйн, пришлось отправляться без сопровождения и моральной поддержки, но в маленькой гостинице сложно было заблудиться. Общий зал обнаружился на первом этаже, в него вела дверь, расположенная рядом со стойкой администратора.
Я заняла столик и махнула в окно Бэйну. Парень, как и обещал, дышал воздухом на заднем дворе, огороженном тремя высокими бетонными станами. С третьей стороны двор замыкала стена гостиницы. Он заметил меня сразу же и десять секунд спустя уже садился на стул напротив, смахивая с плеч мелкие капли.
— И волосы тоже, — посоветовала я.
Бэйн тут же запустил пятерню в свои непослушные вихры, отчего они встопорщились сильнее обычного.
— Куда мы едем дальше?
Я лишь пожала плечами — подошла официантка принять заказ.
Ближе к обеду мы пересекли границу Риммы. В багажнике стояла парочка пакетов с едой, купленной в гостинице, к четырем часам они опустели.
— Приличное место, как думаешь? — Бэйн щурил глаза, присматриваясь к вывеске, бросавшей яркие отсветы во все стороны.
Дождь тонкой пудрой оседал на лобовом стекле и капоте, почти не влияя на видимость. Значит, парня терзали сомнения. Как и меня.
— Я никогда не была в Минасе, — напомнила я Бэйну известный ему факт своей биографии.
— Я был, — мгновенно откликнулся он, и, подумав, добавил: — Только не везде.
Прикусив губу, я прислушивалась к своему «внутреннему голосу», что вторые сутки успешно заменял Маир. Призрак молчал.
— Есть хочется, а на ночь остановимся часа через четыре в лучшем случае…
— Ладно! — щелчок крепления ремня безопасности получился неожиданно громким. — Вылезаем! В конце концов, мы с тобой не выпускницы монастырской школы для девочек, а два опытных мага.
— Угу, — промычала я в ответ, смаргивая картинку, внезапно возникшую перед мысленным взором — Бэйн с побелевшим лицом и ярко горящими глазами, нервно проводит рукой по всклоченным волосам.
Я отстегнула свой ремень, но вместо привычного звука в ушах стоя хриплый голос парня: «Имел в виду я такие приключения!»
— О чем задумалась, Венн?
Я уставилась на широкую ладонь Бэйна, маячившую перед моим лицом — когда он успел выбраться из кара и открыть для меня дверь?
— Хорошо, что прорицание не мой конек, — пробормотала я.
Вытащив ключ, я приняла помощь парня и выбралась из душного салона под мелкий дождь.
Шутка ли — север и крапало из низких сизых туч, но от растрескавшегося асфальта веяло теплом, а не прохладой. Погода оказалась такой же непонятной, как и сам Минас. В этой стране, если верить официальным источникам, среди обычных людей не маги рождались. Памятуя о положении себе подобных в Римме, я гнала мысли о том, какие меры предпринимало местное правительство для поддержания такой статистики.
Религия у соседей тоже была своеобразная, с четким разделением: «для магов» и «для людей». До такого у нас, к счастью, еще не додумались: те, кто хотел молиться, молились одним и тем же богам. Они якобы одинаково любили всех своих «земных детей».
Вопросы веры меня не очень волновали. К тексту рримских Чистых Слов я относилась, как к нравоучительной сказке: рассказали взрослые в детстве — не пошло, они навязывать не стали. В Минасе так быть не могло. До сегодняшнего дня я особо не вникала, какой процент тут составляли ярые фанатики.
В Сети встречалась информация о том, что в местной культуре набожность невероятным образом сочеталась с распущенностью, а порой и жестокостью. Случай проверить достоверность чужих историй никак не подворачивался, и вот — подвернулся! Радость от предстоящего расширения горизонта познаний и обогащения копилки жизненного опыта все не вспыхивала, и Бэйн… Он держался как обычно, но про сигнализацию напомнил, а пока мы шли до входной двери пару раз огладил складки плаща, перекинутого через локоть. Бессмысленный жест, лишь на мгновение стиравший влагу.
Полумрак резанул по глазам — серая уличная хмарь не подготовила к нему зрение. Дверь позади захлопнулась с многозначительным стуком. От дыхания Крамаса-младшего зашевелились волосы на макушке, и сердце застучало ровнее. Я бросила взгляд через плечо:
— Сядем в дальнем углу?
Бэйн кивнул. В выборе места он всегда полностью полагался на меня. Я еще раз осмотрела зал и зашагала к намеченной цели. Трое мужчин за барной стойкой цедили прозрачно-желтую жидкость из широких низких стаканов и тихо переговаривались между собой. Им не было до нас дела. Крайние время от времени наклонялись чуть вперед, скользя локтями по темной и блестящей от времени столешнице, а средний напротив — слегка откидывался на низкую спинку стула, поворачивая голову то вправо, то влево, в зависимости от того, кто из собеседников говорил.
Бэйн плюхнулся на угловой диванчик, поморщившись, и передал мне плащ. Я перекинула его через подлокотник и тоже утонула в чересчур мягком сиденье. Едва я уселась, к нам направилась официантка. Короткая прямая юбка, высокие сапоги на приличном каблуке, легкомысленная кофточка с широкой горловиной, так и норовившей сползти с плеча в попытке еще откровеннее продемонстрировать миру лямку кислотно-розового топа — все это никак не вязалось с походкой оловянного солдатика и деловито-сосредоточенным выражением веснушчатого лица.
Я наблюдала за приближением девушки в огромном, во всю стену, зеркале, целом, но тусклом и пятнистом во многих местах. Бэйн тоже смотрел на нее с самым серьезным видом, глаза в глаза.
— Добрый день, — она заговорила с парнем, не сказать, что вежливо, но без агрессии, и на своем родном языке, хотя каждая черточка в его лице вопила о рримских корнях. — Как сделаете заказ, позовите, — на стол перед Крамасом-младшим шлепнулась пухлая потертая папка.
— Благодарю вас… Давэн.
Официантка, развернувшаяся, чтобы отбыть в направлении стойки с троицей, каждый из которой уже приканчивал очередную порцию сомнительного на цвет пойла, остановилась. Она явно рассчитывала, что после такого приема мы уберемся из заведения. Все же Бэйн молодец — сумел прочитать имя на бэждике. Я читать на местном языке не могла, понимала с пятого на десятое, а разговаривала… Как-то раз мне посчастливилось работать в компании парня, жившего в не самом благополучном квартале, где в основном селились эмигранты, в частности выходцы из Минаса, от него-то и нахваталась по верхам. Я не стеснялась за свое произношения, скорее, за смысловую нагрузку, которой обладал мой активный словарный запас.
Давэн соизволила обернуться. Бэйн улыбнулся ей. Он не радовался маленькой победе, не заигрывал, не заискивал. Он располагал к себе.
— Вы не поможете нам определиться с выбором?
Верхняя губа девушки скользнула по нижней. То ли она размазывала помаду, то ли сдерживала рвущиеся с губ слова, напоминая себе о том, что откровенно хамить клиентам не стоит. Наконец, тонкие пальцы раскрыли меню и пролистали пару страниц.