Как неожиданный удар возникло убийственное видение Огненной Лисицы, неподвижно лежащей на его постели. Какие бы шаги он теперь ни предпринимал, кажется, он потерял свое счастье. Из благородных побуждений, желая спасти доброе имя Элис и дать приют ей, потерявшей все, Дэйр женился на ней. Тем более что он тоже причинил ей зло. Элис ответила на великодушие презрением, а не благодарностью. Она отказалась от его любви. По губам Дэйра скользнула презрительная усмешка. Благородный? Честный? Всего лишь прекрасные слова. Возможно, он действительно так и думал, но женился-то на Элис он совсем не из альтруистических побуждений. Он женился потому, что очень этого хотел, потому, что теперь, когда она уже физически принадлежала ему, он твердо решил предъявить на нее и законные права перед Богом и людьми.
Он слишком туго затянул подпругу, и Злодей вздрогнул от боли, хотя привык к тяготам боевой жизни. Дэйр немного отпустил ремни и прошептал несколько успокаивающих слов животному, единственному существу, которое его никогда не предавало.
Презрительное отношение Элис прошлой ночью было одним из самых тяжелых и болезненных звеньев в цепи предательств, окружавших его. Ради жителей графства Уайт он делал все возможное, чтобы восстановить его процветание и справедливость. Оценил ли кто-нибудь эти усилия? Понимал ли кто-нибудь, каких огромных трудов, времени, денег ему это стоило? Нет. Люди отвечали ему подозрением, неодобрительным отношением к любому его поступку. Они готовы были наказать его изгнанием, что когда-то в прошлом уже сделал его отец.
Наклонясь за перчатками, которые он положил на охапку соломы, он с теплом вспомнил те относительно мирные дни, которые случались во время славных походов во Францию и Уэльс. Лучше уж встречаться лицом к лицу с врагом в честном бою. Воспоминания вызвали легкое искушение вернуться к той, полной опасностей и борьбы, жизни. Если бы он захотел, он мог бы вернуться и сражаться на стороне Ричарда, и все бы с радостью приняли его. Дэйр усмехнулся своим глупым мыслям. Да, он мог бы, но никогда не сделает этого. Он не отступит смиренно перед превратностями судьбы. Пусть лучше его тайный враг увидит его мертвым — такая возможность с каждым днем становилась все более вероятной. Единственным утешением в таком случае будет уверенность, что будущее Элис, по крайней мере, будет обеспечено ее правом графини Уайт. Это было то немногое, что он мог дать ей за то, что взял у нее и, как утверждали другие, украл у ее отца.
— Дэйр, куда вы направляетесь? — Томас положил руку на твердую, напрягшуюся спину друга. Его огорчило, что он смог подойти к опытному воину сзади незаметно, не насторожив его. Опасно, когда мысли так поглощают внимание. Это еще больше усилило тревогу Томаса за молодого человека.
— Наш «хорек» вышел из укрытия, и его нужно выследить.
«Хорек» — действительно Уолтер похож на хорька. Томас не видел циничной усмешки на лице Дэйра, так как тот продолжал стоять к нему спиной, снаряжая Злодея к предстоящей поездке.
— Тогда позвольте мне вызвать отряд охраны, и мы вскоре захватим его. — Слова Ульгера не были пустым хвастовством, они прозвучали по-деловому. Для него, как и для графа, вина Уолтера была очевидной. Однако он понимал также еще и другое — было невозможно просто так выгнать этого человека из Уайта. Не только леди Элис будет расстроена, но и простые люди воспримут это как еще одно из проявлений порочности их господина. Неважно, что им не нравилась эта хитрая лиса, и его появление в замке было всеми встречено с неудовольствием.
Оглянувшись через плечо на своих преданных друзей, Дэйр задержал взгляд на старшем рыцаре, которого хорошо было видно за более приземистым и широким Томасом. Ульгер всегда был неколебимо верным другом. Напряженное выражение лица Дэйра смягчилось, и он ответил на его спокойное предложение:
— Благодарю вас за поддержку, но моя цель — не поимка его. Я хочу лишь выследить негодяя до его норы и взглянуть на его сообщников. А это дело следует делать одному.
Дэйр собирался отправиться быстро и незаметно и попасть к середине встречи. Возможно, тогда он смог бы найти способ ослабить давление этой невидимой удавки.
— Достойная задача! — Томас знал Дэйра слишком хорошо, чтобы спорить с ним, когда воинственный огонь горел в его решительных голубых глазах. Он и раньше видел его перед началом многих сражений, всегда оканчивавшихся победой. И все же молодому человеку следовало кое-что узнать. Сейчас было самое подходящее время, чтобы сказать ему об этом. Принимая во внимание ссору новобрачных, о которой знали все, он начинал уже бояться, что опоздал с этим сообщением. Его нужно было сделать еще до вчерашних событий и венчания. Поэтому, когда мальчуган Джеймс доложил, что граф собирается отправиться куда-то один, они с Ульгером бросились за ним следом.
— Прежде чем вы уедете, умоляю, разрешите передать вам разговор, который имел место между леди Элис и Хорьком. Он произошел за день до вашей свадьбы. Хотя само сообщение мало поможет выполнению вашей задачи, оно даст ответ на вопрос о мотивах, которыми руководствуется Хорек. — Не имея ни малейшего сомнения в том, что именно Уолтер был источником грязных сплетен о том, что Дэйр якобы натворил в замке Кенивер, Томас тем более хотел передать все Дэйру.
Уверенный, что рассказ Томаса относится к тем возражениям, с которыми Уолтер выступил перед тем, как отец Мордэйн начал обряд венчания, Дэйр, однако, очень заинтересовался. Он спокойно слушал, как оба его друга, дополняя один другого, повторили обвинения, по утверждению Арлена и Клевы предъявленные Уолтером. То, что он, Дэйр, виноват в трагедии Халберта, граф слышал и прежде. Больший интерес вызывало предположение, что мотивом этому служила ревность и что, соблазнив супругу барона, он хотел увенчать свои похождения похищением другой дорогой для барона женщины — женитьбой на Элис. Но это было больше похоже на вожделения самого Уолтера, вывернутые наизнанку. И даже это не поразило Дэйра, который давно подозревал, что конечной целью для Уолтера было видеть Элис своей женой. Самым важным во всем этом для Дэйра было то, что Элис услышала все эти обвинения непосредственно перед свадьбой. Этот факт некоторым образом объяснял ее поведение прошлой ночью и давал ему некоторую надежду на то, что их трудности можно преодолеть.
— Я признателен как Арлену, так и его матери, и вам за то, что сообщили мне все это. Я согласен, что это некоторым образом объясняет поведение Хорька, но при этом мы не должны забывать, что сам он — всего лишь ничтожная часть очень большого и опасного целого.
Оба рыцаря с серьезным видом кивнули в знак согласия. Томас выразил вслух тревожные мысли, владевшие ими:
— Мы не забываем, что настоящая угроза зреет где-то за пределами Уайта.
На эти слова Дэйр ответил мимолетной улыбкой. Затем, зная как важно в таком деле не упустить время, еще раз подтвердил свои намерения, вскакивая в седло:
— Я отправляюсь, чтобы выследить нашу дичь.
Нетерпение, как и чувство юмора, было частью натуры Томаса, поэтому он не мог оставить все дело в таком неопределенном состоянии и задал Дэйру полушутливый вопрос:
— Как только ты найдешь подтверждение своим догадкам, обещай мне покончить с этим ничтожеством.
— Что? — спросил Дэйр с насмешкой. — И тем самым подтвердить то прозвище, что я ношу всю свою жизнь? Нет, я не такой дурак.
И с этим неоспоримым возражением он направил коня к выходу. Хотя то, что он узнал о подлых наветах Уолтера, так и подмывало его выполнить просьбу Томаса, он решил, что только выследит этого человека и, может быть, ему посчастливится раздобыть доказательства вины этого человека, о которой пока у него были лишь серьезные подозрения.
Дэйр знал о себе, что он хороший воин, способный встретить и поразить любого врага в настоящем поединке, но в этой гораздо более важной схватке он ощущал себя на грани поражения. Нелепость ситуации заставила его губы дрогнуть в невеселой усмешке. Конец храброго воина может наступить не от удара меча или стрелы, но от едкого оружия темных наговоров, проникающих в глубину человеческого сознания и поражающих страхом сильнее, чем сталью.
После того как граф ускакал прочь, Томас повернулся к Ульгеру с веселой улыбкой, которая в последние дни стоила этому господину гораздо больших усилий, чем прежде. Под влиянием мрачного настроения Дэйра и отчаянных слез Элинор за последние двое суток его обычная жизнерадостность потускнела.
— Если я понадоблюсь тебе, я буду на ристалище. Нужно потренировать мальчиков в метании копья.
Если что и могло поднять его настроение, так это вид юных воинов, всерьез сражающихся с набитым соломой мешком, подвешенным на центральном столбе. Там случались всякие забавные ситуации во время неумелых учебных атак, да и сам воздух всегда дрожал от пылкого юношеского воодушевления.
Ульгер рассеянно передернул плечами и кивнул в знак согласия, погруженный в мысли об ожидавших его делах, которые раздражали его своей обыденностью.
— Все-таки нужно взглянуть на смену караула. Надо попозже пройтись снова по стенам и проследить, как идет дежурство.
То, что охрана на стенах обычно уставала чеканить шаг и расслаблялась, отравляло ему жизнь. Поэтому, когда Томас направился к мосту, обычно опущенному в дневное время, и дальше к площадке, расчищенной за рвом и деревней, Ульгер повернул к внутренним воротам. Помимо раздражения, которое вызывали у него нерадивые часовые, в глубине его души всегда была забота о тех, кто находится под его командой. Способны ли они и захотят ли встать на защиту своего графа и будущего благополучия всего Уайта?
Пока он шел от одного выхода на стене до другого, через коридоры и переходы, звук его тяжелых шагов лишь подчеркивал охватившее его беспокойство. В большом зале было относительно тихо, несколько человек молча сновали туда-сюда, занятые обычным трудом. Но когда он спустился в кухню, тишина сменилась ровным гулом никогда не прекращающегося приготовления пищи. Стук черпаков о котел, бульканье сока тушеного мяса, шипение переливающегося через край бульона и непрерывная болтовня поварят — все это заглушало шаги приближающегося Ульгера. Клубы дыма в карауль