Он никогда не пропускает мои дни рождения, никогда.
На следующий день мне исполнилось двадцать лет. Я отметила это, отсалютовав собственному отражению бокалом со все тем же апельсиновым соком, приготовила себе на завтрак омлет и тосты, после чего завалилась на диван перед телевизором. С одной стороны, я была искренне рада тому, что сегодня я проснулась не в одной постели с Вихо, как он планировал, с другой – день только начинался, и еще совершенно не ясно, чем закончится, так что радоваться было рано.
До обеда ничего не случилось, но я все-таки еще не радовалась: в мои дни рождения Вихо или его парни появлялись ближе к закату.
Закат встретила стоя у окна и нервно глядя на подъездную дорогу к дому… Никого.
Не смогла поверить.
Стояла, стояла, стояла… когда стемнело, вспомнила, что даже не пообедала, но есть и не хотелось, хотелось расхохотаться – Вихо не пришел! Не пришел, правда! Тянулись минуты, медленно, как патока, текли часы, и никого! Девять часов… Десять… Одиннадцать… Двенадцать я встретила истерическим смехом, держась за гардину и медленно сползая вниз.
Потом долго сидела на полу, обняв колени руками, улыбаясь и чувствуя себя ненормальной. Вихо обещал, что в этот день подарит мне себя, в буквальном смысле и со всем из этого вытекающим. Он так его ждал, этот день, с нескрываемым предвкушением ждал, и вот – ничего. Потом накатило осознание того, о чем вчера сказал Роутег, и я поняла, что этот день еще вполне может стать началом моей взрослой половой жизни… только с другим оборотнем. Улыбка померкла.
О том, как овладеет мной в первый раз, Вихо рассказал в подробностях ровно год назад. Рассказал так, что я отчетливо представила себе и спальню с постелью, на которой оборотни редко занимаются этим, предпочитая иные места и жесткий пол, и позу на четвереньках… «Мы наполовину животные, Манзи, и поверь – так гораздо удобнее. Проникновение глубже, ярче и основательнее». Я в тот момент ощущала, как все сильнее душит бриллиантовое ожерелье и как же сильно я хочу… сдохнуть, причем желательно до того, как Вихо осуществит со мной все свои эротические фантазии.
И вот прошел год. Ночь, наступила практически уже полночь, а я не стою на четвереньках, угождая уроду, забравшему мою жизнь. И это шикарный, самый шикарный подарок на день рождения из всех, что делал мне Вихо.
Поднявшись, я направилась спать. Черт возьми, спать и ни о чем не думать… ну разве что о том, что сегодня мне неимоверно повезло. Я еще не знаю, что будет завтра, но вот конкретно сегодня я практически счастлива!
И в этот момент я услышала шепот.
Тихий шепот в сумраке совершенно пустого дома.
Голос, будто знакомый и в то же время не узнаваемый. Голос, который звал, что-то повторяя.
Не поверив в первый миг, я остановилась на ступеньках, прислушиваясь.
И услышала тихое и словно отдаленное: «Мадди… Маделин… Мадди…»
Я схожу с ума? Не удивительно, конечно, но досадно. Дернула головой, словно пыталась отогнать этот навязчивый шепот, и он пропал, дом снова погрузился в тишину, не нарушаемую ничем.
Поднялась наверх, стараясь не оглядываться и не бояться, вошла в комнату, заперла двери. Этот дом пугал меня, но Роутег оказался гораздо страшнее, так что я была откровенно рада, что он здесь не ночует.
Устроившись в постели, закрыла глаза и провалилась в сон.
На следующее утро я проснулась одна. Девственная и чистая, вопреки всем гарантиям Вихо, что, несомненно, радовало. Не радовало другое – я вспомнила о случившемся позавчера разговоре с Роутегом, а после о явном приступе сумасшествия. Правда, появилась мысль, что это виноват дом и призраки, его населяющие. Вихо рассказывал, что в подвале его дома содержатся пленники, там же они и гибнут… Не хочется думать о том, что у Роутега все так же… Впрочем, я всегда могу проверить.
С этой мыслью совершила обход вверенной мне территории, подвалов и пленников не нашла, зато обнаружила книги на втором этаже в трех закрытых белой тканью стеллажах, выбрала историю о приключении ковбоев на Диком западе, и с книгой устроилась на кровати, намереваясь провести день за чтением. Делать что-либо еще смысла не было – дом не мой, жить в нем долго я все равно не буду, в город выходить незачем, еды… Ем я мало, а там еще помидоры остались и мясо, может, на ужин съем. В обед спускаться на кухню было откровенно лень, я повернулась на другой бок и продолжила читать, книжка попалась очень увлекательная.
К вечеру, когда я уже подумывала о том, чтобы перекусить, внизу раздалось раздраженное:
– Маделин!
Я замерла, осознав, что это Роутег вернулся.
Но затем прозвучал голос Кела:
– Она практически ничего не ела, в холодильнике все продукты, которые я принес, остались, и в город не выходила.
Он не успел договорить, как промчавшийся по лестнице и ударом ноги распахнувший двери в комнату влетел взбешенный Роутег. Увидел меня, резко выдохнул «Жива!» и вот после этого прошипел:
– Убью!
– За что? – резонно спросила я, внутренне сжавшись.
Роутег промолчал, испепеляя меня взглядом. Я так поняла, что он или не нашелся, что ответить, или собирался выдать основательную тираду, но не успел – следом за разъяренным хозяином дома поднялся Кел.
Он приветливо кивнул мне и поинтересовался:
– Что читаешь?
– Историю про ковбоев, – ответила, настороженно глядя на Роутега.
– Ты чего ничего не ела? – продолжил он.
– Не хотелось, – ответила вполне искренне.
– Слушай, Мадди, мы, бывает, по неделям пропадать можем, когда уходим в Изнанку, ты вот так же будешь сидеть в доме, не выходя в город и голодая, или это способ суицида такой замысловатый?
Я отрицательно покачала головой. Уже не первый раз слышу про Изнанку, интересно, что же это такое.
– Спускайся на кухню, так и быть, покормлю тебя своим коронным блюдом, – сказал Кел и вышел.
Роутег остался. Несколько секунд смотрел на меня, настороженно следящую за каждым его движением, затем демонстративно сложил руки на груди, будто намекая, что не собирается меня трогать, усмехнулся и произнес:
– Вчера был какой-то важный день?
– Почему ты спрашиваешь? – Я села на кровати, прикрывая одеялом ноги, потому что неимоверным образом под взглядом Роутега ощущала себя голой, будучи при этом в майке и шортах.
– В Долину пытались проникнуть. Очень старательно, – сообщил Повелитель Истэка.
И он продолжал вопросительно смотреть на меня.
Отвечать совершенно не хотелось, но, судя по взгляду Роутега, он не собирался выходить отсюда до тех пор, пока не услышит ответ. Опустив глаза, тихо сказала:
– Вчера был день моего рождения.
– Хм, – восклицание с некоторой долей удивления. А затем, рассмеявшись, Повелитель Истэка добавил: – Судя по вчерашней активности Волков, Вихо явно стремился преподнести себя в подарок.
Все так же глядя в пол, мрачно выдохнула:
– Именно так… причем в излюбленной позе оборотней.
Роутег отреагировал молчанием. Я испуганно посмотрела на него и увидела выражение полнейшего недоумения на его лице.
– Излюбленной позе оборотней? – переспросил Повелитель. – Это как?
Я бы подумала, что он издевается, но Роутег был предельно честным в эмоциях, и вот то, что я видела сейчас, было точно удивлением. Прикрывшись одеялом вообще до груди, мрачно спросила:
– Ты не знаешь об излюбленной позе оборотней?
Глубоко вдохнув, Роутег медленно выдохнул, странно глядя на меня и словно успокаиваясь, а затем сказал:
– Маделин, не совсем понимаю, о чем ты, но если о сексе, то я тебя уверяю – излюбленных поз нет. В сексе вообще хороши все позы разом и по отдельности.
Я смотрела на него широко распахнутыми глазами и не могла понять, он шутит или прикалывается или еще что-то? После всех слов Вихо сказанное Роутегом просто ни в какие рамки не укладывалось. И вот, несмотря на то что тема была очень и очень скользкая, а под раздевающим взглядом оборотня я чувствовала себя крайне неловко, любопытство все же победило, и я осторожно спросила:
– А в первый раз?
– В первый раз чего? – не понял Роутег.
Я промолчала.
– В первый раз при занятии любовью? – уточнил он.
Кивнула.
И ожидала ответа, наверное, столь же предельно честного, как те, что Роутег давал раньше. Но оборотень, задумчиво посмотрев на меня, прошел, сел на кровать, пододвинув в сторону мои ноги, и, глядя на книгу, которую я продолжала держать в руках, начал объяснять:
– Есть разница, Маделин, между первым разом у оборотней и первым разом в межвидовой паре. И если говорить о межвидовой паре – то нет ничего сверх особенного, кроме разве что того, что партнер проявляет максимум сдержанности, пытаясь понять, что приятно партнерше.
Осторожно отодвинувшись, я все же дала волю любопытству и уточнила:
– А что особенного происходит у оборотней?
Он поднял взгляд на меня, посмотрел мне в глаза и хрипло произнес:
– То, что мне испытать не придется.
Затем резко выдохнул, явно успокаиваясь, и объяснил:
– Мы живем инстинктами. Там, где с человеческими женщинами приходится произносить много слов и проявлять… нечеловеческое терпение, наши женщины понимают и принимают все мгновенно. У отношений оборотней несколько этапов. Первый – взгляд. Оборотни реагируют на него в гораздо большей степени, чем люди. И если двое зацепились взглядами даже в самой шумной и суетливой толпе, они пойдут навстречу друг другу. Второй этап – запах. От запаха своей пары оборотень испытывает непреодолимое желание ощущать, трогать, прикасаться. Прикосновение – третий этап. И неважно, в какой ипостаси оборотни – первое прикосновение говорит о многом. Если от прикосновения обостряются чувства, если есть ощущение разряда энергии, пара сливается в страсти, найдя ближайшее уединенное место. И никаких игр, никаких слов, никаких объяснений им не требуется. Видишь, все проще.
Я сидела, едва не приоткрыв рот и отчетливо представив себе, как двое встретились взглядами… почему-то не в толпе, а посреди песчаной бури… как медленно, не отрывая взгляда друг от друга, идут навстречу… как ветер бросает прядь ее волос на лицо парню, и он ловит ее аромат, прикрыв глаза… как соприкасаются их протянутые друг другу руки… и как они сливаются в поцелуе…