– Рассчитывает до наших дочерей добраться? Напрасно, Повелитель не позволит.
– Это да.
– Точно!
– Да только все старейшины с лап Вихо покорно едят! – судя по голосу, сказала совсем пожилая женщина. И добавила: – Давненько по Изнанке слухи ходят недобрые.
– Повелитель разберется! – выкрикнула какая-то девушка.
– Повода нет у Повелителя, – осадила ее старушка. – А вот коли появится…
Я не стала слушать дальше, решив, что мне, пожалуй, пора вернуться. А сидеть тут и слушать инсинуации про себя, Вихо и прочее как-то не особо хотелось.
– Уже уходишь? – заметив, как я поднимаюсь, спросила Аяша.
Лес мгновенно затих.
– Да, – ответила я тихо, вот очень тихо, и еще тише добавила: – Схожу, узнаю, что там.
Откуда-то, метров со ста от нас, раздалось:
– Обязательно потом нам расскажешь!
Даже не нашлась, что ответить на это.
Поблагодарив Аяшу за потрясающий ужин, тихо сказала «Приятного всем вечера», получила многоголосое «Спасибо, и тебе дорогая» в ответ. И пошла прочь, подумав о том, что, наверное, зря я засиделась до темноты, теперь будет довольно не просто отсюда выйти. Так и оказалось – стемнело настолько, что я совершенно дорожки не видела, зато все присутствующие отчетливо видели меня, и из разных мест по мере моего движения доносилось:
– Правее.
– Левее.
– Дорожка в трех шагах от тебя.
– Осторожнее, ветка.
– Пригнись.
– Правее.
– Может, тебя проводить?
– Ровнее.
– Ветка.
Вот так вот я и добралась до парковки. Там не было тени от деревьев, зато имелся неясный свет от луны. И вот в лунном свете я узрела заполненную одинаковыми машинами парковку, и… на руле у каждого электрокара красовался цветок! Потрясающе! И как мне теперь искать свой транспорт?!
Резко выдохнув, я уже собиралась пойти и даже не знаю как искать свой, как из-за спины раздалось:
– Твоя машина первая с краю, мы передвинули.
Обернулась – на краю леса стояла миниатюрная девушка в цветастом платье, словно обнимающем хрупкую фигурку, кудряшки развевал ветер, глаза поблескивали золотом.
– Я, Винона, можно Вин.
– Очень приятно, – отреагировала на знакомство и переспросила: – Простите, что значит передвинули? Как? У меня ключи с собой.
– Не бери их больше, – посоветовала девушка. – Ты же человек, еще потеряешь в лесу. А передвинули просто, руками, машина же легкая. Ты поторопись, там старейшина уже полчаса как в доме Повелителя. И по городу можешь ехать быстро, все дети сейчас охотятся у озера.
– Спасибо, – пробормотала, направляясь к ближайшему электрокару. – Этот?
– Да, а с цветами ты хорошо придумала, красиво очень получилось, нам понравилось.
Это я уже поняла.
– Я рада, – ответила, усаживаясь.
Не с первого раза попала ключом в паз, в итоге завела, выехала с парковки, помчалась в дом Роутега со скоростью двадцать пять миль в час. Уже на подъезде к зданию снизила скорость, типа, вроде я все время ехала медленнее некуда, но обмануть никого не удалось.
– Я же сказал: скорость – десять миль в час, – произнес Кел, выйдя из-за колонны.
Спустился вниз, подал мне руку. Старательно проигнорировав ее, выбралась из электрокара самостоятельно и уже хотела, обойдя оборотня, подняться вверх по ступеням, но Кел загородил путь и тихо спросил:
– Что произошло между тобой и Повелителем?
– Прости, что? – переспросила шепотом.
Потом поняла, что бесполезно вообще шепотом, потому как эти все равно все услышат, и уже нормальным голосом уточнила:
– Ты о чем?
Кел промолчал, странно глядя на меня, затем медленно произнес:
– Роутег, не оправдывая свое имя, всегда держит чувства под стальным контролем. Всегда. Понять его настроение, определить эмоции – практически невозможно. Было. Но вот уже несколько дней он выглядит подавленным. Что между вами произошло?
Да вообще странный вопрос.
– Кел, – выразительно посмотрела на него, – а что, по-твоему, может произойти между похитителем и жертвой похищения?!
Оборотень задумался.
– Единственное, что могу гарантировать, – я его не обижала, не оскорбляла и не насиловала.
– Вот спасибо, особенно за последний пункт, – усмехнулся Кел. И тут же серьезно переспросил: – Точно ничего?
– Кел, а что в принципе я могла ему сделать?! – возмутилась я.
Самое невероятное – он задумался. Причем действительно заметно задумался. Повел плечом, словно отгоняя назойливые мысли, и отступил, пропуская меня.
Обойдя его, легко взбежала по ступеням, сделав вид, что вообще не заметила имеющихся здесь оборотней, штук восемь, не меньше, которые – вот сто процентов – все слышали.
Едва я вошла, меня окутал аромат леса, цветущих кувшинок, стрекот сверчков, пение ночных птиц, легкий ветерок, наполненный запахом листвы и ягод, холодок лесного ручейка, струящегося меж корней древних деревьев…
Замерла, зажмурилась, вдохнула всей грудью, откровенно наслаждаясь этим удивительным ощущением леса, открыла глаза и улыбнулась, встретив взгляд стоящего в дверях кабинета Роутега пожилого мужчины. Оборотень действительно был в возрасте, о чем свидетельствовали и морщины на лице цвета старой бизоновой кожи, и седые прямые волосы, спускающиеся до плеч, и кустистые брови, из-под которых на меня удивительно ясно взирали орехово-красные глаза. Глаза зверя.
– Как видишь, она ему не жена, – раздался голос Роутега.
Пришлый оборотень втянул носом воздух, прикрыл на миг глаза, распахнул и произнес:
– Здравствуй, Маделин.
– Добрый вечер, – ответила, делая несмелый шаг через порог.
– Какой запах витает в доме? – задал неожиданный вопрос пожилой оборотень.
Несколько удивленно ответила:
– Пахнет лесом.
– И ты это чувствуешь? – начал допытываться он.
– Да. – Я не видела смысла скрывать.
– Значит, обычный человек, – разочарованно протянул мужчина, – оборотень определил бы степь по запаху.
Старейшина улыбнулся мне, затем повернулся к Роутегу и произнес жестко, почти приказным тоном:
– Она квартерон, кровь больше человеческая, чем наша, ничего такого, ради чего стоило бы бросать вызов. Верни ее Вихо, девчонка лишь привлекательная пустышка, не более.
Вот тебе раз, а такой приятный был дядечка на первый взгляд.
Роутег, привалившийся плечом к дверному косяку и меланхолично на нас взирающий, выразительно вскинул бровь и негромко, но практически угрожающе переспросил:
– Вы. Приказываете. Мне?!
Сказано было таким тоном, что лично у меня вдруг появилось желание развернуться и выбежать на улицу, а старейшина словно присел от с трудом скрываемого ужаса.
– Впустив вас, я пошел на уступку, Адэхи, – продолжил Роутег. – Не путайте уступку, проявленную в знак уважения к вашему возрасту и… прошлым заслугам, с готовностью принимать во внимание ваше мнение. Совет старейшин дискредитировал себя. Вы утратили право быть услышанными.
Адэхи выглядел псом, поджавшим хвост. Не то чтобы это так действительно смотрелось, но каким-то удивительным образом ощущалось. И все же старейшина попытался огрызнуться:
– Вихо назвал ее женой!
Усмехнувшись, Роутег издевательски поинтересовался:
– А если завтра Вихо придет в голову назвать женой вас, Адэхи?
Старейшина возмущенно выпрямился, гневно глядя на Повелителя Истэка. Роутег с нескрываемой насмешкой смотрел на него, я сама с трудом сдержалась от улыбки, представив себе этого иссушенного ветром Великой степи мужчину в подвенечном платье… Поймала на себе взгляд Роутега, попыталась скрыть улыбку, но ничего не вышло. Картинка Адэхи в свадебном платье намертво засела в воображении. Роутег неожиданно улыбнулся в ответ, и от его улыбки вдруг дрогнуло сердце. Я опустила глаза, чувствуя, как краснею, и совершенно не понимая с чего бы, но смутилась жутко.
И в этот момент старейшина заявил:
– Она – женщина Вихо, Роутег. Женщина, на глазах всех кланов названная женой. Женщина, которую ждал клан Волка!
– Очень сочувствую и Вихо, и глазам всех кланов, и в принципе клану Волка, но вы не ответили на мой вопрос, уважаемый Адэхи.
Задохнувшись возмущением, старейшина умолк. Но уже через миг заявил:
– Роутег, это не афишируется, но она его пара!
Это было очень патетичное и громкое заявление. И какое-то весомое, что ли. Я посмотрела на Роутега, но он не заметил этого, пристально и зло глядя на старейшину. А затем медленно, разделяя слова, произнес:
– С момента вашего появления, Адэхи, я ощущаю себя единственным зрителем театра препаршивого актеришки, пытающегося правдоподобно отыграть свою роль. Вы начали с заявления о необходимости сохранить мир и попытки убедить меня в том, что Маделин не стоит и волоска с головы любого представителя моего народа. Это была плохо завуалированная угроза, но я стерпел исключительно из любопытства. Мое любопытство вы удовлетворили сполна, для начала продолжив петь песни о никчемности девушки, а завершив насквозь лживым заявлением. Достаточно. Я уже в полной мере проникся осознанием того, насколько сильно вас прижал Вихо. Сохраните остатки чести и покиньте мой дом, Адэхи.
Старейшина замер, тяжело задышал, а затем почти умоляюще произнес:
– Не трогай девушку, Роутег.
Я всем телом ощутила ярость Повелителя Истэка еще до того, как Роутег заговорил. Зло. Раздраженно. Не скрывая гнева.
– Не трогать девушку? Ты просишь меня не трогать девушку?! А почему нет, Адэхи?! Потому что этого потребовал Вихо?! Так я могу поступить с ней так же, как он поступил с той, что делила со мной постель, – отдать на потеху всей стае, а после вернуть. Могу даже живой. Как тебе такой расклад, старейшина?
Я не знаю, как такой расклад старейшине, а у меня в глазах потемнело. Не желая и дальше быть свидетелем обсуждения моего неприглядного будущего, я развернулась и вышла. Закрыв за собой дверь, постояла растерянно на пороге.
Уютный сказочный мирок койотов вдруг стал мрачным, неприглядным и страшным… И я стояла, с ужасом осознавая, что на самом деле случилось с девушкой Роутега… И ужас был, а удивление – нет, я ни на миг не усомнилась в том, что Вихо мог так поступить. Что он именно так и поступил. Что он способен на подобное… Способен ли так поступить со мной Роутег? Я не знала. И мне было страшно.