Проснулась как от толчка.
Просто вдруг села, открыла глаза и содрогнулась, увидев Роутега.
Оборотень, в джинсах и простой белой майке, сидел напротив меня на стуле, уперевшись локтями в колени, и устало ждал, пока я проснусь. Я вздрогнула, увидев его, и вздрогнула повторно, оглядевшись. Мы находились в доме Роутега. В разрушенном доме Роутега… Проломленные стены, вырванные с петлями вместе двери… Сломанная мебель… И спала я не на кровати – на матрасе, просто лежащем на полу.
– Еще воды? – просто спросил Повелитель Истэка.
Я кивнула.
Оборотень поднялся, вышел из комнаты, едва не задев сломанную и косо висящую дверь, судя по звукам, спрыгнул… Но не успела я даже оглядеться толком, уже вернулся, подошел, присел на корточки, отвинтил крышку у бутылки с водой, протянул ее мне и сказал:
– Пить тебе действительно лучше не стоит.
Полагаю, он имел в виду не воду, поэтому, собственно, ее я выпила всю, жадно и пролив немного на себя. Остановилась, только когда бутылка опустела. Роутег молча забрал пластик, смял, нервным движением выбросил куда-то за сломанную дверь.
Мне было страшно задавать подобный вопрос, но я все же спросила:
– Эт-то я? Все здесь сломала…
– Мм-м? Нет. – Роутег мотнул головой, после поднялся, вернулся к стулу, сел, вновь оседлав его. – Частично я… вампиром, частично после этого сам…
Тяжело вздохнул и, глядя в окно, добавил:
– Архитектор был, сказал, что восстановлению не подлежит, дом нужно ломать и строить новый… тут что-то с перекрытиями, несущей стеной и прочим.
Я замолчала, не зная, что вообще говорить, Роутег посмотрел на меня и спросил:
– Завтракать будешь?
И тут я поняла, где я! Внезапно понимание накатило! Я у койотов… снова! У Роутега! А там Аделард, он же искать меня будет! Переживать, он… А я здесь! Как я здесь оказалась?!
– Не бойся, – оборотень хотел было встать, но сдержался и остался сидеть на стуле, видимо, чтобы меня не пугать, – успокойся, тебя никто не похищал, я просто почувствовал, что ты в опасности, и перенесся к окраинам. И вовремя. Что касается твоего нахождения здесь – я не буду тебя удерживать. Успокойся!
Но на меня накатывала паника, паника из-за Аделарда, за себя я почему-то… уже не боялась. И Роутега я не боялась тоже… Это было странным… Очень странным. Я напряженно посмотрела на оборотня, Повелитель Истэка так же несколько напряженно смотрел на меня.
Повисла неловкая пауза.
И тут Роутег спросил:
– Ты знаешь своего отца?
Замерев, удивленно воззрилась на оборотня. Знаю ли я моего отца? Да, конечно! Я… я вдруг вспомнила все, что произошло вчера… Абсолютно все! И поняла, что нет… я не знаю своего отца… Я знаю лишь того, кто был им все мое детство… всю мою жизнь… Того, кто без особого сожаления отдал меня Вихо…
– Нет, – прошептала, опустив плечи, – я не знаю, кто мой отец… Мне известно лишь предположение о том, что я не прихожусь дочерью тому, кого всю жизнь называла папой.
Глаза жгло от слез…
Повелитель Истэка помолчал, давая мне время успокоиться, затем тихо произнес:
– Ты дочь ведьмака, Маделин.
В первый момент мне показалось, что я ослышалась. Но едва вопросительно посмотрела на Роутега, он не стал испытывать мое терпение и продолжил:
– Я подозревал, что Вихо оберегает тебя по какой-то особой, известной только ему причине, но чтобы все было настолько серьезно… – Оборотень криво улыбнулся мне, не понимающей, ни что он говорит, ни что вообще происходит. И сообщил, глядя мне в глаза: – Ведьмакам запретили иметь потомство. Давно, еще до Вихо. И раса твоего отца вымерла. Полностью. Единственный живой на сегодняшний день ведьмак содержится на цепи в клане Волка. Вихо сохранил ему жизнь исключительно из соображений полезности – ведьмак славно помог ему поставить кланы на колени, взламывая Грани и открывая волкам путь в самые скрытые из убежищ иных.
Невесело усмехнувшись, Роутег продолжил:
– Дочь ведьмака… кто бы мог подумать…
Я вот не могла подумать. Я совершенно не могла о таком подумать… Я даже себе представить не могла, кто такие ведьмаки и… и что это вообще значит. И то, что это оказывается целая раса… вымершая уже раса… Но как? И почему?…
– Роутег, – прошептала, испуганно глядя на него, – а ты… ты уверен?
– Абсолютно, – последовал ответ.
Поверить во все это было нереально. Я пыталась осознать и не могла… Никак. И, несмотря на заверение Повелителя койотов, я не могла поверить. И я все еще надеялась, что, может быть, он ошибся… И вообще было бы хорошо, чтобы они все ошиблись…
– Знаешь, в чем одна любопытная особенность расы твоего отца, Маделин? – неожиданно спросил Ротуег. И тут же, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ведьмаки способны мимикрировать, подстраиваясь не только под обстоятельства, но и расу, находящуюся в непосредственном контакте. Вампиры наверняка приняли тебя за свою, не так ли?
Я невольно кивнула.
– До чувствующих, я так понимаю, добраться не удалось? – поинтересовался он.
– Асаме убили… – прошептала едва слышно.
Но он услышал, усмехнулся и задумчиво произнес:
– Вихо решил подстраховаться.
Я вопросительно посмотрела на него, откровенно не понимая, в чем проблема, от чего Вихо решил подстраховаться? Некоторое время Роутег молча смотрел на меня, затем сказал:
– По законам оборотней, как, впрочем, и вампиров, при обнаружении ведьмаков надлежит убить немедленно.
Едва ли после подобного я могла сказать хоть что-то.
Роутег моих слов и не ждал, продолжив:
– Вихо резонно запретил тебе пить – ведьмаков нереально отследить до того момента, как они ответят на зов луны. Твои предки научились скрываться. Подстраиваться под окружающих, приспосабливаться, не высовываться. И в то же время у ведьмаков есть одна особенная черта – они защищают своих до последнего. Вероятно, именно так Вихо и определил, кто ты. Скорее всего знал изначально, что в семье твоего отца один ребенок не от полукровки, но конкретно определить помогла вот эта особенность.
Голова гудела, яркий свет слепил, осознание того, что я неясно кто, но кто-то обреченный на недолгую жизнь, давило…
Роутег глубоко вздохнул и произнес:
– Сейчас я понимаю, что Вихо пытался защитить тебя. Изначально. И его «отдай жизнь за отца», привязавшее тебя к семье и лишившее подросткового желания исследовать мир, и контроль, и даже то, что он собирался забрать тебя в твои двадцать лет – время, когда сила ведьмаков становится подконтрольна сознанию.
Сообщив это, Повелитель Истэка, вероятно, ждал каких-нибудь слов от меня, но я потрясенно молчала. Роутег помолчал вместе со мной, затем сказал:
– Я не смогу тебя убить. И своим не позволю. Пошли завтракать.
Мое платье я нашла в ванной, мокрое, в песке, порванное местами. Надевать не стала. Здесь же в ванной сохранились мои вещи, я тогда шорты и рубашку постирала и оставила сохнуть, сейчас они мне пригодились.
Одевшись, вышла из комнаты, осторожно переступив сломанную дверь, прошла по коридору и остановилась – лестницы не было. Вообще. Лестничный проем зиял провалом.
Роутег, выйдя из кухни, подошел ближе и сказал:
– Прыгай, я поймаю.
Я в нерешительности осталась стоять на краю.
– Я ловил тебя всю ночь, думаешь, не смогу поймать сейчас? Прыгай, Апони.
Он опять назвал меня бабочкой. Зажмурившись, я шагнула в провал… Стремительное падение и сильные руки оборотня, подхватившие меня.
– Опускаю, – предупредил он, ставя меня на ноги.
– Спасибо, – пробормотала, открывая глаза.
И огляделась – от прежнего просторного холла не осталось ничего! Сломанные стены, искореженный телевизор, содранная обивка с диванов…
– Идем, – позвал Роутег.
И я последовала за ним.
А на кухне не хватало стены.
Ее просто не было, торчали доски, обломанный кусок гипсокартона, а стены не было. Зато открывался вид на строительные работы на месте бывшего сада – и там сновало около двухсот строителей, техника, грузовики со стройматериалом.
И Жутя!
Аллигатор, мирно спавший у бассейна, поднял голову, зевнул и радостно потрусил ко мне.
– Он скучал, – усмехнулся Роутег, вернувшись к плите с лотком яиц, который взял из холодильника.
Земноводное если и скучало, то явно не по мне – подойдя, крокодил демонстративно открыл пасть. Я, поискав глазами, чего бы ему можно было дать, увидела хлеб на столе, взяла ломоть, кинула. Жутя радостно проглотил и открыл пасть снова.
– Мясо для него в холодильнике, – не оборачиваясь, сообщил Роутег.
Жутя, словно все понял, протрусил до холодильника и встал там, открыв пасть. Пока я его кормила, все посматривала на строителей – судя по фигурам и движениям, это были люди, вовсе не оборотни. Роутег, расставляя тарелки с яичницей, словно понял мой невысказанный вопрос и пояснил:
– Это люди.
– Здесь? – удивилась я.
– А кто, по-твоему, строил весь город? – иронично поинтересовался он. – Садись за стол.
Не став отказываться, я пошла к раковине, включила воду, чтобы помыть руки, и мысленно позвала:
«Аделард?»
Ответа не было. Я же начала переживать, думая о том, что вампир вернулся, а меня нет в спальне. Ни в спальне, ни в доме. Ни вообще нигде. Он же искать меня будет.
– Мадди, за стол, – позвал Роутег.
Ели мы молча. Я не знала, что говорить, да и… с ужасом думала о ситуации. Компонуя все сведения от Аделарда и Роутега, я пришла к неутешительным выводам – вероятнее всего, я дитя из пробирки. От неизвестного мне… ведьмака. То есть фактически я не на четверть оборотень, я наполовину нечеловек. Что с этим делать и как жить дальше – совершенно непонятно.
– Кстати, я уже извинялся? – вдруг спросил – роутег.
– Нет. – Я почему-то улыбнулась.
– Прости, – глядя мне в глаза, произнес он, – я не собирался отдавать тебя своим парням. Хотел напугать.
Что ж, это было честно.
Я так же честно ответила:
– Знаю. Аделард сказал, что ты не отдал бы меня.