И тут я вспомнила, как вампир это обосновал. И внутренне напряглась.
Роутег улыбнулся и произнес:
– Ни тебя, ни кого бы ни было другого. Прости. Я был уверен, что страх заставит тебя прервать связь с вампиром.
Наверное, стоило бы обрадоваться, но единственная мысль, что пронеслась в голове, касалась части фразы: «Ни тебя, ни кого бы ни было другого». Удивительно, но мое сознание сконцентрировалось лишь на этом, и сердце сжало чувством сожаления… И это было как-то странно… И грустно. Я даже не понимала, что конкретно меня так расстроило, но… что-то расстроило, и сильно. Понять бы – что…
Я не стала никак комментировать сказанное Роутегом, сказала только:
– Ты с самого начала меня запугивал.
Улыбнувшись, он просто сказал:
– Я таков, каков есть. Я извинился.
Он встал, сделал две чашки кофе, достал коробку конфет, вернувшись, отдал конфеты мне, протянул чашку кофе, сел напротив, медленно потягивая горячий напиток.
– По идее, ты можешь уйти отсюда в любой момент, – сказал он.
– Как? – тут же спросила я.
Роутег развел руками.
– Извини, я не ведьмак, как у вас получается перемещаться между реальностями, я не знаю. Зато могу перенести куда захочешь. Но лучше оставайся пока здесь. Вряд ли тебе понравится у Вихо.
– Я могу вернуться домой, – сказала неуверенно.
– Не сможешь. Твою семью забрали оборотни из стаи Северных Гор.
Так быстро?
Я растерянно посмотрела на чашку, покрутила ее в ладонях.
– Не знаешь, что тебе делать? – понял мое состояние Роутег.
Я кивнула, затем пожала плечами.
Оборотень помолчал, затем произнес:
– Не советую тебе возвращаться к Аделарду, Маделин. Ты должна знать – заключая договор с Вихо, он подписал его кровью. Соответственно, по истечении срока, указанного в договоре, вампир обязан отдать тебя нанимателю. По той простой причине, что в ином случае умрет.
Я удивленно посмотрела на Роутега, тот пояснил:
– Договор подписан кровью. Невыполнение заказа – смерть.
Ничего толком не понимая, но допуская, что в этом мире могут существовать странные законы, я уточнила:
– То есть, если я останусь здесь и Аделард не отдаст меня Вихо, он… умрет?
Роутег кивнул.
И я поняла, что не останусь. Что вернусь, без вариантов.
– Выбираешь Вихо? – странно усмехнувшись, спросил Повелитель Истэка.
– Выбираю вариант, в котором из-за меня никто не погибнет, – тихо ответила я.
Роутег, помолчав некоторое время, сказал:
– Аделард погибнет рано или поздно. Это его работа. Это его выбор. Это его право, в конце концов. Отдавать себя в жертву сначала ради отца, а после ради малознакомого вампира довольно странно, не находишь?
Молча посмотрела на него.
– Решать тебе. – Роутег махом выпил кофе. Поднялся. – Можешь остаться здесь, можешь войти в любой из домов города – тебя примут везде. Я на стройку, если понадоблюсь – просто позови.
И развернувшись, он прошел через кухню, переступил разрушенную стену и отправился мимо бассейна к строящемуся дому.
Оставшись одна, я некоторое время сидела, старательно зовя Аделарда. Раз за разом, и… ничего. Потом встала, побродила по дому, поражаясь масштабу разрушений… Двери, мебель, стены… В некоторых местах торчали оборванные, все еще искрящиеся провода, откуда-то сверху капала вода, на окне ошметками свисали некогда красивые занавески…
А потом, вдруг остановившись, я повторила про себя слова Роутега: «Если понадоблюсь – просто позови». И он услышит? Серьезно? Но как? Как он может услышать мой мысленный зов, если он не вампир?!
Странности, странности, странности… И кто я в этом мире странностей?
Внезапно закружилась голова, слабость накатила так сильно, что я с трудом устояла. Кое-как вышла из дома, обнаружив один уцелевший лежак, подтащила его в тень и устроилась на нем, надеясь, что минутная слабость быстро пройдет. Жутя, таскавшийся за мной по пятам, подтрусил и плюхнулся возле лежака. Ярко светило солнце, меня жутко клонило в сон, несмотря на выпитое кофе и тревогу за Аделарда, слабость не отступала.
Даже не знаю, в какой момент я провалилась в бессознательное, лишенное видений состояние.
Вероятно, в моей сонливости был виновен выпитый накануне алкоголь, потому как я вообще никогда днем не спала, а уж чтобы вырубиться настолько, что не слышать и не ощущать, как меня перенесли, это вообще за пределами нормальности.
Но проснулась я вовсе не у бассейна, а в гостиной дома.
Дома, который пах новой мебелью, свежим деревом и кофе.
Я, как оказалось, лежала на диване в гостиной, феноменально напоминающей гостиную Роутега в прежнем, ныне разрушенном доме, а с кухни доносились тихие голоса:
– И ты ее отпустишь? – И я по голосу узнала Кела.
– Я не в праве удерживать, – ответил глава клана Истэка.
– Вправе, – не согласился его собеседник.
– Нет.
Роутег ничего не сказал на это. Кел, упорствуя, произнес:
– Она твоя пара. Ты чувствуешь ее на расстоянии, ты появился в момент, когда ей угрожала опасность. Она твоя пара, Повелитель, глупо это отрицать.
– Я знаю, кто она, – зло произнес Роутег. – Знал это с первого прикосновения, но… С меня хватит, Кел. В Ночь весенних песен я выберу себе женщину из наших. У меня будут семья и дети.
Секундное молчание, и вопрос Кела:
– А она?
Роутег долго не отвечал, но затем едва слышно, так что я с трудом разобрала, произнес:
– Она моя пара. Я буду заботиться о ней и защищать в случае необходимости. И на этом все.
– Это странное решение, – вставил Кел.
– Я пытаюсь поступить правильно, – едва не прорычал глава клана Истэка.
– Ты запугивал ее, пытаясь поступить правильно.
– Я злился и срывался на ней. Даже идиот не назовет это правильным. Хватит об этом.
Дом вновь погрузился в тишину.
А затем Кел сказал:
– Последний из ведьмаков сидит на цепи у Вихо после попытки побега чуть более чем двадцать лет назад. Точнее будет, двадцать лет и девять месяцев назад. Если тебе о чем-то говорит эта цифра.
– Да, это он.
– Странно, что Вихо сохранил ей жизнь.
– Вихо внушает ужас, а тут четырнадцатилетняя девочка поступила смело, очень смело, бросив ему вызов. Я не удивлен, что он сохранил ей жизнь. К тому же девочка выросла.
Помолчали, затем Кел произнес:
– Вампир пил ее кровь?
– Да, один раз, видимо, поэтому и выжил, – спокойно произнес Роутег.
– Один раз? – переспросил Кел. – Вампиры рода Стоу, если начинают питаться кем-то, привязаны к жертве на семь ночей.
– Он пил один раз, – уверенно сказал Роутег. – Она бы на ногах не стояла, присасывайся он каждую ночь. Стоу вампир чести, как бы я к нему ни относился.
– Говоришь, он должен был умереть?
– После моих ударов не выживают. Вероятно, Маделин поделилась кровью сама, по собственной воле, поэтому он смог восстановиться.
– Но после оставил ее у себя.
– Кел, она спасла ему жизнь. Как бы ты поступил на его месте? Он пытался помочь, поэтому и использовал отпущенные на выполнение задания дни.
– На его месте я бы подготовил ее к жизни в клане Вихо, – ответил оборотень.
– Это минимум, возможно, он так и поступил, не зная, получится ли остальное. Судя по тому, что ее семью взял под защиту Сонхейд, что-то у Стоу получилось.
– А что-то нет?
– Вампиры не в курсе, что ведьмаки еще существуют. И в целом они мало что знают о них. Ко всему прочему, женщины у ведьмаков не рождаются.
– Как же появилась Маделин?
– Сомневаюсь, что естественным путем. Ее «отец» полукровка, но все же оборотень, он не отдал бы свою женщину другому. – Роутег помолчал, затем добавил: – И человеческая медицина уже способна на многое.
Некоторое время дом был погружен в тишину, после Кел спросил:
– И что с ней будет?
– Ночь, – как-то обреченно произнес Роутег, – она проснется, скорее всего, перенесется к Аделарду.
– Он отдаст ее Вихо.
– Она сама пойдет к нему, чтобы спасти вампира, – зло сказал глава клана Истэка.
– И ты… ничего не сделаешь?
– Сделаю.
– А потом?
– Отпущу.
– Что?! – практически заорал Кел.
– А что ты мне предлагаешь? – с внезапной яростью спросил Роутег. – Уподобиться Вихо и посадить ее на цепь? Ничем иным не удержать, Кел, она дочь ведьмака.
– Женщина на цепи… есть в этом что-то эротичное.
Роутег пару секунд молчал, а затем вдруг расхохотался.
– В чем дело? – недоуменно спросил Кел.
– Да так, – все еще посмеиваясь, ответил Повелитель клана Истэка, – неожиданно под другим углом взглянул на стремление Вихо сажать подчиненных на цепь.
Кел хохотнул и перешел к другой теме:
– Старейшины настаивают на допуске к Ночи весенних песен свободных оборотней из других кланов.
– Нет, – решительно сказал Роутег.
– Это против правил, старейшины будут в ярости.
– Наши женщины – это наши женщины, – непреклонно произнес Повелитель Истэка.
– Но старейшины… – начал было Кел.
– Проблема в том, что наши женщины покорны, в отличие от своенравных волчиц, естественно, склонные к подавлению своей пары волки предпочитают женщин Истэка. Но до тех пор, пока я Повелитель койотов, они могут засунуть свои предпочтения… собственно, ты понял куда. Что касается старейшин – они дискредитировали себя в ситуации с Маделин.
И тут я услышала шепот в темноте:
«Маделин?»
У меня от сердца отлегло!
Сев на постели, я закрыла глаза и мысленно позвала:
«Аделард?»
«Где ты?» – тут же пришел вопрос.
«У Роутега, – ответила после некоторой заминки. И тут же спросила: – Где ты был? Я звала! Ты не отвечал и не отвечал, ты…»
Включился свет.
Я распахнула глаза и увидела вошедшего Роутега.
– Проснулась? – задал он риторический вопрос.
Я кивнула.
– Идем ужинать.
Можно было бы промолчать, но я призналась: