«Возможно», – глухо согласился вампир.
И я поняла, что все. Это все. Аделард не успеет. Никак. Вихо, вероятно, просчитал все с ходу и сейчас просто упивается тем, как забавно я выгляжу, изображая из себя оборотницу, утверждаясь на собственной территории.
Появилось желание сесть прямо тут, на тропе, и горько расплакаться.
Но я шла вперед.
Я шла, все так же расправив плечи и гордо вскинув подбородок. Разве что подняла голову еще чуть выше, чтобы слезы, проступившие против моей воли, не скатились с ресниц. Вошла в дом, поднялась на второй этаж, прошла к спальне… помедлив мгновение, открыла дверь.
Вихо лежал на постели, закинув руки за голову.
Лежал и откровенно наслаждался, даже улыбки не скрывал.
Я вошла, подошла к постели, остановилась, молча глядя на оборотня. Он насмешливо смотрел на меня.
– Аделард не успеет, да? – тихо спросила я.
– Да даже если бы и успел, что бы это изменило? – Вихо хитро посмотрел на меня и поинтересовался: – Как тебе понравилось изображать оборотня?
– Это был интересный опыт.
– Можешь повторять его столько, сколько тебе вздумается, – милостиво разрешил Вихо.
Затем рывком поднялся с постели, подошел ко мне, взял за подбородок, вынуждая запрокинуть голову и смотреть ему в глаза, поправил упавшие на лицо волосы, улыбнулся и произнес:
– Ты всегда была, есть и будешь моей, качина. Я бы взял тебя даже в том случае, если бы ты не похитила мое сердце, девочка. Но ты забрала его и стала нужна мне настолько, что я взял бы тебя даже после Роутега.
Может, мне и следовало помолчать, но горечь выплеснулась словами:
– Ты забрал мою жизнь, Вихо. Мою юность. Мои надежды и мечты. Ты забрал все. И сколько бы ты ни говорил сейчас красивых слов, это не превратит кошмар в нечто хотя бы даже просто нормальное.
Его взгляд на миг изменился. Полыхнул хищным блеском, черты лица заострились.
Но я не испугалась. Ни его, ни его прикосновений. Впрочем, один вопрос у меня был:
– За что ты так поступил с девушкой Роутега?
Наверное, я хотела хоть как-то оправдать ту чудовищную жестокость, в которую до сих пор не могла поверить, несмотря ни на что. А может, осознав, что на этот раз Аделард не сможет меня спасти, я хотела увидеть в Вихо хоть что-то нормальное…
– Детка, – Вихо обнял мое лицо ладонями, большими пальцами провел по щекам, – запомни раз и навсегда: я готов на все ради тебя и для тебя. Хочешь перекрасить детские? Не проблема. Убрать из дома оружие и пленников? Как скажешь. Желаешь беспрекословного подчинения? Я прикажу всему клану молиться на тебя и не сметь взглянуть в глаза. Все, что пожелаешь, Манзи-цветочек… Но не лезь в мои дела!
Я и не лезла, лишь повторила вопрос:
– За что ты так поступил с девушкой Роутега?
Он убрал руки от моего лица. Посмотрел на меня холодно и раздраженно и произнес добившую меня фразу:
– Хорошо, я больше не буду спать с другими женщинами.
И я отчетливо поняла, что в издевательстве над той девушкой он тоже участвовал. Сам. Непосредственно.
– Что опять не так? – откровенно взбесился Вихо.
– Мразь! – Слово прозвучало неожиданно хрипло. Но севший голос меня не остановил, и я прошептала: – Какая же ты мразь, Вихо! Да я скорее сдохну, чем буду рожать твоих детей и жить с тобой!
В первый миг мне казалось, что Вихо меня ударит. Но нет, он стоял и просто смотрел на меня. Молча. А когда я справилась с гневом, тихо сказал:
– Ничего нового я не услышал, малышка. Что касается твоего желания или нежелания – мне не привыкать брать женщин силой. Это все, что у меня есть – моя проклятая сила.
– Попытка себя оправдать? – зло поинтересовалась я.
– Мне нет смысла себя оправдывать, – равнодушно ответил Вихо. – Хочешь знать правду? Думаешь, от этого тебе станет легче? Ну так слушай: девку Роутега сначала взял я. И предложил ей выбор – я или моя стая. Она была умной девочкой и согласилась, исполнив все, что я от нее хотел, на высшем и крайне профессиональном уровне. Тем забавнее было слышать ее крики, когда я швырнул ее парням.
Я пошатнулась. Вихо, издевательски улыбнувшись, придержал меня, обняв за талию, и продолжил:
– Я хотел быть хорошим для тебя, милая, но ты выбрала другой вариант. Так вот о девке Роутега – жаль, она не выжила. Парни, знаешь ли, слегка переусердствовали. Но мне все равно доставило невыразимое удовольствие вернуть труп Роутегу. Я наслаждался его трагедией и его бессилием. Была ли она первой, с кем мы проворачивали подобное? Нет. Не первой и не последней. Моему клану подчиняются сразу… или подчиняются позже, но в принципе без вариантов. Мне подчиняются сразу или… подчиняются позже, гораздо менее приятными способами.
– Отдашь меня своим парням за неподчинение? – поинтересовалась я.
– Тебя? – Вихо рассмеялся. – О нет, малышка. Даже сейчас, когда я рассказал тебе лишь о некоторых аспектах моей деятельности, ты продолжаешь с ненавистью, но бесстрашно смотреть в мои глаза. Любая другая уже корчилась бы от ужаса у моих ног. А ты не боишься. И меня это безумно заводит, Манзи.
Он рывком притиснул меня к своему телу, склонился надо мной и прошептал:
– Жду не дождусь момента, когда я возьму тебя перед кланом.
– Пометишь? – уточнила я.
– Мы употребляем подобный термин. Но по факту – я возьму тебя перед своим кланом, доказав всем и каждому, что ты была чиста и нетронута.
Содрогнувшись, я потрясенно спросила:
– Это шутка? Ты в очередной раз запугиваешь меня?
– Хм, – усмехнулся он. – Качина, если бы это было шуткой или попыткой просто запугать, я бы уже давно, страстно и многократно тобой обладал, вместо того чтобы вести бессмысленные разговоры. Но для меня важно показать всему клану, насколько чиста моя избранница. Это вопрос престижа.
Дернувшись, я вырвалась и отошла от Вихо, затем и вовсе вышла на балкон. Отсюда частично открывался вид на утес, на толпу и костры. Оборотень неслышно подошел, провел руками по моим плечам и добавил:
– Все будет не столь страшно, как ты себе представляешь.
– А гораздо, гораздо, гораздо ужаснее, – мрачно произнесла я.
– Примерно, – усмехнулся Вихо.
Наверное, мне стоило испугаться, но внезапно я отчетливо поняла одно:
– Я против.
– Тебя забыл спросить, – рассмеялся оборотень.
– Полагаешь, если я буду кричать и сопротивляться, это придаст событию зрелищности? – откровенно говоря, я сама поразилась тому, с каким хладнокровием произнесла это.
– Полагаю, ты плохо понимаешь, о чем идет речь. – Он развернул меня к себе и тихо сказал: – Прислушайся.
Невольно последовала совету и услышала невнятные, далекие отголоски мелодии.
– Луна практически в зените и начинает петь, – прошептал Вихо.
И в этот момент я ощутила укол. Дернувшись от боли, стремительно обернулась – второй, не замеченный мной оборотень убрал шприц от моего предплечья. Затем поклонился Вихо и убрался прочь, войдя в дверной проем, который начало ощутимо покачивать.
– Знаешь, цепи бывают разные, – донесся вдруг до меня голос Вихо, – бывают родственные, бывают железные, а бывают вот такие… напрочь лишающие ведьмака способности совершать переходы между мирами. Временно, конечно, но препарат достаточно безвреден, чтобы я мог позволить вводить тебе его до беременности. А едва в тебе зародится жизнь, ты уже будешь накрепко прикована ко мне, Манзи-цветочек.
А меня повело… Мир дрожал, шатался, рушился и восставал снова, покачиваясь будто на волнах. Я посмотрела на свои руки и поняла, что плохо владею ими… И ногами… и телом… И меня шатало… А что-то пело, звало, увлекало, но я не могла танцевать… и от этого ощущала себя покалеченной.
– Ты такая красивая, – прошептал Вихо, прикасаясь губами к моим губам, – такая манящая… нежная… чертовски соблазнительная…
Я ощущала его поцелуи так, словно он прикасался не ко мне, словно я наблюдала за всем со стороны и это было не мое тело. И когда Вихо подхватил меня на руки, мне все так же казалось, что я парю где-то рядом, где нет боли и страха, где хорошо и легко и я не слышу его команды:
– Пора начинать.
А еще не слышу отдаленного встревоженного шепота в темноте:
«Маделин! Мадди!!!»
В следующее мгновение все затмила луна.
Она была огромной, словно занимала половину небосклона, и ее свет затопил все вокруг, заполнил меня, вытесняя горечь, и какой-то нервозный ужас, и дикое чувство несправедливости. И я улыбалась луне, а Вихо внес меня на утес, и поставил на ноги. Тысячи глаз зажглись желтым сиянием, как огоньки в сумраке. В единый миг погасли костры, и теперь толпа оборотней напоминала звездное небо…
А в истинном небе царила луна.
Я запрокинула голову и смотрела на нее, когда Вихо начал говорить.
Он говорил на старом языке, языке древних оборотней, лишь начал свою речь с эпического:
– Слушайте, Волки!
Остальные слова мне были совершенно неизвестны, да я и не слушала, околдованная луной. И мне безумно хотелось танцевать… взбегать на дюны и падать, точно зная, что мне не дадут упасть, и стоит оказаться на грани, сильные ладони скользнут на талию, удерживая, оберегая, защищая от падений… Защищая от всего… Но я знала, что не позову. Как бы мне ни было тяжело – не позову.
И в этот момент торжественную атмосферу жуткого оборотнического ритуала разорвали громкие слова:
– Я бросаю вызов!
Странная отрешенность схлынула вмиг. Утратило свое колдовское притяжение луна, откуда-то взялся ветер, дыхнувший мне в лицо ароматами предгрозовой степи, и появилось то непередаваемое ощущение, что меня непременно спасут.
Я опустила взгляд и увидела Роутега еще до того, как перед ним расступились оборотни.
Он был не один, за ним стояли Кел и другие, а в стороне находились старейшины в странной кожаной одежде и с раскрашенными лицами.
– Я бросаю вызов, – повторил Роутег. В его голосе слышалась насмешка, и весь вид его говорил о том, что он пришел разобраться с Вихо.
Потрясение от его появления было сильнейшим, но еще более значительный шок ожидал меня впереди.