Если бы не темнота, Каро бы заметила, как лицо Симона снова залилось краской. Разумеется, ему тоже случалось «думать не той частью тела», как выразилась Каро! Но он делал это втайне и стыдился, если кто-то об этом узнавал. Он находил тему отталкивающей, хотя папа однажды заверил его, что она совершенно естественна. «Все вы волки в овечьей шкуре», – сказала когда-то Джессика в клинике. Возможно, она была в чем-то права.
– Ты думаешь, Леони пыталась его шантажировать? – спросил Симон. При этом он не решался взглянуть на Каро, так как его лицо по-прежнему пылало.
– Нет, не думаю, это на нее не похоже. Во всяком случае, не в том смысле, в каком принято считать. Была ли она влюблена в него? Возможно. Вероятно, Леони не хотела, чтобы их связь закончилась. Ведь Хеннинг – официальное лицо и отец семейства. Для него слишком многое поставлено на карту.
– О,кей, – сказал Симон, сглотнув. – Представим, что они все-таки с Леони… Но зачем тогда ему нападать на Мелину? Одно с другим не вяжется. Кроме того, еще нет доказательств, что между ними вообще что-то было. Это всего лишь слухи, ты сама говорила.
Каро обернулась к нему и подняла одну бровь:
– Ты на самом деле так считаешь? Впрочем, думай что хочешь. Я тебе уже говорила, что Мелина была далеко не ангел. И самой способной она тоже не была, как ты мог заметить. Однако именно она получила стипендию в Гейдельберге. Может, ей кто-то в этом помог?
Симон молча смотрел перед собой. Он думал о Майке и о его реакции на Хеннинга. Майк трясся от злобы. И Хеннинг явно был против отъезда Мелины в Гейдельберг с Майком.
– Просто так он Мелине не помог бы, – добавила Каро. – Может быть, надеялся, что она поедет в Гейдельберг с ним? Я слышала, его отношения с женой давно разладились. Наверняка она знает, что за человек ее муж, и до сих пор с ним только ради детей. Такое часто случается. Может, он тоже хочет уехать отсюда. Потому что вляпался здесь с Леони и хотел бы все начать на новом месте, с чистого листа. С Мелиной. А она, как я считаю, этим воспользовалась, чтобы получить, что ей нужно.
– А когда Хеннинг наконец сообразил, что Мелина лишь использовала его, чтобы облегчить себе отъезд в Гейдельберг вместе с Майком, то взбесился, – закончил Симон ее мысль.
Это, по крайней мере, имело какой-то смысл. Но неужели Хеннинг на самом деле мог кого-то убить, чтобы обезопасить себя?
– Боже, это звучит так абсурдно, – пробормотал он себе под нос.
– Знаю, – сказала Каро, носком кроссовки нарисовав круг на песке. В центре круга лежал обломок камня, походивший на уставившийся на них глаз. – Не думай, что я на эту тему не размышляла. Ты что-нибудь слышал о Зигмунде Фрейде?
Симон неопределенно махнул рукой:
– Немного. Мы как-то говорили о нем на занятиях. Но это было так давно.
– Я хочу изучать психологию, – призналась Каро. Она подняла камешек и отряхивала с него землю. – Для меня большинство людей – загадка. Иногда мне кажется, что все вокруг носят маски. Возможно, когда я начну серьезно изучать психологию, то пойму, что скрывается за этими масками.
Она указала Симону на камень, который держала в руке. Он поблескивал в свете луны.
– Стоит удалить верхний слой, и ты видишь, что под ним, – сказала она. – Так проще все понять. У каждого из нас много сторон. Одна из них – это влечения, инстинкты. Фрейд называет эту сторону «Оно». Это «Оно» не обязательно злое, но очень значимое, и важно не утратить контроль за ним. Это как злой волк в сказке. Пока ты следишь за своими мыслями и чувствами, осознавая, что он может быть опасным, он не причинит тебе вреда. Стоит отпустить его на волю, и он сожрет тебя. В одну секунду. А если ты упрешься и не пожелаешь признать допущенную тобой ошибку, будет еще хуже.
– Но для того чтобы убить кого-то, требуется все же больше, – заметил Симон. – В фильмах или книгах все просто, но в реальной жизни по-другому. Если я кого-то убиваю, то ставлю точку не только на его жизни, но и на своей собственной.
– Возможно. Пока ты отдаешь себе отчет. Но иногда люди действуют бездумно. Просто так, находясь в состоянии аффекта. Действуют быстрее, чем думают, – и тогда происходит нечто, в чем потом раскаиваются. Возможно, именно так произошло с Хеннингом? Он мог повстречать Мелину случайно. Они встретились, и тогда он…
Каро не договорила. Вместо этого она сделала неопределенный жест, который Симон понял как колебания.
– И еще кое-что, – добавила она, широко раскрыв глаза. – Тебя не удивило, откуда тогда в торговом центре Хеннинг уже знал, что это была Мелина? Ведь ее имя не печатали в газетах, и по радио его тоже не упоминали.
Симон потер виски. У него внезапно сильно заболела голова. Трудновато переварить то, что он только что услышал.
– Все верно, – сказал он тихо, – но Фаленберг – не миллионный город. Хеннинг мне сказал, что он об этом от кого-то услышал.
– И ты ему веришь?
Вдруг Симон почувствовал острое желание встать и уйти или даже убежать. Прочь, прочь, прочь! И тут же понял, что это несерьезно. Он не мог спрятаться от правды – если это действительно была правда.
– Честно говоря, я уже не знаю, кому верить, – сказал он бесцветным голосом, чувствуя на себе пристальный взгляд Каро.
– Как ты думаешь, зачем он приходил к тебе сегодня?
– Сказал, что хочет извиниться передо мной.
– Нет, Симон. – Каро мрачно улыбнулась. – Он, поняв, что утром сболтнул лишнее, пришел, чтобы убедиться, понял ты это или нет.
Внутренним взором Симон увидел Хеннинга. Как они молча стоят друг против друга после того, как Хеннинг принес извинения. Он тогда спросил себя, почему учитель не уходит. Вероятно, он остался, чтобы понаблюдать за реакцией Симона.
– А если тебе и этого мало, вспомни о машине Хеннинга, – сказала Каро. – Большой черный джип? Именно так ты описал автомобиль, в который села Мелина.
– Хорошо. Все может быть так, как ты говоришь. Но не исключено, что это всего лишь совпадение. Вчера я видел немало больших черных машин.
– Совпадение? А сам ты в это веришь?
Покачав головой, Каро встала и пошла к берегу. Подняв гладкий камешек, девочка пустила его по воде. Прежде чем пойти на дно, галька подпрыгнула четыре раза, оставляя на поверхности расходившиеся серебристые круги. Симон подошел и встал рядом с Каро:
– Есть одна возможность проверить. Завтра во второй половине дня Хеннинг пригласил меня на лодочную прогулку. Я возьму и соглашусь.
Каро обернулась к нему:
– И что ты собираешься предпринять?
Он посмотрел ей в глаза и пожал плечами:
– Смотря по ситуации. Мне что-нибудь да придет в голову.
Каро долго смотрела на него, затем кивнула одобрительно:
– О,кей, но один ты к нему не ходи. Я тоже буду неподалеку, чтобы наблюдать за вами.
Симон облегченно улыбнулся. Он надеялся, что она предложит свою помощь. В одиночку идти на такой риск ему не хотелось.
– Хорошо, – сказал он. – Встречаемся завтра в три у лодочного домика.
Каро снова посмотрела на реку, несущую воды мимо. Девочка наморщила лоб и, казалось, о чем-то напряженно размышляла. Но прежде чем Симон задал ей вопрос, она отвернулась и зашагала к своему велосипеду.
– Ждешь прощального поцелуя? – спросила она, показав на небо. – При луне и все такое?
Симон нашел реплику слишком глупой, чтобы отвечать. Он открыл было рот, но не издал ни звука.
– Я тоже не жду, – сказала она, подмигнула Симону и нажала на педали.
65
Около семи утра Симон проснулся от жуткого голода. Пока он одевался, вспомнил, что весь день накануне ничего не ел. Он чувствовал слабость и легкую дрожь, организм настоятельно требовал сахара. Чуть позднее он сидел на кухне перед огромной горой хлопьев, которые по обыкновению обильно полил молоком и посыпал порошком какао. Он опустошил примерно половину пачки хлопьев. Позавтракав, Симон откинулся на спинку стула и погладил себя по животу. Ему казалось, будто он проглотил мяч, от избытка сладкого его слегка подташнивало. Несмотря на это, он чувствовал себя много лучше.
Только сейчас он обратил внимание на дым, проникавший через форточку. Он думал, Тилия еще спит. Однако тетка сидела перед домом на маленькой садовой скамейке. Она пила кофе из своей фирменной чашки с медвежонком и курила. Стоявшая перед ней пепельница свидетельствовала о том, что сигарета была в это утро далеко не первой.
Поначалу Тилия даже не заметила подсевшего к ней племянника. Казалось, в своих мыслях она витает где-то далеко. Когда она обернулась, лицо ее выглядело серым и помятым.
– Доброе утро, – хрипловато приветствовала она Симона. – Ты уже что-нибудь поел?
Он кивнул.
– Не считай меня безвольной, – сказала она, указав на свою сигарету. – Я уже давно покончила с этой дрянью, много лет не курила. Но сейчас все идет наперекосяк, и я не выдержала.
Взглянув под навес, Симон увидел, что «Мерседес» Майка отсутствовал.
– А где Майк?
– С утра твой брат поехал в больницу. Хочет побыть с Мелиной.
– Ты с ним говорила?
Тетя выпустила дым и затушила окурок:
– Буквально пару слов. Вчера вечером он передо мной извинился. Ни к чему было извиняться. Бедный мальчик…
Украдкой смахнув дрожащими пальцами слезинку, она прикурила следующую сигарету.
– Я поеду в город, – сказала она, кашлянув. – Надо поговорить с начальником полиции и замолвить словечко за Майка. А то его, не дай бог, выгонят. Такого твой брат не заслужил. За последние годы он сильно изменился в лучшую сторону, его прежние ошибки остались в прошлом. Полиция заблуждается на его счет.
Симон закусил губу. Тилия была права. Майк сделал все возможное, чтобы вернуть свою жизнь в правильное русло. Несмотря на то, что Каро рассказала о Мелине прошлой ночью, Симон понимал: эта девушка очень важна для брата. Майк планировал будущее с ней, и Симон надеялся, что эта возможность далеко не упущенная – пусть даже это для него означает разлуку с братом.