– Вот это уже любопытно, – вмешался Хеннинг. – И что же, по мнению твоей подруги, я из себя представляю?
– Ничтожество, ловелас, охотник за юбками. Это еще мой дедушка говорил. Каро никогда бы не стала мне врать.
Едва он произнес эти слова, как услышал, что кто-то поднимается вверх по лестнице. Это были легкие, осторожные шаги. Каро выступила из темноты. На ней были черные шорты, голубая куртка с капюшоном и поношенные кроссовки с черепами. Она светилась своей фирменной улыбкой.
– Наконец-то! – воскликнул Симон и торжествующе взглянул на мужчин. – Вот вам Каро собственной персоной. А теперь пусть господин учитель повторит, что Каро не учится у них в школе.
Четверо мужчин уставились на лестницу. Хеннинг со вздохом опустил голову.
– Что случилось? – спросил Симон с улыбкой. – У вас что, язык отсох?
На этот раз Майк взял его за плечи и крепко обнял.
– Малыш, – произнес он тихо и испуганно. – Там никого нет.
– Что? – Рассерженный, Симон взглянул на Каро, а затем перевел взгляд на Майка. – Ты меня за дурака принимаешь, что ли? Да вот же она!
Майк поднял голову и грустно взглянул на брата. В его глазах промелькнуло выражение, будто он о чем-то догадался, а Симон еще нет.
– Нет, малыш, – сказал старший брат тихо. – Там никто не стоит. Разве ты не помнишь, кто такая Каро?
Симон отвернулся и постарался высвободиться. Но Майк по-прежнему крепко держал его за плечи.
– Каро была твоей подругой, это правда. Но это было очень-очень давно. Ты был еще маленький. Она была дочерью нашего соседа. Помнишь, писатель с этой серой кошкой, к которой ты так привязался? Ты помнишь?
– Что за чушь ты несешь?! – бросил Симон, и вдруг по его щекам побежали слезы. – Она же здесь, вот! Я ее вижу!
– Она умерла, малыш. Много лет тому назад. У нее был неизлечимый рак кожи. Неужели ты не помнишь?
– Нет, – пробормотал Симон. – Нет, это неправда! Он снова взглянул на Каро. Она грустно улыбнулась ему и пожала плечами. Затем снова отступила на шаг в темноту – и исчезла. Симон вырвался из рук Майка и бросился к лестнице. Он кричал, звал ее по имени, кто-то рядом окликал его, но это было не важно. Важна была только Каро. Он должен ее найти! Она не имеет права уходить без него. Ведь они принадлежат друг другу.
Вдруг пол ушел у него из-под ног. Он снова услышал вскрик, и в этот раз свой собственный. Симон провалился в пустоту и тоже растворился в темноте.
88
Он снова находился на заднем сиденье автомобиля. Это была вторая половина дня субботы, когда они ехали на день рождения Тилии. Поездка стала настоящим адом. Родители постоянно ссорились. Накануне мама заперлась в кабинете и проплакала там не меньше часа. После этого мир уже не мог стать прежним. Как только они выехали, Симон ввинтил в уши наушники и на предельной громкости стал слушать «Кросси Роуд» и «Слипнот», пытаясь забыть об окружающем мире.
Время от времени он смотрел в боковое окно. Краем глаза он видел, что родители ругались, яростно жестикулируя. Мальчик был рад, что не слышит ругани. Он не выносил скандалов! Ему достаточно было знать, что у его отца роман с молодой коллегой по работе. У его отца! Симон не мог в это поверить. Такого просто быть не могло. Вероятно, произошло какое-то недоразумение.
«Вы разрушили мою семью!»
Едва машина выехала за черту города, наушники перестали работать – эта дешевка тут же накрылась. Видимо, они были рассчитаны на Кэти Перри, Рианну или Майли Сайрус, а он хотел слушать тяжелый рок – единственное, что помогало заглушить ругань.
Мальчик склонил голову набок, прижав правое ухо к плечу. В левом ухе «Слипнот» заливался на тему умерших воспоминаний. Боже, когда же они наконец доедут? Когда они приедут к Тилии, родители будут держаться вместе. Они будут делать вид, будто их семейная жизнь в полном порядке. Они вели бы себя так, даже если бы их дом сгорел дотла. В такие моменты Симон отчаянно желал, чтобы все действительно так и было, как они стараются изобразить. А может, и правда – если сильно чего-то хотеть, это непременно сбудется? Если бы он мог составить своих родителей вместе, как детали пазла! Вот было бы прикольно! Он много раз делал это в своей фантазии, но ни разу ему не удалось воплотить своих идеальных родителей в реальном мире.
От неудобной позы у него затекла шея. Он хотел выпрямиться. Но ничего не хотел слышать! В этот момент они свернули с главной дороги. Это был не тот путь, которым они обычно ездили к Тилии. Как правило, они ехали по скоростному шоссе Фаленберга, но сейчас оно было закрыто из-за аварии – Симон услышал об этом по радио. Однако голос диктора доходил до него с трудом. Рассерженный голос матери заглушал радио.
– Так дальше не пойдет! – кричала она папе. – Я сыта по горло ее звонками! С меня довольно, слышишь? Мне теперь на все наплевать!
– Проклятье, да выслушай же меня! – кричал ей в ответ Ларс Штроде. – Я порвал с ней и объясню ей еще раз, чтобы она оставила нас в покое. Я знаю, что допустил большую ошибку, и сожалею об этом. Ты слышишь? Я очень сожалею! Что мне еще сделать? Встать перед тобой на колени?
– Нет, не нужно вставать на колени. – Тон матери был спокойным, но таким жестким, что у Симона кровь застыла в жилах. – Вчера я звонила адвокату. Я подаю на развод, Ларс.
Папа смотрел на нее с испугом. Но ужас Симона был куда больше. Он потеряет своих родителей. Они разведутся, и все изменится. Тогда их семья действительно будет разрушена. Его жизнь разлетится на осколки. Которые никому не склеить. Но этого не должно произойти! Все должно остаться так, как есть. Иначе теряешь всякую уверенность. Падаешь в бездонную черную дыру. Уж кому это знать, как не ему.
Он уже терял близких. Бабушку и дедушку, которые значили для него очень много. Каро, подружку, с которой он с двух лет играл в песочнице. Прежде всего Каро – она была для него чем-то особым. Но Каро внезапно заболела, и ее положили в больницу. Милая черноволосая медсестра в смешных кроссовках с черепами подарила им настольную игру, и они иногда играли. Каро сказала, что когда выздоровеет и вырастет, то станет похожа на эту сестру. «Настоящая женщина, и такая прикольная!» – сказала она тогда.
Но через пару дней Каро не стало. Симон был слишком мал, чтобы понять истинный смысл слов «она ушла от нас». Он подумал, что Каро уехала куда-нибудь отдыхать, «в лучшее место». «В лучший мир», как выразился папа. Позднее Симон понял, что оттуда никогда не возвращаются. В этом «лучшем мире» остаются навсегда. И это значит, что ему больше никогда не увидеть Каро. Она была единственным другом, который у него когда-либо был. То, что она девочка, Симона не волновало. Она понимала и принимала его таким, какой он был, и это было для него главное.
Потом Майк ушел из дому. Еще один кусок его мира откололся. А теперь вот еще и родители… Они хотят развестись. Не бывать этому!
– Ты это серьезно? – спросил Ларс Штроде.
Мама разразилась мрачным смехом:
– Серьезно ли я? Я должна была решиться на этот шаг гораздо раньше. Этот кризис между нами длится уже черт знает сколько времени. Твоя шлюха стала лишь последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.
В этот момент Симону пришло в голову, что было бы неплохо, если бы они все вместе отправились в «лучший мир». Там он снова увидит Каро и бабушку с дедушкой. Все будет так, как должно быть. Навечно.
Он отложил мобильник. Когда машина сделала резкий поворот, свернув на лесную дорогу, он рванулся вперед. Схватил голову отца и закрыл ему ладонями глаза. Тут же мир превратился в смесь крика, осколков и пламени. Но Симон не попал в «лучший мир». Там оказались только его родители. А он этого избежал…
89
…Мелина. Он слышал, как она спорит с Майком, и знал, что речь идет о нем. Позднее его вырвал из сна звук запускаемого двигателя мотороллера. Симон быстро оделся и вышел из дому. Он должен поговорить с Мелиной.
Возможно, есть другое решение? Может, им не обязательно переезжать, они могли остаться здесь? Здесь, с ним. Жили бы маленькой дружной семьей. Дружной и счастливой. Наверняка Мелина могла получить образование и здесь, в Фаленберге. Майк тоже нашел бы для себя занятие по душе. Ей не обязательно изучать в институте психологию. Психологи говорят много глупостей, а им кажется, будто они вещают истину в последней инстанции. Это Симон знал точно.
В последнее время он имел дело со многими психологами и психиатрами. Все они, включая доктора Форстнера, изображают из себя всезнаек, которым кажется, будто они способны объяснить в жизни все. Такие, как доктор Грюнберг, живут в своем иллюзорном мире, подгоняя под него реальность. Сумасшедшие!
Выбежав из дома, он понял, что нагнать Мелину ему будет трудно. Красный огонек ее мотороллера быстро удалялся в направлении Фаленберга. В страшной спешке он схватил маунтинбайк и погнался за ней. Скорее всего, ему ее не догнать, но нужно хотя бы попытаться! Он должен спасти свое будущее! Как безумный, Симон мчался сквозь ночь. Его не остановил даже разразившийся ураган с дождем и обламывающим ветки деревьев ветром.
Мальчик уже было подумал, что Мелина ускользнула от него, как вдруг заметил красные сигнальные огни. Симон понял, почему Мелина вынуждена была остановиться, – огромная ветка перегородила дорогу. А Мелине силенок бы не хватило, чтобы, перетащив мотороллер через канаву, снова выкатить его на дорогу. Она попыталась оттащить ветку, но и ту девушке не удалось сдвинуть с места.
Когда Симон подошел и предложил ей помощь, Мелина изумилась. Она сняла шлем и посмотрела на него так, будто желала воочию убедиться, что это на самом деле он, Симон.
– Ты как здесь оказался? Почему ты не дома? Разве ты не знаешь, как опасно ездить в грозу?
Тогда он объяснил ей, почему бросился вслед за ней в эту грозовую ночь. Он хотел объяснить, что Мелина не должна уезжать и что они с Майком должны остаться здесь. Здесь, с ним. Потому что Майк нужен ему. А если ей так уж важно перебраться в Гейдельберг, пусть едет одна.