Был ли у нас каждодневный безумный секс после первого раза? Нет. Это меня немного расстраивало и первые три дня напрягало, но Яр объяснил, что ему сейчас немного не до личной жизни. Старался звонить каждый день по нескольку раз. Я его не видела неделю. Не знала, чем он занимался, где и с кем проводил время, не позволяла своей ревности выйти из своего стандартного минимального размера до размера космического пространства. Я просто ему верила.
Потом мы стали с ним пересекаться в городе, обедали-ужинали, болтали о пустяках, но я видела, что Яр чем-то обеспокоен. Не лезла в душу, ждала, когда сам раскроется. Пару раз он с тревогой говорил о своем друге, который болел. Чем именно, не признавался, но искал выходы для консультации с лучшими врачами в Москве. Я бы могла предложить свою помощь, связи кое-какие были, если бы знала, в каком направлении искать доктора, но Яр предпочитал свои и семьи Карениных проблемы решать сам.
Яр вновь уткнулся с серьезным видом в телефон. Вытянув шею, подсмотрела, что читал. Читал какое-то электронное письмо.
Сегодня у меня была запланирована поездка в детский дом, последнее воскресенье раз в два месяца ездила в один интернат, фотографировала деток, а потом с ними играла. В основном ко мне тянулись малыши, девочки постарше подходили только с просьбой сделать их красивыми на фотографии, нарисовать грудь, попу, убрать бока, животики, прицепить кудри или ресницы. В общем, нарисовать идеальную картинку, соответствующую трендам моды. Парни просто игнорировали мое присутствие и в фотосессиях не участвовали.
— Ярослав!
— М-м-м, — даже не поднял голову, все еще держа вилку на весу, в тарелке давно остыл его обед.
— Я сегодня еду в одно место, ты поедешь со мною?
— Не знаю, Лер, у меня вечером встреча, дела, ты же понимаешь.
— Понимаю. Подвезешь до дома, я поеду тогда на своей?
— Чего это? — переводит с телефона на меня рассеянный взгляд, хмурится. Видимо только сейчас начал осмысливать наш разговор. — Куда ты едешь?
— В детский дом, — осторожно признаюсь, задерживая дыхание. Ярослав напрягся, глаза потемнели за счет увеличившихся зрачков. Поджимает губы, начинает вяло ковыряться в тарелке. Странно, что последние дни он плохо ел. Я знала, что некоторые вещи пришли с ним из детства: привычка все съедать, стильная одежда по моде, комфортные вещи, которыми постоянно пользуется.
— А зачем ты туда ездишь? Планируешь усыновить ребенка? — смотрит прищурено, нервно сгибает большим пальцем другие пальцы до неприятного хруста в суставах.
— Нет, — улыбаюсь, качаю головой. — Я раз в два-три месяца приезжаю в интернат, фотографирую детей, потом эти фотографии размещают на портале для потенциальных родителей. Ну и в дело вкладывают свежие портреты детей. Конечно, шанс на миллион, что кто-то деток усыновит, тем более взрослых, но надежда всегда должна быть…
— Достаточно! — прошипел Ярослав, обдав меня волной ярости. Я замолчала, опустила глаза. Иногда меня уносило, забывала, кем был Яр, где жил и как выживал. Я поэтому ни разу не задала вопроса о его рабочей деятельности. Не хотела знать правду. Прятала, как страус, голову в песок. Настойчиво надевала розовые очки, боясь их случайно разбить.
— Извини! — мямлю, рассматривая края белой тарелки. Он шумно выдохнул, протянул свою руку и перехватил мою ладонь, которая лежала на поверхности стола.
— Это ты извини, я не должен был злиться! — робко поднимаю голову, он улыбается немного грустно, немного виновато. Милый. Любимый. Сразу же захотелось вскочить на ноги и сесть к нему на коленки, уткнуться в его шею и жадно вдыхать его запах, теребя пуговицу на синей рубашке.
— Ты не должен извиняться, я просто только поверхностно представляю, каково это жить без родителей, без материнской ласки, без отцовского внимания! Я только сейчас, когда мамы нет, могу тебя немного понять, но не до конца…поэтому это ты меня прости! — слезы застилают глаза, часто моргаю, шмыгаю носом, заставляю себя улыбнуться.
— Лер… — гладит мои пальцы, внимательно всматривается в лицо. — Я хочу ребенка!
— Что? — мои мысли словно наткнулись на стену, бежали куда-то вперед, а тут сплошная стена. Причем просто расшиблись и превратились в одно пятно. — Ребенок? Сейчас? — оглядываюсь по сторонам, в ресторане довольно многолюдно. — Но мы же в ресторане!
— Лера! — Яр тихо смеется, свободной рукой гладит меня по щеке. — Не прямо здесь и сейчас, я вообще говорю, что хочу ребенка. Двоих! Хотя нет, можно троих! — видимо мои глаза стали слишком большими, потому что этот мужчина заразительно рассмеялся вслух, привлекая к нашему столику постороннее внимание.
— Расслабься, Лерик, я не буду сегодня тебя тащить в свою кровать и усердно заниматься вопросом демографии в нашей стране!
— Я была бы не против… — его улыбка все еще на губах, но мои слова заставили Яра сомкнуть губы и посмотреть в глаза. Да! Хочу маленького Тигра. С такими же чумовыми глазами, с такой же сногсшибательной харизмой.
— Я не шучу!
— Я тоже! Я даже не буду спрашивать, женишься ты на мне или нет! Я просто хочу этого ребенка!
— Ты сумасшедшая! — он быстро пересаживается ко мне на свободный стул, обхватывает ладонями мое лицо. — Ты просто сумасшедшая… — последние слоги звучат уже на моих губах, он целует. Нежно, ласково, без напора. Я дрожу, потому что меня бьет мелкая дрожь необъяснимого счастья, словно достигла своей цели, и эйфория захлестывает меня мелкими волнами с ног до головы. Не топит. Дает дышать, но хочется уже захлебнуться. Поэтому с пылкостью первого поцелуя ответила ему, хватая руками ворот рубашки, сжимая ткань до режущего слух треска.
— Ш-ш-ш… — он отстраняется, перехватывает мои руки на запястьях. — Я не железный… от такого натиска Китайская стена падет без сопротивления к твоим ногам! — целует быстро мои пальчики, улыбается и отсаживается на свое место.
— Яр! — смотрю на него строго, смотрю на него так, словно наше желание имеет срок действия. Мне не хотелось терять драгоценное время на разговоры. Я за минуту стала одержима идеей забеременеть от этого мужчины в самое ближайшее время.
— У меня благоприятные дни, — снимаю блокировку на своем телефоне, открываю розовенький календарик, смотрю на дни. Как раз вчера была овуляция.
— Лера, не спеши! Всему свое время. Я рад, что мое желание нашло в тебе отклик, значит не ошибся, доверившись своим ощущениям, но сейчас, пока не самое подходящее время для зачатия нашего ребенка! Потерпи, малыш!
— У тебя проблемы?
— У меня все нормально. Я тебе говорил, что меня беспокоит мой друг, пока я не решу проблему, моя голова будет забита, чем угодно, но только не тем, как удачно поиметь мамочку моего будущего ребенка! — вот если бы он не улыбнулся, не сверкнул игриво глазами, я бы обиделась. Но на него сейчас невозможно было обидеться, если только на секунду, чтобы потом самой растянуть губы в улыбке и слушать радостное трепыхание своего сердца. Влюбленного сердца. Господи, как же я люблю тебя, Яр!
— Уже уходишь? — Вика стоит у дверей кухни, грызет яблоко.
— Да. Надо забрать фотоальбом из салона, заказы раздать да мелочи всякие! — улыбаюсь сестре, поправляю свой портфель, в котором у меня у меня лежит фотоаппарат и различные аксессуары к нему. Мне действительно нужно забрать фотоальбом, решить пару рабочих вопросов. Я полностью окунулась в работу, лишь бы не думать, чем занимается Ярослав без меня. Не искать глазами его фигуру в толпе прохожих, не задерживать дыхание, если вдруг какой-то мужчина со спины окажется так похож на него.
Он продолжал звонить. Шутил, рассказывал какую-то ерунду, а я готова была часами его слушать, только бы не замолкал. Три дня назад улетел в Москву. Один, без друга, просто встретиться с врачом. Тайна болезни его Гриши мне порядком надоела, я по юбилею запомнила этого бледного светловолосого молодого человека. И его жену, которая приходила к Яру, когда мы с ним впервые стали близки. Кажется, девушка неровно дышала к Тигру, но я надеялась, что мне только показалось. На фотографиях она на обоих мужчин смотрела с нежностью, улыбалась открыто и одинаково. Наверное, если и была ревность с ее стороны, то как к брату. Все-таки Ярослав им как родственник.
— Передавай Шерхану привет! Давно его не видно! — Вика смотрит на меня пристально, ловит каждую мою эмоцию, а я улыбаюсь и киваю. Потом соображаю, что не в курсе о ком она.
— А это кто?
— Шерхан? — изгибает свою идеальную бровь, фыркает. — Это твой новый знакомый или любовник, смотря с какой стороны посмотреть. На моей памяти не было такого, чтобы Шерхан тусовался только с одной девкой, обычно с ним уходили две. Стася как-то рассказывала, что в сексе он как тигр. Правда, Лер? Не врут местные цыпочки?
— Э-э-э-э, я не понимаю, о ком ты говоришь, — выдерживаю паузу, вскидываю подбородок. Мне не нужно уточнять теперь полное имя человека, о котором мы говорили, потому что я без объяснений поняла, кто это. Сердце болезненно сжалось, ревность змеей зашипела мне на ухо, нашептывая разные вопросы, которые оставались без ответа: точно ли он в Москве? Действительно один? А я у него одна? Не играет ли он со мною?
— Я пошла, буду поздно! — держу лицо, мне требуются все мои силы, чтобы не закатить истерику, которая рвалась изнутри. Вика бы повеселилась, ведь в семье меня считали расчетливой, эгоистичной стервой, которой чужды эмоции. Ибо была бы хорошей дочерью, не перечила б отцу, не оставила бы маму, не удрала бы в какую-то там Москву, занимаясь какой-то фотографией.
Руки дрожат. Заставила себя, в первую очередь, успокоиться и не паниковать. Даже если он с кем-то, даже если наши отношения — это моя фантазия, по сути, мой мир не рухнул…Наверное. Почему же так плохо от одной мысли, что он может трахаться с кем-то еще, кроме меня??? Почему, если верить его словам о взаимной симпатии, он не стремится раздвинуть мне ноги при удобном случае?
— Здравствуйте, Лерочка! — возле подъезда дома, где жил Ярослав, меня встречает Анна Петровна. Да, пришлось запомнить всех подъездных моралисток по именам, но вот эта бабуля была самой главной.