— Если бы знал, что представляю для вас интерес, следил бы за собой более тщательно.
— Я наслышан о твоем дерзком языке, не боишься его лишиться?
— Молчание — золото, глядишь — озолочусь!
— Думаю, что себе на жизнь ты точно заработал, что касается детей и внуков, — смотрит внимательно, мерзко улыбается, я бы сказал, скользко. Улыбается так, что мурашки бегают по коже, заползая в самые немыслимые места.
— Семьи у тебя все равно нет, поэтому прямо загадка, почему ты довольно долго уже не занимаешься своей «профессией» и играешь роль правильного парня.
— Если вы в курсе с кем я последний раз имел дело, то та история довольно дорого мне обошлась, во всех смыслах.
— Каюм потрепал нервы? Он умеет вынуть душу всего лишь одним взглядом. Не знаю, как сейчас, а раньше многие трепетали перед ним.
— Думаю, что и сейчас он вытащит из человека все, что что ему нужно! Это же Каюм, его ничто и никто не исправит.
— Слышал, что он недавно приезжал, не в курсе зачем?
— Позвоните ему, пригласите его в свой дом и за бокальчиком коньяка спросите, ведь должен же еще кто-то удостоиться чести побывать на личной территории Хищного Федора Архиповича, столь уважаемого человека в городе!
Хищник улыбнулся, довольно кивнул головой, не удивился моей осведомленности по поводу того, что я первый герой, который ступил на частную территорию Хищника. Не услышал в моем голосе иронию. Или сделал вид, что ее не было. Вновь пристально всмотрелся в мое лицо, нахмурился. Чем ближе его брови сдвигались к переносице, тем шире улыбался я, поддергивая своим бровями вопросительно.
— Пойдем в кабинет, у меня к тебе есть серьезный разговор! — отворачивается, я указательным пальцем чешу бровь, он на секунду замирает, в глазах мелькнула тень. Я не понимаю, что с ним происходит. Отвернулся и уверенно направился по коридору. Я за ним.
В кабинете Федор Архипович садится за стол, я в одно из кресел возле него, закидываю ногу на ногу, сцепляю руки в замок на животе.
— Не будем тратить мое и твое время, которое нынче очень дорого стоит, я скажу сразу — мне нужны твои услуги, которые ты давно не оказываешь. Готов заплатить любые деньги, озвучь только сумму!
— Федор Архипович, насколько мне известно, возле вас обитают очень талантливые люди, которые с блеском сделают мою работу, а то и лучше. И платить не надо будет! — выдерживаю вновь пристальный взгляд серых глаз, которые опасно сверкнули. Кажется, затронул тему, которую не обсуждают. Ну извините, предупреждений, о чем можно-нельзя разговаривать с хозяином дома не было.
— Мне нужен профессионал!
— Не сомневаюсь, но я пока не давал согласия на сделку, не работаю в «слепую».
— Конечно, — Хищный протягивает мне тонкую картонную папку желтого цвета. Лениво открываю, не позволяю себе впасть в ступор, ибо на меня смотрели в упор. Читаю быстро, по диагонали. Больше половины информации мне известно, я только бизнес не трогал. К Лере он никакого отношения не имел. Да, Каюм вновь оказался прав, как в воду глядел. Не, экстрасенс херов!
— И что надо сделать? Напасть на его? Угнать машину? Устроить поджог в офисе? Похитить собачку? Или замутить с одной из дочерей? — вновь улыбаюсь, Федор улыбается в ответ. Улыбаемся, как два шакала, вернее скалимся, столкнувшись на одной дорожке. Мирно не разойтись, а нападать повода пока нет. Вот и клацаем мысленно зубами, мечтая вонзить в глотку клыки.
— Кажется, с последним пунктом ты отлично справился!
— Так я же знал, кого интересую, поэтому уже заранее подготавливал почву! — вижу в глазах удивление, которое не успели скрыть. Федор барабанит пальцами по столешнице.
— Мне надо, чтобы его убрали. Слишком часто лезет туда, куда не просят, не смотря на предупреждения!
— Может плохо предупредили?
— Нормально мы его предупредили. Пока только мягкими методами, но, видимо, пришла пора переходить к кардинальным мерам.
— Например? — мне, честно, не интересно слушать планы Хищника, ибо я уже решил для себя, что Власова трогать не буду. Более того, я буду пасти его, стеречь. Не потому что он мне дорог, симпатичен, нет. Он отец Леры, а она его дочь, какие-то чувства между ними есть, думаю, моя малышка очень будет горевать, если ее папочку внезапно лишат жизни. Даже если под видом внезапного сердечного приступа.
— Сердечный приступ. Я в курсе, что ты такие вещи практиковал. Идеальное решение. Наши органы правопорядка никогда не интересовались естественной смертью. А если что-то находили, то закрывали глаза. Никто не захочет для себя получить «глухаря».
— У меня есть время подумать? — кладу обратно папку на стол, легонько ее указательным пальцем подталкиваю в сторону Хищника. Он сужает глаза, сжимает руки в кулаки и буравит меня тяжелым взглядом.
— Пять минут.
— Мне хватит и полсекунды — нет. Я думаю, вам и объяснять нет смысла, почему отказываюсь, — встаю с кресла, вынуждая подняться на ноги Федора Архиповича. — Сожалею, что ничем помочь вам не могу. Более того, держитесь от Власова подальше, решайте вопросы бизнеса мирным путем. Вы понимаете, что теперь он под моим наблюдением? — Хищник неохотно кивает головой. Вижу, что недоволен, даже злится, но это незаметно, просто у меня обостренное чувство самосохранения. Я не знаю, когда мне выпадет шанс вновь оказаться так близко возле своего персонального врага, но свой эгоизм задвинул ради любимой. Эх, Лерик, если бы ты только знала, чем я жертвую ради тебя! Прости Полина…
Федор Архипович меня провожает, я иду впереди, чувствую спиной его прожигающий во мне дыру взгляд. Он не угрожает, но угроза витает вокруг нас, он не проклинает, разве проклятые могут проклинать? Уверен, что Рудова его прокляла до седьмого колена. Видно подействовало, раз нет детей, нет любимого человека рядом.
— А почему вы пригласили меня к себе домой? Такие вопросы могли обсудить в любом месте, даже просто стоя у кромки моря, — мое любопытство доминирует над здравым смыслом, поэтому в холле я останавливаюсь и поворачиваюсь к мужчине, стоявшему сзади. Он вскинул голову, засунул руки в карманы брюк. Задумался. А я уперся взглядом в его шрам. Вновь вспомнил, как кинулся на него, сжимая в руке проволоку от кольца брелока.
— Считай, что это прихоть, причуда старого человека.
— У каждой причуды-прихоти всегда есть основа. И если не секрет, то почему?
— Ты напомнил мне одного человека по фотографиям, я хотел проверить свои ощущения.
— И как?
— Никак.
— Мне кажется, что я больше похож на мать, чем на отца внешне, — выдерживаю паузу, Хищный сужает глаза, весь подобрался, как хищник, почуяв опасность. — А вот характером, мировосприятием, наверное, в него. Но это как вилами по воде, можно только рассуждать! — резко отворачиваюсь и выхожу из дома, который красив, но бездушен. В нем нет ощущения жизни. Мертвецы не живут. Смерть не согреет. А Хищный никогда не был человеком, он был чудовищем в человеческом обличье.
Разворачивая машину, я непроизвольно взглянул на крыльцо. Там стояли Федор Архипович, а рядом с ним Агат. Оба наблюдали за мною. Жалел, что выпалил про родителей? Нет. Я специально дал пищу для размышления, ибо полностью отпустить прошлую ситуацию не мог. Точка должна быть поставлена. Только вот не любой ценой.
16 глава (Лена)
— Отпахала свое? — Сева, наша звезда хирургии, сидел за столом, когда я зашла в ординаторскую. Моя смена завершилась. Мужчина не поднял голову, но всегда знал, кто заходил. Видимо имел глаза на своей голове со всех сторон.
— Устала, — сажусь на кровать и устало тру рукой шею. Сева вскинулся, улыбнулся, тут же встал и подошел ко мне.
— Давай я тебе немного помассирую шею, — послушно повернулась к нему спиною и прикрыла глаза, когда его очень чуткие руки коснулись моей кожи. Черт! Приятно, аж мурашки побежали по телу. Я постаралась не думать о большем, но в голове мелькали совсем не рабочие картинки, связанные с этими руками. Вот что значит отсутствие секса.
На Яра кинулась, хотя не планировала показывать ему чувства. Желание вспыхнуло сразу, едва я его увидела такого красивого, чужого, не моего в костюме. Запретный плод сладок. И между нами пробежалась искра, только вот Яр не поддался ей, наоборот приказал все оставить на месте и забыть. Как забыть? Как его самого можно забыть, когда я о нем думаю постоянно, даже если думаю совершенно о других делах? Его образ всегда где-то рядом. Когда Гриша попал в больницу, я часто стала мастурбировать и представлять не мужа. Нет. До этого не позволяла мыслям о Тигре вставать между мной и Гришей в постели. Теперь никто не сдерживал. И от поверхностного оргазма кусала подушку, чтобы никто из домашних не слышал мои стоны.
— Лен, что ты делаешь сегодня вечером? — вздрогнула от голоса Севы, совсем забылась. Поворачиваю голову смотрю на коллегу. У него довольно симпатичное лицо, интеллигентное, яркий представитель нашей профессии. Еще красивые зеленые глаза, не такие жгучие, как у Ярослава, но тоже можно утонуть, если влюбиться.
— Я замужем, Сева.
— Но давай смотреть правде в глаза, твоего мужа не спасти, ты ж не будешь хранить ему верность до гробовой доски. Лен, ты мне нравишься, я до этого не смел к тебе подойти, потому что ты замужем, а сейчас…
— А сейчас ты решил подкатить, когда муж мой еще дышит! — злость клокотала в груди, потому что нечто подобное я испытывала к другому мужчине. И самое ужасное было то, что перед Гришей было не стыдно.
— Лена!
— Сев! — встала, направилась в соседнюю комнату, где были шкафчики, в которых лежали личные вещи и одежда врачей. Переодеваюсь, смотрю на себя в зеркало. Симпатичная, немного замученная. Вздохнула, собрала волосы в хвост. Яр только в самом начале нашего знакомства смотрел на меня с восторгом, сейчас он относится ко мне как брат к сестре. А мне хотелось другого, чтобы целовал, чтобы трахал до звездочек в глазах.
Севы не было, поэтому быстро вышла, перед уходом домой, решила заглянуть к Грише, ему стало лучше и перевели в одноместную палату по блату, за деньги.