— Значит Москва. Ок.
— А чего ты спрашиваешь?
— Я думаю, куда нам с тобою перебраться после рождения ребенка. Я бы выбрал город поменьше, чем столица. Но раз тебе нравится Москва, уедем в Москву.
— У тебя проблемы?
— У меня нет проблем, а ты не забивай свою красивую голову глупыми вопросами, — улыбается, вынуждает улыбнуться в ответ, хоть и не верю его положительному настрою. — Как думаешь, кто у нас будет? — вот так быстро сменил тему. Смотрит на мой живот, гипнотизирует его потемневшим взглядом, но не трогает.
— Мальчик!
— Ах да, ты мне сына обещала, потом лапочку-дочку, потом опять сына или доченьку последнюю, чтобы пацаны были ее защитниками.
— Ты хочешь большую семью? — осторожно спрашиваю. В моих планах на жизнь у меня был один ребёнок. Зная, что Ярослав из детдома, сложно угадать, какие у него планы в действительности, а не шуточные.
— Да. Я всегда мечтал иметь брата-сестру, маму и папу, бабушек с дедушками, дворового пса и без породы кота. Я мечтал, что когда вырасту, у меня обязательно будет большой дом, большая семья. Не потому что я боюсь одиночества, нет, а потому что это круто приходить в родной дом и видеть любимые лица. Считай это розовыми соплями.
— Не знаю, я могу поспорить с этим мнением. У моей мамы три сестры, когда она вышла замуж за папу, еще общались, как только в нашей семье стали водиться деньги, папа пошел на повышение, со стороны сестёр пошла зависть. Черная такая, со злостью. Мама от этого сильного страдала, возможно в ее смерти виноваты сестрицы, навели порчу. Не сумели они справиться со своей завистью, не смирились с хорошей, сытой жизнью сестры, не порадовались по-человечески. Они даже на похороны не пришли. Каждая, конечно, за свои мысли получит свое. Поэтому большая семья — это еще не залог дружбы между детьми.
— Я знаю одного человека, у него довольно интересная жизнь, не в этом суть. У него четверо сыновей и дочь, взрослые, которые уже сами имеют семьи, живут отдельно, но что для меня загадка — они все как единое целое, один за всех и все за одного. Они разные, но одновременно очень одинаковые. Я не знаю, как объяснить, но увидев их, не сомневаешься в их дружности.
— Я считаю, что это заслуга родителей. Когда мать и отец вкладывают в головы своих детей, что они самые близкие и родные, что они есть друг у друга. У нас с сестрой такого нет, я не пойду к Вике и не стану решать ее проблемы, как и она мои.
— К слову, их воспитывал отец.
— О, отец-одиночка?
— Типа того. Конечно, были няни, но вот я хочу, чтобы наши дети были дружны между собой, знали, что в брате-сестре смогут найти опору, поддержку. Младшим детям в той семье очень повезло иметь таких старших братьев и сестру.
— Младших? Ты ж говорил, что четыре брата и сестра.
— Это старшие, а там еще есть еще два маленьких мальчика и девочка.
— Ого! — изумленно распахнула глаза, уставившись на Ярослава большими глазами. — Ты шутишь? Восемь детей???? Я стесняюсь спросить, сколько родителям там лет.
— Ну, сколько отцу этого почтенного семейства лет я не в курсе, могу только догадываться, разные источники указывают на разные года рождения, а жена у него вторая и молодая, младше меня на пару лет. Дети от разных матерей, но я не это хотел сказать, когда начинал говорить об этой семье. Просто я хочу большую дружную семью, чтобы все стремились домой к домашнему огню, ужину, к близким. И все, по-другому никак.
Когда неделя заполнена делами, проектами, заказами — время летит быстрее скорости света. Впервые мы с Яром совпали в работе. У него начался ажиотаж, сезон отпусков резко пошел вверх, люди стремились урвать последние теплые денечки, комплекс на трассе постоянно требовал его присутствия, внимания. Ресторан пока отложили на неопределенный срок. О нем дома предпочитали не говорить, кожей чувствовала, как Ярославу данная тема была неприятна.
— Блин, — расстроено стою в спальне перед распахнутым шкафом. Любимые джинсовые шорты не застегивались на пуговицу. Я совсем забыла, что нахожусь в «интересном» положении. Беременность протекала удивительно без происшествий. Начитавшись на форумах о токсикозе, о смене настроения, о сонливости и прочих прелестях нового состояния, была морально готова к худшему варианту развития событий. Меня больше всего напрягало прикосновения к груди, на мимолетные касания я реагировала с легкой неприязнью, сексуальное желание могло разом исчезнуть. Яр теперь лишь шумно вздыхал, когда между нами появлялась футболка, как бы намекая на запрет, а он любил засыпать, положа свою ладонь на мою чувствительную грудь.
— Чего ты ругаешься? — Ярослав появился в спальне в одном полотенце после душа, подошел к шкафу и вытащил джинсы. Я не смотрю на него, сейчас меня волновала чёртова пуговица.
— У меня шорты не застегиваются!
— Ну, ты заметно округлилась.
— Реально? Я как-то не планировала сейчас сообщать всему миру о своей беременности!
— Тогда прекрати носить шорты и обтягивающие футболки, одевай лосины, рубашки, платья без талии, и не будет вопросов! Не, ты, конечно, можешь отмазываться плотным ужином-обедом, но, когда пузо окажется впереди тебя, посчитай сколько надо сожрать хот-догов, которыми ты грешишь, для такого внушительного живота! — засранец улыбается, поглядывает через плечо, одеваясь, в голосе слышатся нотки смеха. Я швырнула в него его футболкой, которую использовала вместо пеньюара. Шёлк тоже стал раздражать, перешла на хлопок, лен.
— Не смешно!
— Лера! — ловит мои руки и притягивает к себе, задираю голову и млею от его нежности в глазах. — Не будь эгоисткой, подумай о ребенке! — его рука легла на животик, который еще можно оправдать плотным ужином. Я задержала дыхание, когда Ярослав присел передо мною и прикоснулся губами к пупку. Аж в дрожь бросило от этого интимного жеста.
— Мы тебя ждем, очень-очень! — в это мгновение каждое женское сердце дрогнуло бы от умиления, увидев отца своего ребенка на коленях за разговором с малышом. — Я люблю тебя! — шепчет Яр, прикрывая глаза. Чувствую, как слезы текут по щекам. Шмыгаю носом. Мне таких слов он не говорил, но я их и не ждала, а сейчас почувствовала его любовь не только к ребенку, но и к себе. И когда он поднял на меня влажный взгляд, не сдержалась и заплакала. От счастья.
— Я люблю тебя, Тигр! Люблю до слез!
— Ты и так рыдаешь! Разводишь сырость! Надо достать резиновые сапоги и плащ, а то промокну от твоих соленых потоков! — выпрямляется в полный рост, обнимает меня за плечи. — Чего ты ревешь?
— Просто так. От счастья!
— Дурашка! — приподнимает мой подбородок, заглядывает в глаза, всматривается. А я тону в этом чёртово омуте, рада тонуть, спасаться не хочу. — Но шорты тебе стоит все же снять, там кажется у тебя клевый комбез есть, как вариант, если не хочешь платье!
— Хорошо! — согласно киваю головой, Яр вытирает мои мокрые щеки, целует кончик носа.
Еще несколько минут суеты в спальне, потом мы вместе идем завтракать, каждый утыкается в свой телефон. Я строчу пост в Инстаграмм с красивой картинкой о своей работе, Яр, вероятнее всего, читал либо свои письма в электронном ящике, либо просто убивал время в том же Инстаграмме. Кстати, совместных фотографий у нас с ним в аккаунте нет, я как-то порывалась выложить, но он запретил. Впервые что-то запретил, до этого мы все вопросы, решения обсуждали и приходили к единому выводу по тому или иному вопросу, событию. Личная жизнь — единственная тема, в которой Ярослав поставил мне рамки. Себя я могу выкладывать, его, себя с ним — нет. Если нас увидят знакомые на улице — это не считается, это случайность.
— Лер, ты скоро!
— Да иду я!
— Идет она! — фыркнул этот невозможный человек. — Больше похоже, что ползешь. Скоро с тобой смогут соревноваться черепахи, но, кажется, они будут быстрее, чем некоторые!
— Я смотрю у тебя чувство юмора проснулось! — я не обижаюсь на милые подколки, просто щипаю его за бок, Яр морщит нос, ухмыляется. Мы вместе выходим из квартиры. Он держит мой рюкзак с фотоаппаратом, закрывает дверь. Подходим к лифту, я жму на вызов.
— Твоим рюкзаком можно убить!
— Но-но, аккуратно, там целое состояние, добытое потом, кровью и зрением.
— Ты давай-ка закругляйся со своими заказами, фотосессиями, чтобы к тому времени, когда пуговицы не сойдутся на пузе не только шорт, но и на самой широкой твоей рубашке, ты у меня уже обитала дома и читала книжки о том, как правильно воспитывать ребенка!
— У тебя шаблонное мышление, на Западе женщина работает чуть ли не до самых родов, а выходит на работу через полтора месяца.
— Лера, меня не интересует, что происходит на Западе, меня волнует только твое состояние, зачем тебе зарабатывать деньги, когда у тебя есть я?
— А если мы разбежимся? Куда я пойду? К отцу с приплодом? Он, конечно, примет обратно, но будет постоянно выедать мне мозг по чайной ложке!
— Стоп! — Яр жмет на кнопку «стоп» в лифте, мы замираем друг напротив друга, смотрит на меня потемневшим грозным взглядом. Я сожалею о сказанном, но слов уже не воротишь, а выражение зеленых глаз совсем мне не нравится, ощущаю опасность в замкнутом пространстве каждым своим волоском.
— Мне совсем не нравится твоя позиция, категорически не устраивает ход твоих мыслей! Мне задуматься? — сглатываю, чувствую себя виноватой перед Яром.
Да, где-то глубоко-глубоко в душе я жду того момента, когда он уйдет. Потому что надоела. Стало скучно с одной и той же. Откуда такие мысли? Накануне побывала дома, Вика между пустой болтовней о своей жизни упомянула, что видела Яра в клубе с какой-то компанией. Правда, она опять называла его Шерханом. И вновь сказала, что ушел с двумя девушками. Вот что думать беременной женщине, когда у неё и её партнёра секс был давно? Пока терпимо, объяснимо, но ещё неделя воздержания, и в загул пойду я, не одному же Яру спускать свое возбуждение на стороне, раз та, что ждёт его дома, не устраивает.
— У нас проблемы? — кажется в воздухе назревал первый наш скандал в статусе пары, можно на него надавить своим положением и Яр сразу же закроет рот, но понимаю, ненадолго. Ссора из-за неосторожных слов на глазах приобретает ужасающие размеры, спускать ситуацию на самотёк нельзя, а разговаривать в лифте не самая лучшая идея, особенно когда у него и у меня назначены встречи по работе.