Спурты перенапрягли моё тело. Ступень способности повысил, а о Стойкости не позаботился, до сих пор Е. Вот и страдаю.
Приближаюсь к Таю, который сидит на земле, подогнув под себя ноги. Рядом с ним аккуратно выстроилось две пустые банки из-под пива. Третью сжимает в руках и пьёт мелкими глотками. При этом не спускает глаз с меча, лежащего перед ним на земле. Точнее, того, что осталось от его оружия.
Пока меня не было, Николай кропотливо собрал все осколки и буквально по крупицам выложил из них клинок. Раздробленный металл отражает солнечные лучи, пуская зайчик по щеке пепельноголового парня.
При виде меня, Тай молча лезет в карман куртки и вытаскивает из неё очередную банку Балтики. Портал прямиком в пивоварню, не иначе. Протягивает мне, не отрывая взгляда от своего оружия. Пожав плечами, принимаю, вскрываю и делаю глоток.
Даже прохладное. У него там ледник что ли?
— Я так понимаю, меч ты не в сувенирной лавке купил? Памятная вещь?
Николай поднимает глаза и медленно кивает.
— Это всё, что у меня осталось от отца.
— Оу…
Честно, завидую тем, у кого отцовские реликвии вызывают какие-то положительные эмоции. Потому что мне от бати досталось только несколько повторяющихся кошмаров и умение доводить людей всего парой фраз.
— Расскажешь про него? — садясь на траву, спрашиваю я.
Тай молчит, долго, так долго, что я хочу встать и уйти, но он начинает говорить.
— Он эмигрировал из Японской провинции в 80-ых. Китайская империя десятилетиями планомерно насаждала собственную культуру, уничтожая остатки местной. Всё, что имело отношение к доимперским временам оказалось под запретом. Включая кенджутсу[1]. У отца было своё доджо[2] в Саппоро. Там занимались и дети, и взрослые. После очередных реформ, его отобрали власти. Вот отец и подался в чужие края. Новую жизнь искать. Помыкался по империи Китайской, оказался в Российской. В Ново-Симбирске. Осел там, познакомился с девушкой, открыл новую школу, — отрывисто перечисляет Тай и прикладывается к банке.
— Дай угадаю, дальше появился алчный бизнесмен и попытался отжать доджо у твоего бати, но тот ни в какую не соглашался? Тогда упырь послал своих подручных, чтобы…
— Человек, которого я ищу, — произносит мерным голосом Тай. — Диего Гарсия, один из тех, кто убил моего отца.
— Прости.
Николай кивает.
— Никаких бизнесменов. Просто неудачное ограбление. Подстерегли его, когда тот шёл к машине.
— Понимаю, против лома нет приёма.
Тай молчит, а я пытаюсь разрядить обстановку:
— Дальше будет тренировочный монтаж, где ты превозмогаешь над бандой хулиганов, лупишь по манекену и медитируешь под водопадом?
Николай как-то странно смотрит на меня и качает головой.
— Жаль, — добавляю я. — Мой любимый кусок.
— Кого-то полиция нашла, кто-то успел скрыться. Диего сбежал в Штаты, подался в местную банду и был арестован. Приговорён к десяти годам в тюрьме строгого режима в Небраске. Это последнее, что мне удалось узнать. Ещё до начала всего этого, — Николай рассеянно машет рукой.
— Ну тогда к лысой бабке не ходи, если он жив, сейчас в ватаге Самеди.
— Возможно, — кивает Тай.
— С ними мы в любом случае будем разбираться. Если твой суженый, — смешок, — там, свидание я вам устрою. Познакомишь его со своим новым тесаком. Ты Квазара обычным мечом прирезал… — осознание приходит внезапно.
— Классовая способность, — пожимает плечами Николай. — Укрепляет и усиливает режущее оружие. И нет, моей заслуги в убийстве почти нет. Главный вклад принадлежит тебе и ему, — кивок в сторону Счастливчика. — Ты вскрыл броню, он отвлекал и ранил Квазара.
— Ты поэтому что ль не поднимаешь награду? — я вскидываю брови.
Над трупом эграйта до сих пор мерцает аркановое деревце.
Трофей Николая “Тая” Морозова
Содержит:
23 193 единицы арканы.
Способность “Ионный барьер”.
Требует: Стойкость (D), Интеллект (D), Выносливость (D), Резонанс (D)
Активная
Расходует: 1 000 единиц арканы в минуту
Ступень: D
Шанс отторжения: 37%
Создаёт вокруг вас ионный барьер, который блокирует холодное, кинетическое и термическое оружие. Барьер можно использовать для совершения дистанционных атак.
— Трофей не заслужен, — упрямо повторяет мечник.
— Способность твоя. Так рассудило Сопряжение. И уж точно не вздумай отдавать её Бранои. Они нам союзники, но не друзья. Какой у тебя процент отторжения?
— Двенадцать, — сухо откликается Тай.
— А у меня тридцать семь. Параметры выше ступени D поднял?
— Нет.
— Есть идеи из-за чего такая разница?
— Отражающий покров, возможно. Значительно укрепляет тело.
— Ещё одно подтверждение, что способность предназначена тебе. Всё, хорош мне мозги делать.
За своё я буду драться до конца, но чужого мне нахер не надо. Кстати, о моём… Шустро собираю добычу с убитых тварей. На моём счету девятнадцать унканов, в аркане это — 21 721 единица. Платят за них очень прилично.
Ракета не отходит от меня ни на шаг, пока обираю поверженных монстров. Тай, тем временем, решившись, интегрирует способность. Он выгибается дугой на десяток ударов сердца, но вскоре расслабляется. Новых отростков на нём невидно, обошлось без мутаций. Отлично.
Пока лагерь спешно собирает свои манатки, я нахожу Накомис и двух взятых в бою пленников. Их поместили в глухой тупик, созданный парой припаркованных трейлеров. Хорошенько связали, поставили под надзором, в том числе самой Нако.
— …Для тебя же хуже, — втолковывает она первому ушлёпку, которого я вырубил.
— На хер пошла! — огрызается тот.
Второй, водитель, которого я вернул, молча взирает на это и явно думает, как бы повысить свои шансы на выживание.
— Сходи-ка, прогуляйся, — говорю я, хлопнув по плечу девушку, — не стоит тебе это видеть. И Ракету захвати.
Первый бандит демонстрирует мне окровавленные зубы в дикой улыбке, зато второй начинает блажить:
-Не-не-не! Стой! Не уходи! Ты же полицейская!!
— Я же предупреждала, — качает головой она, — могли по-хорошему договориться.
По лицу Накомис видно, что она играет роль хорошего полицейского и считает, что я делаю то же самое — только плохого копа. Просто чтобы развязать им языки. Боюсь, она ошибается, но разубеждать её в том не буду.
Покачивая бёдрами, индианка удаляется, уводя за собой пса. Я жду несколько минут и, насвистывая, вынимаю из кольца уже грязную тряпку. Навожу её на первого, будто примеряюсь, и щурюсь.
— Погоди, — решает побеседовать он, — ты разве не хочешь, чтобы я всех тебе сдал?
— Ни к чему, — безмятежно качаю головой. — Твой дружок всё расскажет, а чтобы он не сомневался, не придумывал и не увиливал, я сделаю из тебя живое предостережение. Правда, живое ненадолго.
Мужик начинает нервничать и крутиться в верёвках, а потом находит поддержку в упрямом сопротивлении.
— Давай, сука, давай! Самеди вас всех живьём выпотрошит. Вы будете молится, когда…
Импровизированный кляп затыкает ему рот. Поток слов становится еле слышным. А в моей руке появляется керамбит, и я приступаю к делу со следующими мыслями: Женевские Конвенции… Скорее Женевские Рекомендации.
Через четверть часа, когда обмочившийся от страха второй ублюдок заканчивает говорить и смотрит в небо немигающим взглядом, я знаю о лагере Мистера Дювалье гораздо больше, чем до этой исповеди. К сожалению, во внутренний круг болтуна не допускали, но он видел мельком нескольких пришельцев. Судя по описанию — светло-фиолетовая кожа, татуировки на лице, острые уши и белоснежные волосы — это родичи Драганы.
Узнаю имя механика-самоделкина, который собирает эти монструозные тачки — Анри Кассини. Француз, сидел за участие в вооружённом ограблении, где убили несколько заложников.
Узнаю, что в городе ввели драконовские порядки — горожане боятся сделать лишний шаг. Их всех заставляют добывать аркану и отдавать 80% офицерам Самеди. Еды не хватает, но никого это особо не заботит. И так слишком много голодных ртов, их число надо подсократить. Так мыслят эти твари.
Узнаю, что сам главарь Фритауна до сих пор активно рассылает отряды своих людей в поисках выживших. Его интересуют сильные бойцы, припасы, редкие классы. Всё, что я уже проходил. Одним из таких отрядов был тот, что мы сегодня перебили. Их направили, чтобы заставить церковников сдаться.
С отдельным наслаждением я прослушал, как Самеди вызверился от прошлой моей акции. Перебитый КПП, три машины с бойцами, уведённые прочь из города. Не вернулся никто. Так вот, Франсуа угрохал нескольких своих же подручных — вскрыл им брюхо и принёс в жертву, чтобы наслать на меня проклятие. Или жертвы были хреновые, или никаких проклятий не существует. Что же более вероятно?
Выхожу из тупика, вытирая руки от крови, а ко мне уже задумчиво идёт Накомис.
— Слушай, там какой-то человек странный приехал…
— Насколько странный? Хобот на лице? Костюм космонавта?
Полицейская жуёт губами.
— Тебе лучше самому взглянуть. А что эти придурки, заговорили?
— О да, потом расскажу.
— Секунду, надо кого-то оставить за ними приглядеть.
— Уже не надо.
Она хмурится, но ничего не говорит, хотя не сомневаюсь, к этому вопросу мы ещё вернёмся.
Выхожу за пределы лагеря и вижу парня лет двадцати пяти в чёрных брюках, простой белой рубашке и подтяжках. На голове соломенная шляпа. И верхняя, и нижняя губа гладко выбриты, зато длинная чёрная борода падает аж до ключиц.
Очень интересно. Что здесь понадобилось амишам?
Парень смирно стоит рядом с велосипедом, но при виде меня оживляется.
— День добрый, это вы лидер этого поселения? Вы просто обязаны нам помочь!
[1] Кенджутсу — японское искусство владения мечом.
[2] Доджо — места, где проходят тренировки, соревнования и аттестации в японских боевых искусствах.