— Тогда кто?
— Скоро узнаем, — Крауч пожал плечами и стряхнул со скальпа капельки крови.
Из кустов вывалился бледный как смерть Болтон и тут же, при виде пучка волос со шматом окровавленной кожи в руках проводника согнулся в приступе рвоты.
— Сосунок… — Крауч гнусно ухмыльнулся. — Ну ничего, оперится, если не сдохнет раньше времени. — Ну что рты разинули? Идём дальше. Шериф, а ты стрелу из яиц-то вытащи…
Я покосился вниз и обомлел. Грёбаный краснозадый лучник чуть не лишил меня причиндалов. Стрела пробила ткань чуть ниже паха, и висела позади штанины, застряв оперением.
В голове метнулась меланхолическая мысль:
«Береги яйца смолоду, народная шерифская мудрость. Может какие-нить бронированные трусы изобрести?..»
Крауч с Давидом быстро управились со скальпами и почесали вперед, так что пришлось забыть о пережитом ужасе и топать за ними.
На адреналине, я поскакал по лесу, словно молоденький козлик, откуда силы взялись. А к тому времени, как энергия иссякла, мы уже почти добрались до места нападения на караван.
Сначала стал слышен яростный вороний ор, потом уже ветерок принёс смрад гари и разложения.
Последние пару десятков метров я прополз на коленях и осторожно раздвинул ветки чапараля.
Проводник вывел нас к разбитому каравану со стороны горки и всё внизу прекрасно просматривалось. Прямо на дороге стояли остовы четырёх сгоревших фургонов, двух больших и пары поменьше размеров, превратившихся в груды обугленных жердей. Вокруг повозок валялся разбросанный немудрящий скарб, там же лежала туша мёртвой лошади, которую стервенело, с хрустом, чавканьем и подскуливанием жрало несколько больших облезлых волков. Остальных лошадей и трупов людей не было видно.
Я вытащил из сумки маленькую складную подзорную трубу в бронзовом корпусе, чтобы получше рассмотреть место бойни, но Крауч сразу же сердито шикнул на меня.
— Убери, недоумок… — одними губами прошептал он. — Не видишь, солнце на тебя — блеснёт. Сидите здесь, тихо, не шевелитесь. Я с Давидом посмотрю вокруг — ждите сигнала.
Я молча кивнул, хотя хотелось разбить проводнику башку за дерзость и наглость. Сам виноват, не сообразил, действительно недоумок.
От смрада падали и постоянного вороньего галдежа разболелась голова, я вытянул флягу и сделал пару глотков самогона, настоянного на травах, а потом сунул его Болтону.
Бледный как смерть Малыш выглядел скверно, видимо у него началась адреналиновая ломка. Да и картинка внизу бодрости никому не добавит.
С благодарностью кивнув, он присосался к фляге и выдул бы всё до донышка, но я силой отобрал её у нее.
Тогда этот недоумок начал бубнить молитву.
Я ругнулся про себя и отполз подальше от помощника. Самому херово, а тут ещё этот бубнёж. Хотя парнишка хорошо с краснозадым справился, даже не ожидал от него.
Около часа ничего не происходило, волки так и жрали павшую лошадь, а вороны старались стащить у них из-под носа кусочек падали. Проводника и его сына вообще не было видно.
Наконец, волки резко насторожились и разом повернули морды в противоположную сторону.
Через пару секунд из кустов напротив фургонов со стороны дороги выплеснулась струйка серого дыма, треснул выстрел. Один из волков завалился на бок, судорожно суча ногами, а остальные, поджав хвосты, мигом улепетнули в лес.
Потом появился сам Крауч и махнул рукой.
Как только я подошёл к разбитому каравану, сразу понял, куда делись трупы людей — из одного остова фургона торчала скрюченная, обугленная детская ручка — трупы переселенцев сожгли в повозках.
Болтон опять начал блевать, а я постарался по следам восстановить события, правда, почти никак не преуспел в этом. О том, что напали индейцы, свидетельствовали несколько разбросанных стрел. На большее у меня дедукции не хватило. Но как очень скоро выяснилось, и эта моя догадка оказалась не верна.
Дилан Крауч, медленно обошёл место бойни, перебросился парой словечек с сыном и уверенно заявил мне.
— Это сделали не краснозадые.
Глава 16
«Воистину, если добавить к лучшим побуждениям чуточку животворящих долларов, лучшие побуждения только станут крепче…»
Бенджамин «Док» Вайт.
— Не краснозадые? Тогда кто?
Честно говоря, я не поверил проводнику. Как не индейцы? Вот же стрелы, индейские стрелы, я таких за свою карьеру врача на Диком Западе, уже десятка три из людей повытаскивал. Опять же, у сбежавшего поселенца скальп сняли. И стрел в него натыкали. Что-то мутит проводник.
— Я тебе что, провидец, шериф? — Крауч посмотрел на меня как на идиота. — Но точно не индейцы, раскрой глаза, сам всё поймешь.
Едва сдерживаясь, я процедил:
— Я сейчас твои закрою, понял?
— Понял, шериф, понял… — проводник неприязненно скривился. — Смотри… — он взял с земли стрелу. — Краснозадые никогда бы не оставили свои стрелы. Никогда, понимаешь? Они даже наконечники из тел вырезают, когда есть такая возможность. А такая возможность здесь была. Где новые брать? Сейчас торговцам запретили торговать с индейцами, а те, что рискуют — дерут за товар втридорога. А сами краснозадые плохо с железом обращаются. Да и самого железа у них мало. Индейцы бы сняли с повозок все железные части, а здесь, смотри, всё целое? Да и остальное барахло разбросано. И гильзы…
Проводник подбросил в ладони уже позеленевший цилиндрик.
— Меднолицые заново снаряжают патроны, — пояснил Давид. — Покупать новые очень дорого и негде сейчас. И ещё… — парень подошёл к сухому дереву, в котором торчала стрела. — Зачем она здесь? Кто выстрелил? Значит её оставили, чтобы навести вас, шериф, на ложный след. Чтобы вы подумали, что напали индейцы. К тому же, черноногие используют на оперение стрел только вороньи перья, сиу — ястребиные, а здесь каких только нет. Отец прав — это сделали белые.
Я мысленно ругнул себя за несообразительность.
— Это понятно. Но в поселенце торчали три стрелы. И скальп был снят. И он сам сказал, что напали индейцы. Хотя со скальпом уже ясно… — я вспомнил, что белые тоже умело и охотно дерут кожу с голов.
— Переодеться в красножопого недолго, — хмыкнул Крауч. — Перо в башку, морду расписать, а рожи здесь у каждого второго красные. А из луков некоторые белые стреляют не хуже сиу или черноногих, а порой даже лучше. Прикинуться краснозадым удобно, многие так делают. Вся вина на чёртовых индейцев, а ты ни при чём, гуляй смело. Хотя, я допускаю, что среди этих ублюдков, пустивших кровь этим недоумкам, могла затесаться парочка ублюдочных красножопых. Такое тоже встречается сейчас. Куда мир катится? Водить шашни с меднолицыми, да за такое раньше глотки резали…
Я ругнулся от досады.
— Проклятье…
— Тут вот ещё что… — проводник сделал несколько шагов от повозок, присел и ткнул пальцем в землю. — Смотри, шериф. В эту сторону они уходили. Чёткие следы, очень чёткие… — он пробежался трусцой и снова присел. — Вот ещё и ещё. Не скрывались, даже копыта тряпками не замотали. Видишь?
Я, наконец, разглядел следы. Выбитые из почвы камешки, царапины от подков и плевок табачной жвачки.
— Вижу.
Крауч уверенно кивнул.
— Вот! Думаю, след оставлен специально, чтобы заманить в засаду тех, кто будет преследовать. Или… просто увести в другую сторону. Может так, а может так. Ты уже сам теперь думай, на то ты и шериф…
— Сколько было нападавших?
— Сколько? — Крауч почесал спутанную бороду. — Человек восемнадцать-двадцать, не больше. Вот там… — он показал рукой на скалу… — сидели стрелки. Пятеро их было. А оттуда — вылетели конные. Да, около двадцати. Вряд ли больше. Что делать будешь?
Меня вдруг стеганула страшная догадка. А если… а если, меня и ополченцев специально выманили из города? Бьютт сейчас почти беззащитный. Чёрт!!! А если цель не сам город, а Пруденс? Вполне может быть, хотя исключать, что это меня заманивают в засаду, тоже нельзя. Но это маловероятно. Никто не знал, что мы разделимся на три отряда и что сюда пойду именно я. Твою мать! И что теперь делать? Можно было бы вернуть в город отряды Пимпса и маршала, так где их теперь искать? А со мной всего три с половиной десятка стволов. И этих ублюдков упускать нельзя. Отправить домой пару десятков парней, а с остальными пойти по следу? Соваться с десятью стрелками на банду? Попахивает идиотизмом. Думай, шериф, думай…
Ничего толкового в голову не приходило, и я решил подождать, пока сюда доберутся остальные бойцы.
— Давид, давай назад, пусть отряд выдвигается сюда. И жеребца моего приведи.
Парень кивнул и исчез в зарослях, а я подошёл к Краучу.
— Ты знаешь здешние места как свою задницу. Это не вопрос, а утверждение, Дилан.
Проводник сидел на камне и ловко набивал табаком свою трубочку из кукурузного початка.
Чиркнув кресалом, он запалил трут, долго её раскуривал и только потом безразлично ответил вопросом на вопрос.
— И что с того, шериф? Что мне с того?
— Есть мысль, что это меня заманивают. Где они могут устроить здесь засаду? — я раскрыл и подал ему карту.
Крауч хмыкнул.
— Засаду? Да где угодно. Я не провидец, говорю тебе. Заканчивай мутить воду, шериф. Говори, что задумал.
— Дилан… — я присел рядом с ним. — Это ведь неплохо, иметь в друзьях шерифа? Хороших друзьях. Не так ли? Который при случае, закроет глаза на твои шалости. К примеру, я о том косоглазом, которому ты вспорол пузо неделю назад, за пакетик опиума. И о пропавшем по дороге в Хелену Сэме «Светлом» Догерти. Который был тебе должен пятёрку и который, вроде как, по твоим словам, таскался к твоей жене. Помнишь Сэма Догерти?
— К-хрм… — Крауч закашлялся и ошарашенно замахал руками. — Побойся Бога, шериф! Какое мне дело до ублюдка Догерти? Я и забыл о нём! А косоглазого я не резал, чем хочешь поклянусь! Нахрен он мне сдался.
— Как хочешь, Дилан, как хочешь… — я безразлично пожал плечами. — Не хочешь спокойно жить — не надо. И не говори мне потом, что не слышал моего предложения.