– Грейс Боултби и Мэри Сайкс, выводите Уиннбери. Маргарет Холл и Мэри Энн Эйнли, за вами Наннели. Каролина Хелстоун и Шерли Килдар, возглавьте Брайрфилд. – Потом он скомандовал снова: – Мистер Донн, идите к Уиннбери, мистер Свитинг – к Наннели, мистер Мэлоун – к Брайрфилду.
И все эти джентльмены поступили в распоряжение леди-генералов.
Священники отправились на передовую, причетники – в самый тыл. Хелстоун поднял шляпу. В то же мгновение зазвонили восемь колоколов на звоннице, вступили оркестры: запела флейта, откликнулся рожок, загремели барабаны, – и шествие началось.
Впереди расстилалась широкая белая дорога, на безоблачном небе сияло солнце, ветер трепал кроны деревьев, и тысяча двести детей в сопровождении ста сорока взрослых с веселыми лицами и радостью на душе все, как один, зашагали вперед. Отрадное то было зрелище и вдобавок богоугодное. Настоящий праздник и для богатых, и для бедных – результат Промысла Божьего и неустанного труда клириков. Английскому духовенству следует воздать должное. Оно далеко не безгрешно, поскольку состоит из плоти и крови, как и все мы, однако без него стране пришлось бы туго. Если церковь падет, Британия понесет невосполнимую утрату. Боже, храни нашу церковь! И вдохни в нее новые силы, Боже!
Глава 17. Школьный праздник
Возглавляемая священниками и женщинами процессия шла вовсе не на битву или на поиски врагов, и все же оркестр играл боевые марши, пробуждавшие в некоторых, к примеру в мисс Килдар, если и не боевой задор, то страстный порыв мятущейся души. Старик Хелстоун, обернувшись, всмотрелся в лицо наследницы и засмеялся. Шерли тоже расхохоталась.
– Битвы не предвидится, – заверил священник. – Этого нашей стране от нас не требуется. Свободе Британии не угрожают ни враги, ни тираны. Мы просто идем на прогулку. Крепче держите бразды, капитан, и умерьте свой воинственный пыл. К сожалению, сейчас он ни к чему.
– Вам также не мешало бы последовать собственному совету, преподобный, – отозвалась Шерли и прошептала Каролине: – Позаимствую-ка я у воображения то, чего не дает действительность. Сейчас мы не вояки, жаждущие крови, нет, мы воины Креста. Перенесемся на сотни лет назад и отправимся в паломничество в Палестину! Впрочем, это слишком аллегорично. Мне нужна миссия посущественнее. Пусть мы будем жителями юга Шотландии, следующими за командиром-ковенантером[76], который ведет нас в горы, чтобы укрыться от карательных отрядов! Мы знаем, что за молитвой последует сражение, и верим, что даже при наихудшем раскладе наградой нам станет рай. Мы готовы и хотим обагрить своей кровью болотный мох. Играет музыка, наш боевой дух возрастает, сердца бьются учащенно – не как от быстрой ходьбы, нет, они трепещут в предвкушении битвы… Знаешь, я почти мечтаю об опасности – хочу защищать веру, землю или хотя бы возлюбленного!
– Смотри, Шерли! – воскликнула Каролина. – Что там за красное пятнышко над грядой Стилбро? У тебя зрение получше, чем у меня. Обрати туда свой орлиный взор!
Мисс Килдар вгляделась вдаль.
– Вижу, – промолвила она, – красную линию. Это же солдаты – кавалеристы! Движутся быстро. Их шестеро. Скоро они проедут мимо нас. Нет, поворачивают вправо. Они увидели процессию и свернули в сторону. Куда они собрались?
– Наверное, просто объезжают лошадей.
– Вероятно. Теперь их уже не видно.
– Мы пройдем по Ройд-лейн, чтобы добраться до Наннели кратчайшим путем, – распорядился мистер Хелстоун.
И шествие направилось к Ройд-лейн. Дорога здесь была такой узкой, что без риска свалиться в глубокие канавы, пролегавшие по обе стороны, пройти по ней могли только двое. Неожиданно на середине пути в рядах духовенства возникло заметное оживление: Боултби энергично закивал, сверкая стеклами очков, кураты принялась подталкивать друг друга локтями. Мистер Холл посмотрел на леди и улыбнулся.
– В чем дело? – поинтересовались девушки.
Священник указал тростью в дальний конец дороги. Вот чудеса! Навстречу им двигалась другая процессия, также возглавляемая людьми в черном и сопровождаемая звуками музыки.
– Это наши двойники? – спросила Шерли. – Или многочисленные призраки?
– Ты хотела сражения, ты его получишь, – прошептала Каролина, посмеиваясь. – По крайней мере, похоже на то.
– Они не пройдут! – завопили кураты. – Мы их не пропустим!
– Пропустим? – возмущенно воскликнул Хелстоун, оборачиваясь. – Кто сказал – пропустим? Мальчики, будьте внимательны! Леди, как я знаю, не отступят. Они уж точно готовы постоять за честь англиканской церкви и не дрогнут перед этими людишками! Что скажет мисс Килдар?
– Она спросит, кто эти люди.
– Отступники – баптисты, методисты, индепенденты[77] – объединились в нечестивый союз и намеренно пошли этой дорогой, чтобы помешать нашему шествию и повернуть нас обратно.
– Что за дурные манеры! – воскликнула Шерли. – Надо их проучить!
– Дадим-ка им урок хороших манер, – предложил мистер Холл, который всегда предпочитал мирное решение. – Опускаться до их уровня вовсе ни к чему.
Старик Хелстоун ускорил шаг, вырвался вперед и почти поравнялся с одним из вожаков противника – крупным неряшливым мужчиной в черном, с темными зализанными волосами, – как тот скомандовал своим людям остановиться. Недруги замерли. Их предводитель извлек сборник псалмов, выбрал подходящий, напел мелодию, и все они подхватили неимоверно заунывный мотив.
Хелстоун подал знак своим музыкантам, и те грянули «Правь, Британия!» во всю медно-духовую мощь. Священник приказал детям петь, что они и сделали с воодушевлением. Подобного напора враг не выдержал и дрогнул, его псалом заглушили звуки гимна.
– А теперь – за мной! – скомандовал Хелстоун. – Не бежать, идем решительным бодрым шагом. Подтянитесь, женщины и дети! Держимся вместе. Если нужно, возьмитесь за руки.
Он двинулся вперед решительным и размеренным шагом, следом потянулись ученики и учителя, точно подчиняясь его указаниям: не бежали и не спотыкались, а маршировали с невозмутимым видом в едином порыве. Куратам пришлось последовать их примеру, поскольку они очутились между двух огней – мистером Хелстоуном и мисс Килдар, зорко наблюдавшими за ними и готовыми в любое мгновение подавить малейшее сопротивление один – тростью, другая – зонтиком. Сектанты замерли в удивлении, потом встревожились и дрогнули, наконец они поджали хвосты и спешно покинули Ройд-лейн.
Боултби нелегко дался столь стремительный натиск, от быстрой ходьбы он запыхался, и Хелстоуну с Мэлоуном пришлось подхватить его под руки и буквально тащить.
Толстый предводитель сектантов, который выбирал гимн, остался сидеть в канаве. В миру он был виноторговцем и, как говорили, в тот день наглотался воды больше, чем за весь предыдущий год.
Мистер Холл заботился о Каролине, она – о нем. После инцидента они с мисс Эйнли негромко обсудили произошедшее; мисс Килдар и мистер Хелстоун сердечно пожали друг другу руки, благополучно доведя свой отряд до большой дороги. Кураты принялись злорадствовать над поверженными врагами, но мистер Хелстоун осадил их, заметив, что они вечно говорят невпопад, поэтому лучше пусть придержат языки и молчат, тем более что в удачном завершении конфликта нет ни малейшей их заслуги.
Примерно в половине четвертого процессия повернула обратно и в четыре часа пополудни вернулась к отправной точке. На свежескошенном лугу возле школы уже стояли длинные скамьи. На них усадили детей и вынесли большие корзины, прикрытые белыми салфетками, и огромные жестяные чайники с кипятком. Перед трапезой мистер Холл произнес краткую благодарственную молитву, а дети ее пропели. Под открытым небом нежные детские голоса звучали мелодично и трогательно. Затем щедро раздали пышные булочки с изюмом и горячий подслащенный чай. В этот праздничный день никто не экономил, поскольку на каждого ученика полагалось еды раза в два больше, чем он мог съесть, а излишки можно было забрать домой для стариков, больных или тех, кто не смог прийти. Музыкантам и певчим подали булочки и пиво. После чаепития скамьи убрали, и луг превратился в место для игр, где дети могли порезвиться в свое удовольствие.
Колокол созвал учителей и попечителей в класс. Мисс Килдар, мисс Хелстоун и многие другие дамы их уже ждали, оглядывая накрытые столы и подносы с чаем. Прислуживать гостям в этот день привлекли служанок прихода вместе с причетниками, певчими и женами музыкантов. Каждая стремилась затмить остальных изяществом наряда, среди девушек многие были миловидны и прекрасно сложены. Одни резали хлеб и намазывали масло, другие разносили кипяток, черпая его из медных котлов в кухне мистера Хелстоуна. Украшенные цветами и еловыми ветвями свежевыбеленные стены, блеск серебряных чайников и ослепительная белизна фарфора на столах, снующие туда-сюда энергичные девушки, радостные лица, нарядные платья – все создавало презанятное и красочное зрелище. Люди разговаривали негромко и весело, в высоко подвешенных клетках заливались трелями канарейки.
Каролина, на правах племянницы главы прихода, заняла место за одним из трех первых столов, миссис Боултби и Маргарет Холл священнодействовали за двумя другими. Здесь собралась местная элита, поскольку в Брайрфилде равенство было в чести не больше, чем в иных приходах. Мисс Хелстоун сняла шляпку и шарф, чтобы не так страдать от жары. Длинные, ниже плеч локоны, почти заменяли ей вуаль, что же касается ее наряда, то закрытое муслиновое платье было пошито скромно, словно ряса монахини, поэтому она вполне могла обойтись без шарфа.
Гости прибывали. Мистер Холл занял пост около Каролины, которая тихо пересказала ему события дня, расставляя перед собой чашки и ложки. Из-за происшествия на Ройд-лейн он огорчился, и Каролина попыталась его немного развеселить. Мисс Килдар сидела рядом, как ни странно, не болтая и не смеясь по обыкновению, напротив, была серьезна и пристально разглядывала присутствующих. Она явно опасалась, что место возле нее займет кто-нибудь посторонний. Время от времени она расправляла по скамье свое шелковое платье, клала рядом перчатки или вышитый палантин. Каролина наконец заметила ее маневр и спросила, кого она ждет. Шерли склонилась к подруге, почти касаясь ее уха губами, и прошептала с той мелодичной нежностью, которая всегда появлялась в ее голосе, когда она заговаривала о сокровенном: