– Мистер Хелстоун считает, что мы не знаем ни куда он поехал, ни с какой целью, ни о его приготовлениях, – пробормотала Шерли, – однако я о многом догадываюсь. А ты?
– Кое о чем.
– Все эти джентльмены, включая твоего кузена Мура, считают, будто мы сейчас мирно спим в своих постелях и ничего не подозреваем…
– Не думаем о них, не надеемся и не тревожимся, – добавила Каролина.
Целых полчаса девушки молчали, и ночь молчала вместе с ними, лишь часы на колокольне отбивали каждую четверть, отмечая ход времени. Стало прохладнее. Подруги перекинулись парой слов, завернулись поплотнее в шали, надели снятые чуть ранее шляпки и снова выглянули в окно.
Около полуночи их безмолвное бдение прервал тревожный собачий лай. Каролина встала и тихо прошла по темным коридорам в кухню, чтобы успокоить пса. Когда с помощью куска хлеба ей это удалось, она вернулась в столовую и обнаружила, что там тоже темно: Шерли загасила свечу. Склоненный силуэт мисс Килдар отчетливо вырисовывался на фоне открытого окна. Не задавая вопросов, мисс Хелстоун встала рядом с подругой. Собака вновь яростно залаяла, потом вдруг умолкла, будто прислушиваясь. Девушки в столовой тоже вслушались, но уже не в бормотание ручья у мельницы – шум раздавался гораздо ближе. С дороги у церковной ограды доносились неясные звуки, глухие и ритмичные: тяжелый топот многочисленных ног.
Шаги приближались. Те, кто их слышал, постепенно поняли: идут не двое и не дюжина, а несколько сотен человек. Девушки ничего не видели: высокие и густые кусты в саду полностью заслоняли дорогу. Одного слуха было мало, и Каролина и Шерли могли лишь догадываться, что толпа уже у дома священника и теперь проходит мимо. Догадка подтвердилась, когда ночную тишину нарушил голос, хотя он и произнес одно-единственное слово:
– Стоять!
Отряд остановился. Похоже, незваные гости что-то обсуждали, но так тихо, что из столовой нельзя было разобрать ни слова.
– Мы должны узнать, о чем они говорят, – прошептала Шерли.
Она обернулась, взяла со стола пистолеты и бесшумно выскользнула в сад через стеклянную дверь. Прокравшись по дорожке, Шерли замерла под кустом сирени у ограды сада и прислушалась. Каролина ни за что не вышла бы из дому, будь она одна, но с Шерли отправилась бы куда угодно. Она посмотрела на свое оружие, однако не взяла его. Девушки не осмелились заглянуть через ограду, опасаясь, что их заметят.
– Какой старый и несуразный дом! Кто еще здесь живет, кроме проклятого священника?
– Только три женщины: его племянница и две служанки.
– Знаешь, где они спят?
– Прислуга в задних комнатах, у племянницы спальня в передней части дома.
– А где спит Хелстоун?
– Вон его комната. Обычно у него горит свет, но сейчас там темно.
– Как туда пробраться?
– Если мне прикажут – а он этого заслуживает! – залезу в то высокое окно, а оттуда проберусь наверх. Я знаю, где его комната.
– А что ты будешь делать с женщинами?
– Ничего, если только не поднимут шум. А уж если заорут, я их быстренько утихомирю. Надеюсь, старикан спит. Если проснется, то пиши пропало.
– У него есть оружие?
– Да, пистолеты, он их всегда заряженными держит.
– Ну и болван же ты! Зачем ты нас здесь остановил? Один выстрел, и тут такая шумиха поднимется! Мы и оглянуться не успеем, как Мур будет здесь. До главной цели нам тогда не добраться!
– Вот я и говорю: идите дальше! С Хелстоуном я один справлюсь!
Все замолчали. Кто-то выронил оружие, и оно со звоном покатилось по камням. Пес в доме снова яростно залаял.
– Ну вот, дождались! – раздался голос. – Наверняка он проснулся: такой шум и мертвого поднимет! Ты не сказал, что у него есть собака! Ладно, идем отсюда!
Они двинулись вперед неровным строем, зашагали вразнобой, и постепенно тяжелый топот стих вдали. Шерли выпрямилась, взглянула на дорогу и сообщила:
– Все ушли!
Какое-то время она стояла и молчала, а потом произнесла:
– Слава богу!
Каролина повторила ее слова дрожащим голосом. Ее сердце бешено колотилось, лицо похолодело, а лоб покрылся испариной.
– Нас-то Бог уберег, – произнесла она, – но что будет с другими? Они не тронули нас только потому, что хотят расправиться с остальными.
– И хорошо, что прошли мимо, – ответила Шерли, сохраняя спокойствие. – Остальные за себя постоят: у них хватит сил, и они готовы к нападению. А вот нам бы пришлось туго. Я держала палец на спусковом крючке пистолета и была готова оказать этому мерзавцу такой прием, на который он вряд ли рассчитывал, но за ним бы последовали еще три сотни негодяев, а у меня не триста рук и не триста пистолетов. Я бы не смогла защитить ни тебя, ни себя, ни двух бедняжек, что спят под крышей этого дома. И потому еще раз искренне благодарю Бога за то, что избавил нас от смертельной опасности. – Она помолчала и продолжила: – А что дальше? Что велят мне мой долг и разум? Стоять в бездействии я точно не буду – значит, нужно идти на фабрику!
– На фабрику?
– Да! Ты пойдешь со мной?
– Туда же направились эти люди!
– Они двинулись по дороге, и нам лучше с ними не встречаться. А вот тропинка через поля безопасна, тиха и безлюдна, как по воздуху пролетим! Так ты идешь?
– Да.
Каролина ответила не задумываясь, и не потому, что действительно хотела или была готова пойти с подругой – от одной лишь мысли об этом ей стало страшно, – но отпустить Шерли одну она не могла.
– Тогда нужно закрыть окна и запереть двери: дом должен быть в безопасности после нашего ухода. Ты знаешь, зачем мы туда идем?
– Да… то есть нет… Ты этого хочешь.
– И все? Ты такая послушная, что готова исполнить любой мой каприз? Представляю, как обрадуется суровый муж столь покорной жене! Ты сейчас бледнее луны, дрожишь как осиновый лист и тем не менее, растерянная и напуганная, беззаветно преданная и кроткая, собираешься следовать за мной в самое пекло! Что ж, сейчас я дам тебе повод для преданности: мы поспешим на фабрику ради Мура, чтобы помочь ему или хотя бы предупредить.
– Ну конечно! Я просто слабая глупая дурочка! До чего же ты умна, Шерли, как быстро соображаешь! Я пойду с тобой, с радостью пойду!
– Я и не сомневалась. Ради меня ты готова пойти на смерть слепо и не раздумывая, но ради Мура умрешь сознательно и с радостью. Хотя, если честно, этой ночью ни о какой смерти речь не идет, мы ничем не рискуем.
Каролина торопливо закрыла ставни.
– Не бойся, Шерли, у меня хватит дыхания бежать наравне с тобой. Дай мне руку, и поспешим прямо через поле.
– Но разве ты сможешь перелезать через ограды?
– Сегодня смогу.
– А как насчет живых изгородей и ручья? Они тебя не страшат?
– Вот уж нет, я преодолею любые препятствия.
И они побежали. Никакие ограды, сколь многочисленными бы они ни были, не могли их остановить. Подвижная Шерли ступала легко и уверенно и, если нужно, прыгала точно лань. Более робкая и не такая ловкая Каролина пару раз упала и ушиблась, однако сразу вскочила, уверяя, что с ней все в порядке. Последнее поле окружала колючая живая изгородь, и девушкам пришлось задержаться, чтобы отыскать проход. Они нашли лазейку, но она оказалась слишком узкой. Подруги пролезли сквозь нее, не жалея ни муслина и шелка платьев, ни длинных волос, ни нежной кожи. Им было жаль только потерянного времени. На противоположном конце поля, в глубоком овраге бежал ручей. Мостиком через него служила узкая доска. Шерли не раз бесстрашно переходила по ней на другую сторону, но Каролина никогда не осмеливалась повторить подвиг подруги.
– Я тебя перенесу, – предложила мисс Килдар. – Ты легонькая, а сил у меня хватает. Давай попробуем.
– Если я упаду, ты меня вытащишь, – ответила Каролина, благодарно сжав руку Шерли.
Не останавливаясь, она прошла по хлипкой доске, словно та была продолжением твердой земли. Сама Шерли, следовавшая за подругой, не смогла бы сделать это смелее и увереннее. В своем нынешнем возбужденном состоянии они обе легко преодолели бы даже бурный пенящийся поток. Их вела цель, и над ними не были властны ни огонь, ни вода; даже если бы загорелась пустошь Стилбро или Калдер и Эйр вышли из берегов, девушки упорно стремились бы вперед.
И все же один звук их остановил. Едва они ступили на противоположный берег, как с севера донесся выстрел. Через секунду такой же выстрел прогремел на юге. Не прошло и трех минут, как грохнуло на западе и на востоке.
– После первого выстрела я решила, что все кончено, мы убиты, – заметила Шерли, глубоко вздохнув. – Пуля пробила мне висок, а тебе, наверное, попала в сердце. Но, судя по остальным выстрелам, это нечто вроде сигнала. Похоже, вот-вот начнется атака. Жаль, что у нас нет крыльев: наши ноги оказались недостаточно быстры.
Подругам оставалось лишь пересечь рощу, и когда они вышли из нее, прямо перед ними внизу, как на ладони, лежала фабрика. Они отчетливо видели все строения, двор и дорогу. Шерли хватило одного взгляда, чтобы убедиться в своей правоте: они опоздали. Чтобы преодолеть все преграды, коими изобиловал короткий путь через поля, потребовалось больше времени, чем они предполагали.
Дорогу, которая обычно белела в темноте, сейчас покрывала черная шевелящаяся масса. Бунтовщики собрались перед запертыми воротами. За ними, на фабричном дворе, виднелась одинокая фигура: кто-то пытался успокоить толпу. Сама фабрика словно вымерла: стояла, тихая и безмолвная, и вокруг не было ни огонька, ни звука, ни движения.
– Наверняка Мур подготовился к нападению, – прошептала Шерли. – Это ведь не он стоит там один-одинешенек и разговаривает с ними?
– Это он… Мы должны пойти к нему. Я пойду туда!
– Ни в коем случае!
– Тогда зачем я здесь? Я пришла ради него. Я присоединюсь к нему.
– К счастью, это не в твоих силах. Во двор уже не пройти.
– Там есть маленькая дверца сзади, напротив ворот. Она заперта на потайную защелку, но я знаю, как ее открыть. Я попробую!
– Я тебя не пущу. – Мисс Килдар обеими руками обхватила Каролину за талию и оттащила назад. – Дальше ни шагу! – велела она. – Если Мур увидит сейчас тебя или меня, то возмутится и рассердится. Когда мужчине грозит настоящая опасность, он предпочитает, чтобы рядом не было женщин.