креннюю привязанность – к свирепому Варвару. Угрюмый и злобный с другими, пес воспылал к Луи нежной любовью, настолько необъяснимой, что порой, когда тот выходил к обеду и, как незваный гость, присаживался к столу, Варвар вставал со своего места у ног Шерли и спешил к молчаливому гувернеру. Однажды Шерли заметила, что пес уходит, протянула к нему белую руку и ласково попыталась вернуть. Варвар посмотрел на хозяйку, лизнул ее ладонь, вздохнул, однако не остался, а подошел к Луи Муру и невозмутимо уселся рядом с ним. Тот притянул большую черную морду пса к себе на колени, погладил и слегка улыбнулся.
Зоркий наблюдатель в тот вечер мог бы заметить, что, когда Варвар вернулся к Шерли и улегся возле ее скамеечки для ног, дерзкий гувернер одним словом, одним жестом вновь привлек его внимание. Услышав слово, пес навострил уши, а увидев жест, встал, подошел к Луи Муру и трогательно наклонил голову, ожидая ласки. Луи Мур погладил собаку, и на его лице промелькнула многозначительная улыбка.
– Шерли, ты знала, что мой кузен Луи служит гувернером в семье твоего дяди, еще до того как Симпсоны приехали погостить? – спросила Каролина, когда они вдвоем сидели в беседке.
Подруга помедлила с ответом, что было для нее необычно, а потом сказала:
– Да, конечно.
– Я так и думала.
– И что же?
– Странно, что ты мне ничего не сказала. Я удивлена.
– Чему?
– Мне это кажется необъяснимым. Ты любишь поговорить и всегда откровенна, почему же никогда не затрагивала эту тему?
– Да как-то к слову не приходилось, – улыбнулась Шерли.
– Удивительное ты все же существо! – заметила подруга. – Я полагала, что хорошо тебя знаю, но теперь вижу – Я ошибалась. Ты молчала про миссис Прайер, а теперь – новая тайна. Почему ты решила все утаить, мне непонятно.
– Я никогда не делала из этого тайны. Зачем? Если бы ты спросила, кто учит Генри, я бы тебе ответила, но я думала, что ты и так знаешь.
– Для меня тут многое загадка. Тебе не нравится бедняжка Луи. Почему? Тебя смущает, что он, как бы ты выразилась, «в услужении»? Ты бы хотела, чтобы брат Роберта занимал более высокое положение?
– «Брат Роберта», надо же! – воскликнула Шерли насмешливым тоном. Гордым и нетерпеливым жестом она сорвала розу с ветки, проникшей в беседку через решетку.
– Да-да, – мягко, но настойчиво повторила Каролина, – он брат Роберта. Ближайший родственник Роберта Жерара Мура, и, хотя природа не наделила его такой же красотой и благородством черт, в его жилах течет та же кровь, и он стал бы не менее достойным джентльменом, будь свободен и независим.
– Мудрая, кроткая, набожная Каролина! Услышьте ее, люди и ангелы! Не следует презирать человека за то, что у него заурядная внешность, или за то, что он трудится на скромной, честной должности. Взгляни, вон он, герой твоей хвалебной речи, прогуливается по саду!
Она махнула рукой на просвет среди густых побегов плюща, и в этом просвете показался Луи Мур, который медленно брел по дорожке.
– Он вовсе не безобразен, – промолвила Каролина. – У него благородное лицо. Он просто печален, а молчание скрывает его ум. Но я верю, что Луи умен, и если бы в нем не было никаких достоинств, мистер Холл не искал бы его общества!
Шерли рассмеялась:
– Ну ладно, ладно! Раз уж он приходится другом мистеру Холлу и братом Роберту Муру, мы тоже примиримся с его существованием. Значит, ты считаешь его умным? То есть не совсем идиотом? Хорошо. Говоришь, он обладает определенными достоинствами? Допустим. Твое ручательство для меня важно, и чтобы доказать это, я заговорю с ним, если он пойдет по этой дорожке.
Луи Мур приблизился к беседке и, не догадываясь, что в ней кто-то есть, он присел на ступеньку. Варвар, который с недавних пор повсюду следовал за ним, улегся у его ног.
– Эй, старина! – позвал пса Луи, ласково теребя его рыжее ухо – вернее, изуродованный и разодранный в многочисленных драках огрызок. – Видишь, осеннее солнышко светит нам так же приветливо, как самым красивым богатым в этом мире. Этот сад не наш, но мы наслаждаемся его зеленью и ароматом, не так ли?
Он замолчал, по-прежнему поглаживая пса, который вздыхал и тихо поскуливал от переполнявших его нежных чувств. Из крон соседних деревьев послышалось негромкое чириканье, и что-то легко слетело вниз, как опадающая листва: маленькие птички приземлились на траву на безопасном расстоянии и суетливо запрыгали, словно ожидая чего-то.
– Маленькие коричневые эльфы, наверное, вспомнили, что я кормил их вчера, – произнес Луи Мур. – Они хотят печенья. Увы, сегодня я забыл оставить для них кусочек. Бедные птахи, у меня нет для вас ни крошки. – Он сунул руку в карман, вытащил и показал, что она пуста.
– Ну, эта беда поправима, – прошептала мисс Килдар, которая все слышала.
Она достала кусочек кекса из своей сумочки, где всегда лежало угощение для цыплят, утят и воробьев, раскрошила и, наклонившись через плечо Мура, высыпала крошки в его ладонь.
– Вот, держите, – сказала Шерли. – Провидение заботится о беззаботных!
– Какой приятный сентябрьский денек! – заметил Луи Мур без тени смущения и спокойно разбросал крошки по лужайке.
– Даже для вас?
– Для меня он не хуже, чем для любого монарха.
– Похоже, вы сурово и одиноко торжествуете, наслаждаясь непогодой и обществом низших существ.
– Может, и одиноко, но не сурово. Среди животных я чувствую себя сыном Адама, наследником того, кому даровали владычество над «землей и всеми живыми тварями». Ваш пес любит меня и сопровождает повсюду. Голуби из вашей голубятни слетаются к моим ногам, когда я выхожу во двор, а ваша лошадь знает меня так же, как вас, а слушается даже лучше…
– И мои розы благоухают для вас, и мои деревья дарят вам свою тень…
– И ничья прихоть не может лишить меня этих радостей, – продолжил Луи Мур. – Они мои!
Он поднялся, пошел прочь, и Варвар последовал за ним. Шерли осталась стоять на ступенях беседки, провожая грубияна воспитателя взглядом. Когда она посмотрела на подругу, лицо той было бледно, будто ее гордости нанесли удар.
– Видишь ли, – заметила Каролина извиняющимся тоном, – его чувства так часто ранили, что он поневоле озлобился.
– Видишь ли, – сердито ответила Шерли, – если мы будем часто говорить о нем, то наверняка поссоримся, так что давай оставим эту тему!
«Похоже, он и раньше вел себя подобным образом, – подумала Каролина. – Потому-то Шерли и держится с ним так отстраненно. Но почему она не желает понять характер человека и обстоятельства его жизни? Почему не замечает его всегдашней скромности, мужества и природной прямоты? Она редко бывает такой невнимательной и раздражительной».
Впрочем, лестные отзывы двух других друзей о кузене Каролины подтвердили, что она в нем не ошибалась.
Уильям Фаррен, в чей дом брат Роберта однажды заглянул вместе с мистером Холлом, объявил, что «Луи Мур – истинный джентльмен. Второго такого во всей округе не сыскать», – утверждал он, и говорил, что готов на все ради этого человека.
– А уж как к нему детишки тянутся! – заметил Уильям. – И жене он сразу понравился. Стоит ему войти, ребятня так на нем и виснет, а дети лучше разбираются в людях, чем взрослые!
Когда же мисс Хелстоун поинтересовалась у мистера Холла, что он думает о Луи Муре, тот ответил, что не встречал никого лучше с тех пор, как окончил Кембридж.
– Но он же мрачный, суровый! – возразила Каролина.
– Мрачный? Да он лучший собеседник на свете! В нем столько спокойного и неповторимого юмора! Помню наш поход к Озерам – лучшее путешествие в моей жизни! У Мура превосходный ум и вкус, общаться с ним одно удовольствие! А что касается его души и характера, то я бы назвал их утонченными.
– В Филдхеде он всегда такой угрюмый, что выглядит настоящим мизантропом.
– Мур чувствует себя там не в своей тарелке, в каком-то ложном положении. Симпсоны, конечно, люди достойные, но им его не понять. Они слишком много внимания уделяют всяческим формальностям и церемониям, а Луи от этого далек.
– Мисс Килдар он тоже не нравится.
– Она его просто не знает, совсем не знает! Иначе ей хватило бы ума и вкуса, чтобы оценить достоинства Мура по справедливости.
«Да уж, совсем не знает», – подумала Каролина, решив, что только этим можно объяснить странное поведение подруги.
Однако Каролина недолго радовалась столь простому решению задачи. Вскоре пришлось от него отказаться, и причина неприязни мисс Килдар к Луи Муру так и осталась невыясненной.
Однажды Каролина оказалась в классной комнате с Генри Симпсоном, который благодаря дружелюбному и кроткому нраву давно завоевал ее симпатию. Мальчик корпел над каким-то механическим устройством: из-за своей хромоты он предпочитал подвижным играм сидячие занятия. Ему понадобился кусок воска или бечевка, и он принялся искать их в столе учителя. Луи в это время не было – как позднее выяснилось, мистер Холл позвал его прогуляться. Генри никак не мог найти нужную вещь: перетряхивал ящик за ящиком, пока наконец не добрался до самого дальнего, однако вместо куска воска или мотка бечевки там оказалась перевязанная ленточкой тонкая пачка небольших тетрадей в обложках мраморной расцветки.
– Какой же мусор хранит мистер Мур у себя в столе! – заметил Генри. – Надеюсь, мои упражнения он не станет беречь столь заботливо!
– Что это? – поинтересовалась Каролина.
– Старые тетради.
Генри бросил пачку Каролине. Тетрадки были такими аккуратными, что ей немедленно захотелось в них заглянуть.
– Раз это просто ученические тетради, наверное, можно их посмотреть?
– Конечно, если хотите! Половина стола мистера Мура моя – он позволил мне хранить здесь всякие вещи.
В тетрадях оказались сочинения на французском языке, написанные своеобразным – мелким, но необычайно аккуратным и четким – почерком. Каролина его сразу узнала, ей даже не пришлось заглядывать в конец сочинений, где значилось имя. Впрочем, подпись ее удивила: «Шерли Килдар, Симпсон-Гроув, «такое-то графство». Графство было из южных, а дата свидетельствовала, что сочинения написали четыре года назад.