ались тесным кружком у маленького камина, где ярко горел огонь. Затем она опустилась на колени на коврик перед камином и, вооружившись вилкой, принялась умело подрумянивать лепешки.
Мистеру Холлу всегда нравились любые новшества, даже самые непритязательные, и он, казалось, пребывал в превосходном настроении, вкушая жесткие овсяные лепешки так, словно это была манна небесная. Весело смеялся и без умолку говорил то с Каролиной, которую усадил рядом с собой, то с Шерли, то с Луи Муром. Мур тоже повеселел. Правда, смеялся редко, зато с невозмутимым видом выдавал остроумнейшие фразы. Серьезные слова, сдобренные неожиданными оборотами и свежими, меткими наблюдениями, легко слетали с его губ. Мистер Холл был прав: Мур действительно оказался превосходным собеседником. Каролина слушала и поражалась, и не столько его чувству юмора, сколько самообладанию и уверенности. Казалось, Мура ничто не смущало, и он не опасался, что кто-нибудь из присутствующих одернет его, оскорбит или обидит. А ведь сама мисс Килдар, холодная и горделивая, стояла перед камином на коленях, почти у самых ног мистера Мура!
Впрочем, Шерли утратила холодность и заносчивость, по крайней мере на время. Она не обращала внимания на унизительность своей позы, а если и обращала, то, похоже, находила некое удовольствие в смирении. Гордость мисс Килдар нисколько не пострадала от того, что в кругу гостей, перед которыми она взяла на себя роль прислуги, находится учитель ее кузена. Она оделила молоком и хлебом всех присутствующих и без тени смущения или неприязни предложила угощение гувернеру. Мур принял свою порцию из рук Шерли так же спокойно, как если бы они с ней были равны.
– Вы перегрелись у огня, – заметил он. – Позвольте, я вас заменю.
Луи забрал у Шерли вилку, и та подчинилась, не возразив ни слова и не поблагодарив.
– Я бы хотела взглянуть на ваши рисунки, Луи, – попросила Каролина, когда пиршество закончилось. – А вы, мистер Холл?
– Пожалуй, но только ради вас. Лично мне его художества изрядно надоели. С меня хватило того, что он вытворял в Камберленде и Уэстморленде. Сколько раз мы промокали в горах только из-за того, что Мур сидел на своем походном стуле и рисовал дождевые тучи, густеющий туман, лучи солнца, пробивающиеся сквозь мглу, и все прочее!
– Вот ваш портфель, – промолвил Генри, держа в одной руке портфель, а другой опираясь на костыль.
Луи Мур взял портфель, однако не стал открывать, словно ждал чьей-то просьбы. Казалось, он не шелохнется, пока сама гордячка Шерли не проявит интерес к его рисункам.
– Он нарочно заставляет нас ждать, чтобы возбудить наше любопытство, – заявила мисс Килдар.
– Вы знаете, как его открывать, – произнес Луи Мур и протянул ей ключик. – Однажды вы уже сломали мне замок, попробуйте еще раз!
Он держал портфель, пока Шерли его открывала. Она сразу завладела всеми рисунками и принялась их рассматривать. Мисс Килдар наслаждалась ими – если, конечно, это можно было назвать наслаждением, – в полном молчании. Мур стоял за ее стулом и заглядывал ей через плечо, а когда Шерли передала рисунки остальным, покинул свое место и начал расхаживать по комнате.
За окном послышался шум подъезжающего экипажа, зазвонил колокольчик. Шерли вздрогнула.
– Наверное, гости, – сказала она. – Надо их встретить. Хорошенький же у меня вид, прямо-таки для приема гостей! Мы с Генри утром собирали фрукты в саду, и больше всего мне бы сейчас хотелось отдохнуть под сенью виноградных лоз или в тени смоковницы! Как же я завидую жене-рабыне какого-нибудь индейского вождя: ей не нужно принимать гостей, она может спокойно сидеть, плести циновки, нанизывать бусы или неспешно расчесывать волосы своего малыша в укромном уголке вигвама! Нет, я все-таки сбегу в Америку, в западные леса!
Луи Мур рассмеялся:
– И выйдете там замуж за Белое Облако или Большого Бизона, а после свадьбы займетесь приятной работой вроде обработки маисового поля своего супруга и властелина, покуда тот курит трубку или пьет огненную воду.
Шерли хотела ему ответить, когда дверь отворилась и в комнату вошел мистер Симпсон. Увидев собравшуюся вокруг камина компанию, он изумленно застыл.
– Я думал, вы здесь одна, мисс Килдар, – сказал он. – А тут целое общество!
Было заметно, что мистер Симпсон потрясен и возмущен, и не будь среди присутствующих священнослужителя, наверняка бы разразился обличительной речью по поводу экстравагантных привычек племянницы; удержало его лишь уважение к сану мистера Холла.
– Собственно, я просто хотел сообщить, – холодно продолжил мистер Симпсон, – что в гостиной вас ожидают гости из Уолден-Холла: супруги Уинн с дочерьми и мистер Сэм Уинн.
Мистер Симпсон откланялся и вышел.
– Гости из Уолден-Холла! Вот ведь напасть! – пробормотала Шерли.
Она сидела с упрямым и недовольным видом. Ей явно не хотелось никуда идти. Лицо разрумянилось от жара камина, темные волосы еще утром растрепал ветер, да и одета она была совсем просто: легкое муслиновое платье свободного покроя и палантин, который накинула на плечи, перед тем как выйти в сад. Ленивая, своенравная и в то же время удивительно обаятельная и милая, Шерли была в тот момент необычайно красивой, словно некий душевный порыв, вызванный непонятно чем, придал ее чертам совершенно новое выражение.
– Шерли, тебе нужно идти к гостям! – прошептала Каролина.
– С чего бы это?
Шерли подняла голову и увидела в зеркале над камином, что мистер Холл и Луи Мур серьезно смотрят на нее. Она покорно улыбнулась и сказала:
– Если большинство собравшихся решат, что мне надо из вежливости развлекать гостей из Уолден-Холла, то я принесу себя в жертву долгу. Кто за это, поднимите руку!
В том же зеркале она увидела, что решение принято единогласно.
– Вы должны пойти, – проговорил мистер Холл. – И должны вести себя вежливо и учтиво, как полагается хозяйке дома. Общество накладывает на вас определенные обязательства. Не всегда можно делать только то, что хочется.
Луи Мур поддержал его тихим «слушайте, слушайте!». Каролина приблизилась к подруге, поправила волнистые локоны, разгладила платье, придавая ему менее живописный, зато более приличный вид, и Шерли наконец выпроводили, несмотря на недовольный вид и надутые губы.
– Все-таки есть в ней какое-то странное очарование, – заметил мистер Холл, когда Шерли ушла. – А теперь мне пора идти. Свитинг уехал повидаться с матерью, а у нас сегодня похороны, причем дважды.
– Генри, принеси учебники: время уроков, – велел Луи Мур, садясь к столу.
– Действительно, странное очарование! – промолвил мальчик, когда они с учителем остались вдвоем. – Может, она добрая фея?
– О ком ты говоришь?
– О кузине Шерли.
– Не задавай лишних вопросов, учи молча.
Мистер Мур произнес это строго и с самым суровым видом. Этот тон был знаком Генри, и, хотя учитель прибегал к нему редко, мальчик понимал – в подобных случаях лучше не перечить. Он взялся за книгу.
Глава 27. Первый «синий чулок»
Характеры у мисс Килдар и ее дяди так сильно разнились, что они никогда не могли прийти к согласию. Мистер Симпсон был человеком желчным, а Шерли отличалась горячностью, он был деспотичным, а она – свободолюбивой. Он был приземленным и заурядным, а она скорее романтичной.
Мистер Симпсон приехал в Йоркшир не просто так: у него имелась определенная задача, и он намеревался решить ее со всем усердием и добросовестностью. Ему хотелось выдать племянницу замуж, то есть, найдя подходящую партию, вверить Шерли заботам достойного мужа и умыть руки. К сожалению, слова «подходящий» и «достойный» дядя и племянница с самого ее детства понимали по-разному. Шерли никогда с ним не соглашалась, и было сомнительно, что она примет его точку зрения сейчас, когда ей предстояло сделать самый важный шаг в своей жизни.
И столкновение не заставило себя ждать.
Мистер Уинн со всеми подобающими церемониями попросил руки Шерли для своего сына Сэмюела Фоутропа Уинна.
– Прекрасная партия! Весьма достойный жених! – провозгласил мистер Симпсон. – Поместье не заложено, хороший доход и отличные связи – не вижу никаких препятствий!
Он послал за племянницей, заперся с ней в дубовой гостиной, сообщил о предложении, высказал свое одобрение и потребовал от Шерли согласия. Она отказала.
– Нет! Я не выйду замуж за Сэмюела Фоутропа Уинна.
– Почему? В чем причина? Он во всех отношениях подходящая партия.
Шерли стояла спиной к камину, бледная точно мрамор. Глаза пылали гневом, зрачки расширились, во взгляде – ни тени улыбки.
– Позвольте спросить, с какой стати он подходящая мне партия?
– У него вдвое больше денег и вдвое больше здравого смысла, а по родовитости и связям он не уступает вам!
– Да будь Уинн хоть в десятки раз богаче, я его не полюблю!
– Какие у вас возражения?
– Он отвратительный пошляк и распутник. Вот вам и первая причина для отказа.
– Мисс Килдар, вы меня поражаете!
– Одно только это ставит его гораздо ниже меня. Его разум настолько скуден, что не поддается оценке, и это второй камень преткновения. Взгляды узки, чувства низменны, вкусы грубы, а манеры вульгарны!
– Уинн весьма уважаемый и богатый человек. Не слишком ли вы самонадеянны, отказывая ему?
– Я отказываю ему без тени сомнения. И прошу вас больше не возвращаться к этой теме.
– Вы что, вообще не собираетесь замуж? Хотите остаться старой девой?
– Вы не имеете права задавать мне подобные вопросы.
– Тогда позвольте спросить, кого вы ждете – знатного лорда или, может, принца?
– Вряд ли найдется принц, за которого я бы согласилась выйти замуж.
– Вы только подумайте! Если бы у вас в роду были сумасшедшие, я бы решил, что вы не в себе! Ваши капризы и спесивость граничат с безумием!
– Возможно, и если бы вы позволили мне договорить, то у вас бы не осталось сомнений.
– А я и не ждал ничего другого! Упрямая, безрассудная девчонка! Подумайте, о чем вы говорите! Надеюсь, вы не опозорите наше имя мезальянсом!